Арина Рахманина - Темная кровь: Пробуждение

Мда… Кажется, семейное общение складывается по всем законам. Любящий брат таки пытается разобраться, что творится в душе у младшей сестренки, чтобы дать ей совет. Наверное, именно об этом я и мечтала. Проблема состояла только в том, что мы оба росли порознь, будучи уверенными в том, что у нас нет родных братьев и сестер. А потому сестренка ну никак не привыкла открывать перед кем-то душу.

— Меня волнует предстоящий день, — сказала я, подходя к столу и глядя на свои длиннющие ногти.

Со вчерашнего вечера они еще отросли и теперь их надо срочно подстричь. Взять в ванную свои специально наточенные ножницы, чтобы Ярослав не понял, какого труда и какой концентрации мне это иногда стоит — просто их подстричь.

— Ты посмотришь на нашу семью, — рассеянно продолжила я, глядя куда угодно, только не на свои ногти, чтобы не привлекать к ним внимания брата, — и поймешь, почему мне нужно держать себя в руках. Если я не стану этого делать, все остальные просто с ума сойдут. А мое время плакать и сожалеть придет чуть попозже, когда все те, кто считает, что на похоронах не плакать — неприлично, закончат со своими спектаклями.

— Странная ты, — только и заметил Ярослав.

Я посмотрела на него. Совсем мельком, но мне и этого было более, чем достаточно. В глазах его горел живой интерес, что многое объясняло, вкупе с его вчерашними излияниями.

— Слушай, а у тебя девушка есть?

Он вздрогнул, явно не ожидая вопроса.

— А что? Хочешь быть представленной?

— Что за бред! Неужели непонятно, что мне просто интересно!

— Есть, — в его голосе слышалось недовольство, слегка разбавленное каким-то разочарованием. — Довольна?

Я только усмехнулась. В это же время в животе у него заурчало. Очевидно, блондин проголодался. Я усмехнулась еще раз.

— Хватит хихикать, — рявкунл он, швыряя в меня подушку. — Как будто сама не такая же!

— Давай приготовлю тебе позавтракать, — я очень изящно увернулась от подушки.

За последние несколько часов моя уверенность в том, что мне нужен брат довольно сильно поколебалась. Нет, конечно, это здорово, что он нашелся после стольких лет. Но ведь мы действительно все эти годы были единственными детьми в семье, а потому вряд ли у нас получится сразу поладить, особенно, если мы будем так близко общаться.

— А ты не будешь есть? — спросил Ярослав, устраиваясь за столом.

— Я уже перехватила бутерброд, — соврала я. — На большее аппетита не хватает.

Меня охватили какие-то двойственные чувства. С одной стороны, присутствие брата уже стало меня утомлять, с другой стороны, я была ему благодарна за то, что мне снова захотелось остаться одной. Еще вчера эта перспектива казалась ужасающей. Наверное, именно поэтому я и бросилась с таким неистовством спасать Касика. Как-никак, а он был членом семьи. Молчаливым, в отличие от Ярослава.

Но времени много об этом думать у меня не было. Денек предстоял еще тот. Как ни странно, но больше всего меня поддерживала мысль о том, что сейчас будет много слез и криков.

Мне позвонили и сообщили о том времени, когда приедут машины. После нужно было обзвонить всех родственников и поторопить. Вскоре все они собрались у меня — тетя, бабушка и двоюродный брат с женой, утром прилетевшие из Киева. Подтянулись еще коллеги папы и мамы. Откуда они узнали о том, что похороны будут именно сегодня, для меня навсегда осталось загадкой.

Ярослав все это время вел себя отлично — тихо сидел в сторонке, а на вопросы семьи ответил, что он — мой близкий друг. В итоге, все они были уверены, что это — мой новый бой-френд. Обычно я прятала их от родственников, чтобы не выслушивать вопросов типа "А когда же свадьба?" Братишка сразу же понял, откуда ветер дует, но развеивать мифов не стал. Очевидно, понял, что момент неподходящий.

Точно в назначенное время приехали машины, нас отвезли сначала в морг, откуда мы и забрали моих родителей. Здесь я точно была готова потерять самообладание, как раз в тот момент, когда тетя и бабушка заголосили. Удержало меня от этого только рукопожатие Ярослава. Не знаю, когда он успел подойти ко мне и осторожно взять меня за руку, но я словно очнулась.

— Держишься? — спросил он позже, уже когда мы сидели в машине.

— Стараюсь…

Похороны прошли словно в тумане. Всеми силами я старалась не думать о происходящем, уверяя себя в том, что просто смотрю такое страшное кино. Когда могилы уже закопали, Ярослав шепнул:

— Даша, мне нужно уйти. Позвоню тебе вечером…

Я кивнула. Пожалуй, так лучше. Он, конечно, здорово помог, но все же мне нужно побыть одной. Переосмыслить все случившееся и уяснить для себя, что родителей больше нет. Если я этого не сделаю, то просто сойду с ума.

Люди Кирилла предусмотрели все, даже поминки в шикарном кафе.

— Даш, прости, конечно, — обратился ко мне двоюродный брат, с которым я целый день даже не разговаривала, — но когда ты все это успела организовать?

— Знакомые помогли, — мой ответ был туманным.

Кузен понял, что подробностей сегодня не будет и предпочел отойти в сторонку, оставив меня на растерзание тете, умолявшей меня съесть хотя бы что-то. Ей почему-то казалось, что от еды мне должно полегчать.

К вечеру все это, к счастью, закончилось, и я осталась совершенно одна в своей квартире. Единственным, кто пытался разбавить мое одиночество, был Касик. Обняв его, я просто лежала на диване и вспоминала когда-то прочитанные мною книги. Герои оживали и перед моими глазами разыгрывали какие-то сценки, отвлекая меня от мыслей о том, какой же теперь станет моя жизнь.

И в этот момент я услышала зов. Подчиняясь, я вскочила с дивана и открыла дверь в зал. Кирилл стоял на пороге.

— Устала? — только и спросил он.

Я не успела даже кивнуть. Просто упала в его объятия и разрыдалась.

Кирилл не говорил ничего. Только гладил мои волосы и плечи, давая возможность выплакаться. Как же я была благодарна, что он все-таки пришел. Единственное существо во вселенной, которое могло до конца понять, как же мне все-таки было тогда больно и на руках которого можно было забыться.

Кажется именно тогда между нами и стал налаживаться тот особый род понимания, который, как я выяснила много позже, даже не всем вампирам был доступен. Мне стало ясно, почему Кирилл все же настоял на моем отъезде из его дома, позволив мне остаток жизни моих родителей пробыть рядом с ними. У нас с ним действительно была впереди еще целая вечность, и вряд ли будут темы, которые мы не сможем со временем обсудить. Включая и те чувства, которые я к нему испытываю, и которые, как мне казалось, он испытывал ко мне. Родители же ушли от меня навсегда.

— Кирилл, — пробормотала я, слегка успокаиваясь, — спасибо огромное. Ты позволил мне не растратить даром то время, что у нас осталось.