Лана Синявская - Невеста с Бесовского места

Третьей за столом также была женщина, смотревшаяся на общем фоне как роллс-ройс, по ошибке заруливший в трамвайное депо. Не старше двадцати, высокая блондинка с прекрасной фигурой и капризным выражением на красивом лице, она хорошо знала себе цену. Сальников смотрел на нее с обожанием, остальные – с затаенной ненавистью. Ее, похоже, не волновало ни первое, ни второе. На меня она едва взглянула, да и то лишь тогда, когда я чуть не опрокинула на нее блюдо с тушеным кроликом. Поверьте, я сделала это не специально.

Несмотря на тотальное преображение, я почти сразу узнала сидящую по правую руку от хозяина дома девушку. Передо мной была… Карина. Теперь она выглядела иначе, просто чертовски была не похожа на ту, какой я видела ее в первый раз. Нелепые дреды сменили тщательно уложенные волнами короткие волосы, вместо дешевых лохмотьев с претензией на авангард и голого пупка на ней было скромное белое платье, наглухо закрытое, с широкими присборенными рукавами. Ни грамма косметики на лице. Карина выглядела как сама невинность.

Столь тотальное преображение повергло меня во временный шок. Может быть поэтому, я пропустила момент, когда Карина ловко уронила под стол чайную ложечку и уставилась на меня, слегка выгнув бровь. Она явно ожидала, что я полезу под стол и достану злосчастный прибор. Остальные выжидали. Краска бросилась мне в лицо. Не будь за столом Карины, я бы подняла ложку без размышлений: назвался груздем – полезай в кузов, а я с сегодняшнего дня назвалась кухаркой со всеми вытекающими последствиями. Однако этот вызывающий взгляд словно пригвоздил меня к месту. Я понимала, что девица сделала это специально и с трудом поборола желание немедленно послать и работу и Сальникова ко всем чертям. В своем форменном костюме и тяжелых туфлях я чувствовала себя неуклюжей и просто смешной.

– В чем дело? – проскрипела Розалия. – Что вы застыли, милочка? Поднимите ложку и принесите чистый прибор.

Прикусив губу до крови, я полезла под стол. Ложка лежала у самых ног Карины. Когда я потянулась, чтобы ее взять, аккуратная туфелька чуть приподнялась, и острый каблук вонзился мне в руку. Я дернулась и тут же услышала тихий шепот возле самого своего уха:

– Вякнешь – убью.

Почувствовав, что давление туфли ослабло, я выскочила из-под скатерти как ошпаренная. Карина сидела на своем месте и улыбалась с самым невинным видом. За столом никто не обратил внимания на маленький инцидент.

Прежде чем я успела выбрать между тем, чтобы вцепиться Карине в тщательно уложенную шевелюру или вылить ей на голову суп, она нежно промурлыкала, обращаясь к Игорю Владимировичу:

– Мне пришла в голову блестящая идея! – ее мурлыканье звучало с воодушевлением. – Почему бы нам не собрать корзинку всяких вкусностей и не отправиться на пикник?

– Тебе этого действительно хочется? – спросил Сальников без энтузиазма.

– О, да! Да! – Карина захлопала в ладоши, потом обвила руками его шею.

Сидящая напротив женщина поморщилась. Старуха поджала губы. Плечи девчонки, уткнувшейся носом в тарелку, подозрительно вздрагивали. По-моему, она смеялась.

– И вот еще что, дорогой, – проворковала Карина, чуть-чуть отстранившись, – Мы поедем на твоей машине.

– Почему?

– Потому что нам обязательно попадется плохая дорога, будет трясти, и я вся буду в синяках, если поеду на своей машинке. Синяки на моей коже появляются очень легко, – добавила она игриво, не смущаясь того, что за столом находится ребенок. Сальников подхватил игру:

– Ну-ка, покажи, где у тебя появляются синяки?

– После обеда. Хотя ты и так знаешь, где они появляются, – пообещала Карина – А ты что встала? – прикрикнула она на меня. – Отойди от окна. Твои чересчур пышные формы заслоняют мне вид. И вообще, отправляйся на кухню и собери нам ланч для пикника! Запомни: ничего жирного и острого!

Я подавила желание немедленно организовать здесь бои без правил, ввиду морального превосходства противника. Оставалось утешаться тем, что перевес временный.

В кухне обнаружилась горничная – цветущая упитанная девушка лет двадцати пяти, немного слишком румяная, что, впрочем, ее не портило. Она сидела за столом и прихлебывала чай из большой кружки с Микки Маусом.

– Привет! – поздоровалась она так, словно мы были знакомы уже лет сто, – меня Люся зовут.

– А я…

– Катя, я знаю. Ну, как тебе наша семейка Адамс? – спросила она со смешком.

– Я еще до конца не разобралась, – ответила я дипломатично, доставая из холодильника сыр и ветчину, чтобы сделать сэндвичи.

– Да брось. С первого взгляда все ясно, – отмахнулась девушка. – Извращенцы. У Владимировича бес в ребро, а его жена делает вид, что так и надо. И старуха туда же. От нее я не ожидала.

– Жена? Ты о ком?

– О Таньке. О ком же еще? Ты что, не заметила ту, что с постной рожей?

– Она его жена?! А Карина тогда кто?

– Эта шалава? Невеста. Не помню, какая по счету. Сколько их тут перебывало – мама не горюй! Но эта ушлая оказалась. В два счета скрутила старикана. Танька с матерью пикнуть не успели. И поделом. Они обе с приветом.

Я чуть не выронила нож, которым нарезала свежий батон.

– Погоди, ты меня совсем запутала. Если Татьяна – жена Сальникова, то почему она все это терпит?

– Говорю же – повернутая. Вот до чего образование доводит, моя матушка всегда говорила: «Меньше знаешь, крепче спишь».

– Ну, поговорка не совсем про это… – машинально ответила я, укладывая сэндвичи с ветчиной и сыром в специальную корзинку, выстланную изнутри чистой хлопковой тканью в пасторальную бело-синюю клеточку.

– Про это самое. Ты им еще курицу холодную сунь, со вчерашнего обеда осталась.

Я послушно достала из холодильника половину вареного цыпленка, завернула в пленку и пристроила его рядом с сэндвичами. Люся продолжала самозабвенно болтать.

– Танька вон ученая, вся в каких-то степенях, лекции по философии читает, а собственного мужика в ЗАГС отвести не удосужилась. И ведь ребенка с ним прижила! Вообще-то, я его понимаю. Кто ж с такой занудой жить захочет? Ты к ней в комнату зайди: все книги по алфавиту разложены, в картотеку записаны. Дай ей волю, она бы их все обрезала, чтоб одного формата были. А одежда в шкафу? Она у ней вся развешена по цвету. Как в магазине! А как она ест? Все по отдельности! Сначала гарнир, потом котлету, а уж затем остальное.

Я кивнула, вспомнив, как Татьяна возилась с борщом. Но спросила я о другом:

– Ты сказала, что они не были в ЗАГСе. А как же девочка? Она ведь дочь Игоря Владимировича?

– Ну, девчонку-то он сразу на себя записал, – скривилась Люся. – Хоть в этом порядочный оказался. И что? Наличие дочки не мешает ему баб менять, как пер…

Люся поперхнулась чаем и вытаращила глаза. Я обернулась. В кухню впорхнула Карина. Искоса зыркнув в мою сторону, она схватила корзину со стола и, не сказав ни слова, удалилась.