Дино Динаев - Дурная Слава

— Господин Магерамов, вам сигналит машина, вы, что не видите?

Бен пожалел, что он не слепой. Желтая «Нерпа» стояла вплотную к крыльцу и закрывала собой весь мир. Невозможно было никуда спрятаться от ее мигающих фар.

Теперь, они всегда будут вместе, подумалось ему. Пока смерть не разлучит. «Нерпа» уже гудела: тоскливо и длинно. Красный хотел собрать все начальство. Бену ничего не осталось, как выйти и сесть в грузовичок.

— Вы что с ума сошли? Вас же заметили, — выговорил он, но без напора.

Красный железной рукой прижал его к сиденью, бросил на колени файл и угрожающе спросил:

— Это что?

Это был вчерашний файл, в котором он передал Габалло доверенность на деньги. Он так и сказал.

— Плевать я хотел на вашу доверенность! Это что?

Под доверенностью лежали листки.

— Представления не имею, вчера была только доверенность!

Бен взял листы. Какие-то прайсы, биштетинги по Германии. Внезапно глаза зацепились за знакомую аббревиатуру. «Кончитта»! Принцип действия. Комплектация.

Противодействие сонарам и другим современным средствам дальнего обнаружения. Бен был уверен, что не было этих листов вчера. У него вообще не было документации по «Кончитте». Он хотел об этом сказать, но прикусил язык. Если документы появились, и Красный об этом не знал, значит, кто-то их подбросил! У него возникла сумасшедшая идея, что это был Артем.

— Я забыл! Я не знал, что это важно! — вскрикнул он, потому что Красный уже фактически душил его, у него оказались железные руки, пожалуй, лопата против такого костолома вчера бы не помогла.

— Я высиживаю в этом крысятнике, потому что мне некуда бежать, а ты утаил от меня такую чудную вещь! — прошипел Красный ну чисто змей.

— Это экспериментальный образец.

— Написано, что его уже опробовали, и он показал чудесные результаты. Ты опять темнишь, композитор. Или ты осмелел, потому что твой сын далеко от меня? Не обольщайся. Парень связан с килограммом тротила, а детонатор настроен на мой сотовый. Стоит мне только позвонить.

Красный выхватил сотовый и стал набирать номер.

— Нет! — закричал Бен в ужасе.

— Не ори! — Красный оглянулся. — Где машина?

— Здесь, в подвале! Она в нерабочем состоянии. Какая-то поломка. Мы не можем войти.

— С чего бы это? — подозрительно спросил Красный.

— Экспериментальный образец. Всякое может случиться. Мы сейчас работаем.

— Плохо работаете, ученые мать вашу! Когда вы ее сделаете?

— Этого никто знать не может.

Красный серьезно посмотрел на него и сказал:

— Даю тебе ровно сутки, композитор. Завтра я должен убраться отсюда. Я приеду утром, и если машина не будет отлажена, я сделаю один очень важный для тебя звонок.

Афинодор полчаса отпаивал его чаем.

— Нельзя так расстраиваться из-за научных проблем, Магерамов. В науке всякое бывает, на тебе лица нет.

— Надо решить эту проблему до завтра, Пантелеич.

— Почему именно до завтра?

Бен задумчиво посмотрел в черное окно, выходящее под землю и подвел резюме:

— Потому что завтра придет человек из телефонной компании и принесет счет. У меня есть опасение, что счет окажется чересчур большим, и я не смогу его оплатить.

Не посвящая Афинодора в подробности, он уговорил его заняться узкой проблемой: попытаться открыть заклинивший люк «Кончитты». А там запихнуть Красного внутрь, корпус экранирует радиоволны и, следовательно, звонить тот не сможет. У Бена имелись сомнения, что тот полезет в корпус один, не пожелав прихватить его для страховки. Но это уже были детали. Возможно, это и есть тот самый счет из телефонной компании, который сможет заплатить только он сам.

Бен захотел съездить в Новопрельск. Решение пришло само собой, как яблоко упало.

Прошло время, когда можно было отложить поездку. Настало время расставить точки над и. Манил его Новоапрельск. Была там не только тайна, но и возможно разгадка.

Держало там что-то «Кончитту». Хорошо держало, уверенно. Мотало бедную машину в узком диапазоне, и этот диапазон все более сужался при приближении к Новопрельску, в самом городе сжимаясь до размеров точки. Там было пересечение кривых дорожек Бена, там жила больная совесть Базилевского и причина его смерти.

Там была причина всех причин. И плотник не зря там околачивался. И людиши.

Вселенская точка пересечения интересов. Только сейчас Бен очень ясно понял, что должен заняться ею немедленно.

Он писал очередное заявление на отгул, когда зазвонил телефон, он снял его, продолжая писать.

— Ты не должен ехать! — незнакомый голос принадлежал мужчине.

— Это кто говорит?

— Тебе грозит опасность!

— Ты мне угрожаешь?

Бен встал, вытягивая шнур, распахнул дверь в коридор и яростно шепнул Зиночке:

— Узнайте, откуда говорят!

Секретарша лишь недовольно поджала губы, даже не пошевелившись, подтверждая его собственные наблюдения, что он неполноценный зам.

Ему ничего не оставалось, как спросить незнакомца напрямую:

— Почему ты преследуешь меня? Что я должен сделать, чтобы ты от меня отстал?

— Ты не должен ехать в Новоапрельск!

Бен вдруг вспомнил пустые этажи и длинный тоскливый звонок.

— Краюшкину ты ничего не говорил, сунул его в машину и убил. Со мной решил нарушить обет молчания? — спросил Бен очень тихо. — Или я слишком близко подобрался? Тебе привет от Бича!

Незнакомец так шваркнул трубкой, что ухо зазвенело.

— Откуда говорили? — крикнул Бен Зиночке.

На лице старушки читалась отрешенность. Она даже не пошевелилась. Уже потом до Бена дошло, что она сидит, уставившись в дверь Ереповского кабинета напротив. В голове у него у него щелкнуло реле, когда он вспомнил, что и в первый раз незнакомец говорил из Ереповского кабинета. И АОН тоже не смог определить номер, как и в первый раз.

Бен лежал на диванчике для посетителей. На голове тряпка, смоченная холодной водой, наложенная сердобольной Зиночкой. Сама она с сочувствующим выражением лица стояла рядом. Ерепов протягивал стакан воды. Были еще какие-то люди.

Вездесущая Прелова тщилась рассмотреть сорванную с петли дверь: оценивала ущерб.

Не было только Полины. Остальные все были в сборе.

— Как же вы так, батюшка? — сочувствия в голосе Ерепова было не больше, чем тепла в айсберге, но положение обязывало: не каждый день сотрудник с ума сходил.

Бен дотронулся до повязки, в голове не замедлило стрельнуть болью. Как обидное было, что не случилось ничего героического, как можно было предположить.

Проклятая дверь! После того как он превратно истолковал Зиночкин взгляд и отчего-то решил, что звонок был из кабинета напротив, Бен собрал всю свою решимость в кулак и ринулся через приемную. За десять сантиметров до двери, она сама распахнулась навстречу, словно от пинка. Надо признать, Ерепов всегда так дверь открывал. И Бен со всей накопившейся дури протаранил ее.