Веда Талагаева - Нереально

Дина тоже сидела, застыв в напряженной позе, сжимая пистолет в поднятых руках, дико вращая глазами. Наконец, она громко выдохнула и со стуком положила «ТТ» на пол.

— Жива, дуреха? — хрипло спросила она, отодвинув тело вампира ногой.

Я села, жадно дыша в наступившей тишине. Густой воздух стариковской спальни казался сладким как шоколад.

— Почему это дуреха? — обиженно спросила я, — Из нас двоих ты красивая, а я умная!

Дина обиженно округлила глаза.

— Сима — сука! — поднимаясь на четвереньки, объявила она.

— Дина — дубина, — вставая на ноги, отрезала я.

Она посмотрела так, что я подумала, сейчас ударит. Потом запрокинула голову и захохотала.

Гагарина, Андрея Иваныча, мать и дочь Зотовых мы нашли внизу, в горнице. Все они лежали на диване в гипнотическом сне.

— Потом окроплю их святой водой, они и проснутся, — Дина вздохнула, — Но сначала надо прибраться и дело закончить. Где у них тут топор?

Я позавидовала спящим. После пережитого меня ноги не держали, а тут еще ставить мебель на место и головы рубить. Работа у охотников за привидениями героическая, но больно грязная.

Мы уехали из Краснорецкого на рассвете. На заднем сидении «Волги» в спортивной сумке Гагарина позвякивала небольшая батарея разнокалиберных банок — баба Майя надавала нам с собой варенья, грибов и соленых огурчиков. Когда мы проезжали через мост, который больше не имело смысла поднимать на ночь, я вдруг подумала, что, наверное, никогда сюда больше не вернусь.

Меня охватывали смешанные чувства. Вампиров мы победили, людям помогли. Но правда, которую я узнала о своей семье, оказалась слишком горькой, и тяжело было ее принять. К тому же маму мы не нашли.

— Она звонила мне, — словно прочтя мои мысли, выдавила Дина, когда мы выехали на шоссе.

— И ты молчала? — возмутилась я, хотя пора было уже привыкнуть.

— Ты задремала, не хотелось будить, — невозмутимо ответила старшая сестра, — Звонок был короткий. Приказано ехать в город N, Энской области.

— Приказано? — я возмутилась еще больше, — Мы взрослые люди. Так и будем слушаться маминых ценных указаний?

— Так нужно, — твердо ответила Дина, сердито глянув на меня с водительского места, — Думала, ты понимаешь теперь.

— Понимаю, — я опустила взгляд на собственные колени и тихо добавила, — Я замуж выхожу.

— Ну, да, — Дина вздохнула, — Ты права. Работы нашей ты попробовала, знаешь какова она. И настаивать, чтобы ты занялась нашим маленьким семейным бизнесом, я не могу. Едем назад в Москву.

Удивительно, но обещание вернуться в конце недели, данное Лешке, я выполнила. В воскресенье вечером темно-синяя «Волга» с оленем на капоте высадила меня у подъезда дома, где мы с Лешкой снимали квартиру. Свет в угловом окне на последнем этаже не горел.

— Спит уже, наверное, — глянув вверх, усмехнулась Дина.

За ее улыбкой была заметна грусть. Я понимала, в глубине души она надеялась, что я останусь с ней, и какая-то часть меня тоже этого хотела. Но меня ждала другая жизнь. Моя собственная, без осиновых колов и серебряных пуль.

— Или в Интернете висит, — предположила я, зная Лешкины вредные привычки, — Не зайдешь?

— Не-а, — Дина состроила как можно более непринужденную рожицу, скрывая, что опечалена, — Есть планы на вечер. Один крендель оставил мне в тот раз телефончик. Попытаюсь его охмурить, а утром поеду искать маму. На свадьбу-то пригласишь?

— Конечно, — улыбнулась я.

Мы обнялись, я нашла губами ее щеку. Дина сердито засопела и толкнула меня к двери подъезда.

— Хватит, гражданка, целоваться. У тебя поинтереснее объект для домогательств есть. Топай уже.

Прощание с сестрой принесло чувство легкой грусти и освобождения. Я освободилась от тяжелых дум о прошлом, и открыла ключом дверь своей квартиры, готовая к новым жизненным впечатлениям. В коридоре было темно, во всей остальной квартире тоже. Лешка точно спал, хотя для него это было рановато.

Стараясь не шуметь, я прокралась по коридору к двери в спальню. Она была приоткрыта, с улицы в коридор светил фонарь. В его свете на полу комнаты переливалось зеркальным блеском темное озерцо. Посреди него, раскрыв ладонь, белела безжизненная рука. Я отступила обратно в коридор и подняла глаза к прямоугольнику окна. На его сероватом фоне мне почудился дрожащий силуэт…

А ДАЛЬШЕ:

…- Вы ищете девочку? — спросила Анна Федоровна, — Уж извините, но Зинаида Дмитриевна перед отъездом сделала кое-какие намеки.

Мы озадаченно помолчали.

— Ищем, — решилась я, — Скажите, Анна Федоровна, а почему милиция не ищет? Два милиционера пропали в лесу, а ваш сын уехал из города. Впечатление такое, что он сбежал.

Настал черед Кувшиновой замолчать. Анна Федоровна подавленно смотрела на вязаный половичок под ногами, стоя у стола и водя кончиками пальцев по его круглой столешнице.

— И мне так показалось, — через силу проговорила она, потом бросила опасливый взгляд на дверь, куда ушла Саша, — Да, милиция не ищет.

Она опять замолчала, видимо решив, что и так сказала слишком много. Повисла напряженная пауза.

— Ваш сын боится чего-то? — спросила я, подходя ближе к Кувшиновой.

Она растерянно качнула головой, глядя себе под ноги, и крепко сжала пальцами край стола.

— Его предупредили. Сказали, что те двое сотрудников только начало. Если он продолжит поиски, будет хуже.

— Кто предупредил? — спросила Сима, тоже сделав шаг вперед.

Кувшинова подняла глаза и беспомощно посмотрела на нас, но не отодвинулась, словно рядом со мной и Симой чувствовала себя защищенной.

— Он не знает. Вечером того дня, когда те ребята не вернулись из леса, Сережа выходил на лестничную клетку покурить. Квартира на первом этаже, дверь подъезда была приоткрыта, и он услышал с наружи голос. Он все и сказал.

— Голос? — переспросила я, — Мужской, женский?

— Никакой, — сдавленно ответила Анна Федоровна, и в ее глазах всколыхнулся страх, — Так Сережа сказал. Он по-настоящему испугался и постарался сделать так, как велел тот голос. Он не мог рисковать людьми. Но просто смотреть, как следствие сходит на нет, он тоже не смог и уехал с Надей к ее сестре. А мне велел забрать Сашу к себе и глаз с нее не спускать. Сережа хотел, чтобы Саша тоже поехала с ним и с матерью, но она заупрямилась, не захотела пропускать музыкальную школу. Пианино для нее всё. И теперь я тоже боюсь, потому что не понимаю, в чем дело. Вы можете сказать, что происходит?…