Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

Ему удалось хорошо продвинуться на носовую надстройку. Короткими очередями он снимал укрывающихся за комингсами отчаянно огрызающихся даунов, давая возможность выбраться Марине и еще нескольким увязавшимся за ними вахтовикам.

Для него важным было, идет ли Марина. Его не интересовало, хочет ли она идти, он просто выдернул ее из "аквариума", а остальным сказал "как хотите".

Некоторые пошли. Отвратительно, но он не смог всех прикрыть. Надо было использовать эффект внезапности, и времени было в обрез. Он лишь вытаскивал Марину и шел дальше. Шедшие за ним недопустимо растянулись, так что когда поднимались последние, опомнившиеся матросы начинали стрелять в спину.

Снизу доносились крики раненых, которых дауны неумело, а отсюда недопустимо долго добивали, дырявили их как скот. Никитос, не задерживаясь, упрямо шел дальше. Его и так малочисленный отряд таял на глазах, и когда он достиг капитанского мостика, следом выбралось еще четверо кроме Марины. Максим, Сафа, Кича и Какафон. Никитос хотел взять только Максимку, ему был симпатичен этот спокойный рассудительный парнишка, домашний и беззащитный. Еще в детдоме он всегда за таких заступался, вечно ходя потом с разбитым носом. Особенно ему был подозрителен Сафа, по его мнению, законченный гад. Но за оставшихся вступилась Марина. Сказала, пусть идут, у каждого должен быть шанс. Слова стали для него законом. Он и не представлял, что кто-то сможет командовать им кроме начальника штаба округа.

На мостике, обдуваемым ледяным ветерком, он еще по инерции пострелял, пока не понял, что в этом нет никакой необходимости. В пустой рубке издевательски горел свет. Но это еще было не самое плохое. За все время скоротечного боя полковник не встретил никого из своего взвода. Спецмон не дал бы ему пройти так легко, однако в бой так и не вступил. Как не появился и Заремба. У Никитоса возникло нехорошее чувство, на границе с уверенностью, что его подставили.

Румпель крутился слишком легко, и корабль шел, никак не реагируя на его повороты.

А он, идеалист, рассчитывал, что повернет корабль к берегу.

Сафа до слез в глазах всматривался в ночь, ища огни берега, но ничего не увидел, они отошли слишком далеко. Его отвлек Макс, отколупнувший черную краску с висевшего спасательного круга. На нем проступило название корабля "Сумитская звезда".

– Помнишь, доктор Стиплер спрашивал, как ты относишься к слову "звезда"? Понял теперь, что он имел в виду? – спросил Макс.

Измышления анналиста не тронули Сафу. Его не интересовало, как назывался Черный пароход раньше. На повестке дня было два жизненно важных вопросов. Что Никитос намерен предпринять, и не пора ли линять от него? Это, в свою очередь, зависело от двух факторов. Первый: не превысит ли опасность нового плана риск, если они отвалят от такого крутого парня? И второй: куда линять? Хоть матросы и бестолковые, но оружие у них самое настоящее, и садят они длинными очередями совсем не картонными пулями.

– Управлять судном с капитанского мостика невозможно. Повернуть к берегу мы не можем, – рассуждал Никитос, обращаясь исключительно к Марине.

– Но должен быть какой-то выход! – она с надеждой посмотрела на него.

– Мы можем остановить корабль! Для этого нужно спуститься в котельную, прекратить подачу топлива и выключить генератор! Будем пробиваться, это наш единственный шанс! – рубанул правду матку Никитос.

И Сафа понял, надо линять. Но не сразу.

Вслед за Никитосом они спустились на нижний ярус. Их возвращение стало полной неожиданностью для преследователей. Трое даунов даже не отвлеклись на них, сосредоточенно добивали вахтовика совершенно не приспособленными для этого предметами, а именно такелажными скобами и гаками, по существу уже месили бесформенное тело. Никитос снял всех троих одной очередью. Проходя мимо, они увидели, что сотворили эти твари с убитым вахтовиком. Марину вытошнило, а хромого повело в сторону, Сафа успел подхватить.

– Как скажу, линяем, так сразу! – шепнул он, мог бы и не стараться, до хромого едва ли дошло, глаза, как пять рублей.

Ад повторялся в обратном порядке. Никитос спускался ярус за ярусом, сметая все живое на своем пути. Ему удалось разжиться новыми умхальтерами, и недостатка в боеприпасах он не испытывал. Дауны перестали быть для него серьезной преградой, они даже ни разу не зацепили его. Никитосу отчаянно все это не нравилось. Еще с Суметии он привык, что если с начала все идет как по маслу, значит, в конце будет совсем хреново. Бывало он терял весь взвод при возвращении, хотя на задании никто не получал ни царапины.

Верхняя палуба оказалась свободна от матросов. На нем нисколько не таясь, стояла тощая большеносая пацанка в дамском платье и лифчике на худом костистом безгрудьи. Она спокойно смотрела на приближающихся и даже кокетливо ухмыльнулась:

– Меня зовут Марж, мальчики.

Пацанка выглядела мирно, так что Кича и Какафон приблизились к ней без опаски.

– Чо, снимаешься? – шмыгнул носом Кича.

Вместо ответа Марж махнула ногой и снесла ему яйца напрочь. Потом она схватила оторопевшего Какафона за пояс и, перекинув через плечо, потащила к транцу.

Никитос не мог взять ее на прицел из-за мотающегося из стороны и воющего Кичи.

Тогда он повесил автоматы за спину и побежал следом.

За Никитосом сразу увязалась Марина. Сафа орал, чтобы они бросили этого придурка, и тащил Макса, тот упирался. Какафон просто орал, катаясь по настилу. На некоторое время на палубе воцарился хаос.

Марж подбежала к корме и швырнула Кичу вниз. Тот ухватился за леера, а под ним в пятнадцати метрах зверски рубили в капусту воду 8 винтов. Кича заверещал, а эта сучка давила ему пальцы дамскими шпильками в 12 сантиметров высотой.

Он готов был сорваться, когда подбежавший Никитос не останавливаясь, врезался в Марж, сбив ее с ног. Она сразу оказалась на ногах. Жалобным скулежом она сбила его с толку, а когда он расслабился, так влепила ногой в грудь, что едва не сломала ему ребра.

Это подействовало отрезвляюще, и уже не отвлекаясь на ее бабьи, причитания, которые являлись лишь маневром перед очередной пакостью, Никитос парой пинков откинул ее почти к носовой пристройке. Однако когда он подбежал к комингсу, то там вместо пацанки лежала шикарная баба в красном платье, с мясистыми грудями, все как положено. Никитос проскочил мимо, когда до него дошло, что на женщине точно такое же платье, какое было у противной пацанки. Однако когда он оглянулся, Марж непостижимым образом исчезла.

Никитос вернулся и помог дрожащему Киче выбраться.

– Зря! – раздался голос.

– Кто это сказал? – не понял Никитос.

Из-за канатного ящика вышел Прыг-скок.

– Полундра, мы пропали! – закричал Сафа.