Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

Ребрия в отличие от мэра обрадовало известие о смене маршрута, хоть он наотрез отказался пересаживаться в лимузин. Рахитов не поехал, сославшись на ночное дежурство. Соврал, конечно, но Филинов был рад избавиться от доктора, который все время норовил поставить ему диагноз.

Санаторий располагался недалеко от города, на берегу залива. Серпантин дороги уперся в грубые железные ворота с надписью:

– Санаторий общегородского значения "Полный Фарт". Добро пожаловать. Частная собственность. При попытке несанкционированного проникновения открываем огонь на поражение.

– Круто, – сказал Филинов. – И что были случаи?

– Не обращайте внимания, тут сложнее не проникнуть, а совсем даже наоборот, – пожал плечами Кривохижин.

– Чрезмерная доброжелательность значит, – констатировал Филинов, обозревая открывающего ворота спецмоновца с хмурой невыспавшейся физиономией и опасно болтающимся на без меры длинном ремне умхальтера. – Зачем им оружие, Олег Петрович? Тут же не военная база.

– Нет специальной комнаты для хранения оружия. Они везде с ним ходят.

– Даже на пляж? Интересно, они и плавают с автоматами?

Полковник Ребрий сказал, что для них накрыт стол, но сам, сославшись на служебные дела, откланялся. Мэр показывал дорогу, и Филинов вслед за ним поднялся по ажурной лестнице. Места были чудесные. Он уже подумывал, не прикупить ли "Фарт" после того, как Темнохуда посадят, и в этот момент мимо него, как ни в чем не бывало, прошла совершенно голая гражданка.

– Новый пупсик, – мурлыкнула она.

Они с мэром встали как вкопанные и не нашли ничего лучше, как наблюдать, как девица шелестя бедрами спускается вниз.

– Это как называется? – строгим начальственным голосом поинтересовался Филинов. – Что у вас тут съемки "Мастера и Маргариты"?

– Это официантка. Она не местная, – промямлил мэр.

– А что у них там штанов не носят? – продолжал разнос Филинов, хоть официантка ему понравилась. Волосы между ног у нее имели форму треугольника, как он любил, а не полоски.

– Давайте поедим, пока горячее, – нашелся Кривохижин.

Филинов вдоволь потешался над мэром на бытовом уровне, прося передать то одно, то другое, даже когда сам находился ближе к искомым блюдам. Незаметно стал называть мэра Петровичем, тот сделал вид, что не заметил. Пытался угодить, что при дрожащих руках оказалось довольно сложным. Стараясь не пролить, он пыхтел как ежик в тумане и наливался кровью.

– Не суетись с солью, Петрович! – подтрунивал Филинов, водя подчиненного в еще более затруднительное положение.

Он казался себе всемогущим и добродушным. Он думал, ничто не сможет испортить ему настроение, и оказался оптимистом. Хлопнула входная дверь:

– А вот и мы! – довольно произнесла давешняя официантка.

– За прошедшее время вы не соизволили одеться! – строго заметил Филинов, хотел отчитать дерзкую, но увидел нечто такое, отчего слова застряли у него в самом низу голосовых связок.

Официантка вернулась не одна. Она вела за собой двух спецмоновцев, совершенно голых, но при беретах и умхальтерах. Причем держала их несколько своеобразно.

– Позовите полковника! – сипло выдавил Филинов.

– Он со мной не пойдет! – возразила девица, думая, что он обращается к ней. – Он с Люсиндой и Погореловой.

– Бойцы, что вы себе позволяете? – возмутился Филинов.

Он до глубины души терпеть не мог голых возбужденных мужиков. И сейчас его мутило. Съеденная еда просилась обратно, возможно, в те же тарелки.

– Увидите солдат немедленно! – Филинов зажал рот.

– Есть! – пьяно качнула головой девица. – Только это не солдаты, а лыжные палки.

А я лыжник Максим Чудов.

И она размашисто заработала "палками". Филинов отвернулся и испачкал стену.

– Чудов в перьях ушел? – поинтересовался он, не оборачиваясь.

– Да, уже давно. Вам легче? – донесся голос Кривохижина.

– Господи, что это за вертеп? Тут разогнать всех надо! И это наша гвардия!

– Да не расстраивайтесь так, Алексей Лазаревич. Голая женщина это не есть самое страшное, – примирительно забубнил мэр.

– Все равно увольте ее, – тоном обиженного ребенка потребовал Филинов.

– Если вы так настаиваете, то конечно. Только хочу вам напомнить, санаторий является частным владением. Я, конечно, могу поговорить с господином капитаном порта.

Господи, с кем приходится работать, в сердцах вырвалось у Филинова.

Темнохуд вернулся в Алгу еще ночью и, разогнав Крутохвостовских ищеек, почти не спал. Он представлял себя круглым планетарным шаром, лежащим внутри градуированной сетки. Вдали от него сетка крупноячеистая, там потенциальная напряженность поменьше. Крупные космические тела: Крутохвостов, Рахитов лежат легко и свободно, слегка продавливая линованное на квадратики поле. Где в углу притулилось ущербное тело, не планета, не астероид, кургузый отломок – мэр Кривохижин.

Темнохуд сам в свое время продавил Петровича в администрации, уверенный, что будет лепить из него как из пластилина. В принципе угадал, только материал оказался несколько не совсем пластилин, хотя довольно похожий, но с более сильным запашком. Вся соль была в том, что далее Кривохижина команды Темнохуда не проходили, его никто не слушал. Мэр кивал, говорил "Есть!", щелкал каблуками, а потом мирно спал на заседаниях, на которых его открыто игнорировали. Какое может быть напряжение поля у такого с позволения сказать мэра. Только зона отчуждения, наподобие той, что в тюрьмах отгораживают койки нормальных зеков от педиков.

Самого себя в системе координат Темнохуд представлял полуутопшим в глубокой гравитационной яме, со сходящимся с чудовищной плотностью искривленными линиями.

Вот такой интеграл Гаусса по кривой поверхности.

Впервые с Темнохудом случилось такое, что он не знал, как разрядить обстановку.

Что бы он ни делал, давление лишь возрастало, и он все глубже оседал в придуманном самим энергетическом поле подобно "Титанику". С ним такого не было никогда. Ни когда он в открыто криминально среде сделал свой первый миллион. Ни когда он не успел договориться с генеральным прокурором, и тот перед телекамерами публично поклялся посадить его. Даже тогда он особо не переживал, надавил нужные кнопки, переоформил пару счетов со многими нулями на кого надо и генерального заменил. Он всегда знал, что делать. Всегда, но не сейчас.

Едва дождавшись приезда полконика Ребрия из аэропорта, он направился к нему.

Пройдя по лесу, остановился у здания на отшибе. Из трубы валил дым. Темнохуд постучал.

– Не заперто! – крикнул полковник.

Он толкнул дверь, поморщившись от выдавившегося изнутри амбре. Пахло блевотой и спиртом.

– Шлюх нет? – брезгливо поинтересовался Темнохуд.