Фотина Морозова - Беспокойные духи замка Жош-Лещницких

Извини, Алойзы Ковальский. Ты ведать не ведал, что ты мне враг, но я-то сразу догадался. По некоторым проговоркам, доказывающим, что, разглагольствуя о колдовстве, ты, во всяком случае, потрудился прочесть «Книгу начальных оснований»… и, вероятно, «Треугольник алхимии»… а также… Словом, для двух человек, прочитавших хотя бы одну из этих книг, провинциальный городок слишком тесен, не правда ли? Было ли твоё внимание к подобной литературе сугубо научным? Если нет, как далеко ты зашёл? От чего шарахнулся в таком ужасе, что остаток жизни старался стать большим католиком, чем… чем Адам Григорчук? Надеюсь, ты не успел ему покаяться в прелюбодеянии. В таком случае, за гробом нас ожидает одно и то же ( ТЁПЛОЕ ) местечко, где мы с тобой рано или поздно встретимся и обо всём потолкуем, если земные события будут ещё способны нас волновать… Ну вот, снова из подсознания вылез дедушка со своими бреднями об аде! Стуктура мира формируется представлением мага; мы входим в миры, которые сами для себя создаём. Всё так, но — но, но… Откуда эта тоска после удачного завершения каждого дела? Тоска властная, крупнозёрная, такой вовек не отведать живущим банальной жизнью. Тоска, настоянная на квинтэссенции утреннего запаха унитазов в всех камерах смертников, и вкуса перловой каши, вкладываемой в рот всем безнадёжно потерявшим разум, и холодного пота всех мужчин, которым сказали любимые «Ухожу от тебя, импотента», и слёз всех женщин, оплакивающих своих мертворождённых детей. Когда тоска подступает к диафрагме, мне хочется, чтобы ад существовал. Не потому ли я полюбил смотреть в лица умирающих? Они силятся открыть мне тайну планировки загробного мира — или то, что никакой тайны нет… Но тайна остаётся тайной. А я, отрешаясь от поисков тайны, встряхиваюсь и говорю: не дай заморочить себе голову. Всё — глупость. Все религии — реклама. Просто некоторые из них — чертовски убедительная реклама.

А я отличный рекламист. И жители маленького городка Вильчи скоро в этом удостоверятся.