Элизабет Ленхард - Душа невесты

– Возможно, тот, кого ты видела, прячется, – прошептала Пайпер.

– Или, возможно, это просто плод моего воображения, – с надеждой в голосе предположила Прю.

И вдруг Пайпер увидела, как над одним из валунов показались два глаза, внимательно наблюдающие за ними.

– Уф… Прю, думаю, твое воображение здесь ни при чем, – показала Пайпер на валун. – Кто-то наблюдает за нами.

Прю узрела шпиона, похожего… на женщину! В самом деле, она увидела неровную швабру волос цвета сплавного леса над двумя похожими на бусинки черными глазами. Глядя на подъезжающих в лодке, женщина инертно моргала глазами.

Через мгновение она, прыгая, забралась на вершину валуна.

– Не может быть! – ахнула Пайпер.

– А какие… крылья? – прошептала Прю.

– Крылья, перья и перепончатые лапы, – шепотом перечисляла Пайпер, – и все такое.

Они разглядывали создание с женской головой и телом чайки. Перья создания были белые, ноги светло-оранжевые. Пока оно бочком скакало через валун, Пайпер разглядела, что его похожие на бусинки глаза и порывистые движения безусловно свойственны птицам. Птица-женщина была не такой причудливой, как чешуйчатая гарпия, вторгшаяся в их гостиную, но она вызывала не меньшее замешательство.

– Голова женщины, тело птицы, – бормотала Пайпер. – Живет у моря… Думаю, похоже, я знаю, кто эта птица, но сейчас не могу назвать ее.

Пока Пайпер вспоминала уроки классики, показались две другие птицы-женщины. Взмахивая своими массивными крыльями, они сели на соседний с их предводительницей валун. Их похожие на швабры волосы песочного цвета имели спутанные завитки, которые подергивались, когда они наклоняли головы и смотрели на сестер. Их крохотные черные глазки моргали и с любопытством, без всякой злобы глядели на Прю и Пайпер.

– Они не нападают на нас, – прошептала Прю. – Хороший знак, правда?

– Похоже на то, – откликнулась Пайпер. Но от птиц у нее становилось тревожно на душе. Она прижала ладонь ко лбу. "Думай, – приказывала она себе. Голова женщины, тело птицы…"

Предводительница открыла рот, словно желая что-то сказать. И тут Пайпер осенило. Она схватила руку Прю.

– Я знаю, кто они такие! – ахнула она. – Сирены. Не слушай их пе…

Но прежде чем она успела договорить, яркая чистая мелодия поплыла из уст одного из созданий. Мелодия вызвала у Пайпер прилив удовольствия. Самая чудесная музыка, какую она когда-либо слышала, потрясла ее, хотя в музыке не было ни чувств, ни мелодии. Музыка окутывала, словно жаркое объятие, нежное прикосновение, какое никогда никто как будто не испытывал. Ее попытка предостеречь Прю, все опасения, опасное положение, в какое попала Фиби, все куда-то исчезло.

Словно в тумане Пайпер обернулась и посмотрела на Прю. Ее лицо выражало восторг, и Пайпер поняла, что музыка действует на нее точно так же.

К первой присоединились две другие сирены. Одна вытащила золотую лиру – очень похожую на арфу, которую Прю использовала во время фотосъемки, – из-под одного крыла и начала бренчать по ней перьями. Другая достала флейту. Держа ее около губ кончиками крыльев, она играла мелодию, красота которой казалась Пайпер почти невыносимой. Однако ей пришлось услышать еще больше.

Пайпер и Прю вместе гребли к берегу и вытащили лодку на пляж. Они вышли из нее и медленно приближались к сиренам. Пение становилось громче и, если можно так сказать, еще красивее.

Сестры забрались на валуны и сели, восторженно глядя на необыкновенные создания, "Надеюсь, пение никогда не закончится, – смутно думала Пайпер. – Я хочу, чтобы оно продолжалось вечно".

Красота его была столь велика, что Пайпер пришлось закрыть глаза и лечь, чтобы лучше сосредоточиться на изумительной музыке. Затуманенным взором она заметила, что Прю делает то же. Пайпер чувствовала себя вялой, словно превратилась в тряпочную куклу. Всякое напряжение покидало ее тело. Она чувствовала лишь чистое удовольствие.

Фиби на цыпочках преодолела ряд коридоров. Она заблудилась почти в тот же момент, как вышла из своей комнаты, и была очень рада. Никогда не видеть бы душную клетку, в которой она так долго сидела. Ей хотелось лишь найти моделей и через ближайший выход покинуть ужасный дворец Никоса.

Крадучись вдоль сырых, холодных, голых стен, она свернула за один угол, затем за другой. Через некоторое время пол начал клониться вниз и стал извиваться то в одну сторону, то в другую через каждый шаг.

Время от времени на пути Фиби попадались открытые двери. Она украдкой заглядывала то в одну, то в другую комнату, видя пустые спальни, банкетные залы и гостиные. "Куда подевались обитатели огромного дворца? – недоумевала Фиби. – И как же я найду выход отсюда?"

Она отмахнулась от ужасающей мысли, лезшей в голову, и пыталась сосредоточиться на моделях. "Если Никосу хотелось бы спрятать несчастных, куда бы он их поместил? Гммм".

Вдруг Фиби ахнула и взглянула на наклонный пол под своими ногами. Конечно же – подземная темница.

– И то, что здесь не все похоже на подземную темницу, еще ничего не значит, – сухо пробормотала Фиби.

Она осмотрелась, проверяя, нет ли поблизости противных слуг или членов семьи царя тьмы. Приподняв тяжелые полы своего бархатного платья, она бросилась бежать.

Она летела вниз по коридору, огибая углы и скользя по гладкому каменному полу, не в силах подавить поднимавшийся в ней страх и чувство, что надо что-то немедленно предпринимать. Она бежала до тех пор, пока, наконец, идущий вниз пол не выровнялся и коридор стал гораздо уже. Он освещался мерцающими факелами, установленными в верхней части стен. А между факелами Фиби увидела валуны, которые преграждали дверь за дверью: за ними – тюремные клетки, очень похожие на ту, которую она покинула,

"Похоже, те, кто не являются царскими невестами, не удостаиваются такого жилья, как у меня", – шептала Фиби. Она почувствовала новое угрызение совести, думая, что модели могут находиться в одной из таких клеток.

– Хлоэ? – тихо позвала она и боязливо оглянулась. Затем выпрямила плечи. Она могла быть на глубине многих миль от покоев царствующей семьи. Никто не услышит ее здесь внизу

– Хлоэ! – крикнула она. – Мадлен? Курт? Вы здесь?

Она умолкла и затаила дыхание. Раздался какой-то звук? Он шел издалека, словно слабым, тонким голоском плакал ребенок.

– Хлоэ! – закричала она что было сил. – Мадлен!

Она прижалась ухом к одному из валунов и отчетливо расслышала приглушенный крик.

– Помоги-и-и-те нам!

– О, боже мой, – закричала Фиби. – Это я, Фиби. Я здесь! Я вызволю вас отсюда, обещаю!

Затем она тяжело присела у холодной стены и прошептала:

– Но как?

– Хороший вопрос, Фиби.

Фиби чуть не задохнулась и, пронзительно закричав, обернулась. Перед ней в мерцающем свете возник Никос. Он злобно уставился на нее. Его глаза сверкали в приступе ярости.