Ольга Горовая - Безумие ночи

Падая на плиты, в основании мозаики, которую так любил рассматривать хозяин замка.

Теодорус удивленно смотрел на эту девушку, которую никогда, за все время, что сотрудничал с Рохусом, не видел.

Она ничего не сказала в ответ на издевку и смех вампира, даже не пыталась что-либо возразить, все еще хохочущему мужчине.

Лишь… странно водила головой… словно хотела сориентироваться…

Интересная догадка возникла у Теодоруса…

Очевидна, что эта девушка была слепой…

Но зачем она? Какова ее роль в партии Рохуса…

Не то, чтобы его это особо волновало.

Мужчина оттолкнулся стертыми до костяшек, кулаками от плит, усаживаясь на ноги, и продолжая с интересом рассматривать ту, которую, очевидно, его заказчик смог найти и без его помощи…

Что-то ему во всем этом не нравилось…

Что-то настораживало в этой…, как там назвал ее Рохус…?

Теодорус пропустил имя, в попытке сохранить хоть толику статуса. Стараясь не показать своей слабости тому, кто так любил подчинение и бессилие во всех, даже в тех, кого избирал в наемников.

Однако, переведя взгляд, с девушки, волосы, лицо, да и все тело которой, было покрыто толстым слоем грязи и пыли, на мозаику…

Вампир, проживший сотни лет, и уничтоживший тысячи жизней, искренне позавидовал своему, все еще бессознательному, помощнику…

Лучше бы, ему этого было не видеть…

Не просто так Рохус показал это наемнику.

Теперь, у Теодоруса не было вариантов.

Теперь Рохус не отпустит его, пока полностью не добьется поставленной цели…

Если он сможет…

Хотя…, а у кого тут были сомнения?

Максимилиан не знал, как можно описать то, что ощущал мужчина.

В его словарном запасе не было слов, которыми можно было передать подобное состояние…

Счастье?…

Это слово не отражало и толики всего…

И потом, что такое для вампира — счастье?

Ох, пекло! Нет, это было не то…, определенно!

Элен повернулась, осторожным движением, стараясь высвободиться из кольца его рук, в которых лежала, притворяясь спящей.

Но он знал, что это не было правдой.

Впервые, он не истощил и не измучил ее настолько, чтоб девушка, почти сразу после, проваливалась в сон, более подобный обмороку.

Впервые, она лежала…. просто лежала, пристроившись щекой у него на груди, и делала вид, что заснула.

Почти доверяя вампиру… Или…, и правда, веря?

О, мужчина не был тем, кто разоблачит ее обман, прерывая это…, такое простое — наслаждение.

Само осознание того, что Элен добровольно лежала в его руках — делало существование целого мира, чем-то нереальным, не имеющим никакого значения.

Почти настолько же, как и то…, что девушка не просто пила его кровь, потому что Макс заставил ее это сделать…

Ох, нет! Бес! Она попросила!!

Довольное рычание перекатывалось в груди вампира.

И… нет, мужчина не позволил ей отстраниться, крепче сжимая объятия, пальцами, путая ее шелковые волосы, обхватывая затылок.

— Пространство для твоего передвижения, не выходит за пределы моих рук. — Губы Макса скользили по скуле Элен, с наслаждением втягивая ее пьянящий, возбуждающий, заставляющий, вновь, напрягаться тело вампира, аромат этой…, его любимой…, девушки. — Тебе так сложно запомнить это, детка?

Элен фыркнула, и попыталась что-то сказать, в ответ на такое, самоуверенное, заявление.

Максимилиан прикрыл ее губы ладонью, чуть прикусывая шею.

О, пекло!!

Он вновь, неистово, желал ее…, бредил искушением, сию же минуту, погрузиться во влажность жара девушки…

Ох, он не сомневался, что она была влажной…

Элен жаждала его не меньше, как бы ни вырывалась и не пыталась показать свою непримиримость…

Бездна!!

Она попросила!!!

Бес!!

Губы вампира растянулись в усмешке, когда Элен сильно укусила его за ладонь, очевидно, надеясь, поспособствовать этим своему освобождению с последующей, возмущенной речью.

Это… его заводило…

Хотя…, а что его не возбуждало в Элен?

Макс не смог придумать ответа на этот вопрос, перекатываясь так, чтоб оказаться поверх нее, упираясь, уже полностью напряженной эрекцией в развилку бедер девушки…

Теряя понимание реальности…

Забывая о здравом смысле, и ее потребности в отдыхе, едва напрягшаяся плоть мужчины заскользила по…, о, да!

Она его хотела!

— Ты никогда не перестанешь бороться со мной, не так ли, детка? — Вампир царапал кожу девушки, дразня ее, утыкаясь носом к ямку над ключицей, с наслаждением делая глубокий вдох.

— Ты надеялся на мое смирение? — В ее голосе, хриплом, почти настолько же надломленном, сколь был изменен и голос ее мужчины, не было и грамма страха. Зато, безмерное количество насмешки. — Жаль, тебя ждет — разочарование.

Но Макса это не задело.

Мужчина не просто привыкал…, он получал не меньшее наслаждение от познания, осознания чувств Элен, сколь же большое удовольствие ощущал, погружаясь раз за разом в узкие, обхватывающие, забирающие само понятие его, влажные глубины тела Элен…

И, не смог бы сказать, вздумай кто спросить у него, какое из ощущений приносило большое наслаждение…

Правда состояла в том, что это не было тем, что можно было разделить…

Так же, как и его — невозможно было уже отделить от Элен, а ее — от вампира.

Он бы голыми руками, зубами, забыв о силе и мощи, загрыз того, кто попытался бы сделать хоть что-то подобное.

И, о пекло! Нет. Макс, со всей уверенностью, не собирался оттягивать единение.

— Никогда…Элен. — Мужчина, скорее, прочертил это на коже девушке, нежели сказал. Но она услышала вампира. Это — он знал. — Разочарование — не то слово. Предвкушение, возможно. Восхищение…

Эрекция мужчины скользнула вглубь лона, с напором, не позволяя напряжению тела девушки остановить его.

— Чееерт! — Наверное, она не собиралась вот так, стонать, это слово…

Но, Макса еще больше возбуждало осознание того, что он заставил ее подобное сделать.

То, что из-за его, настойчивых, не позволяющих ускользнуть, толчков, выгибалось тело девушки, столь удобно подставляя ее грудь, в его распоряжение. Позволяя его зубам прикусывать и едва-едва, чуть саднящее, царапать соски Элен — рождая новый стон и всхлипы, от которых, в глазах вампира — темнело…

Пусть, возможность подобного, и казалась бредом.

Так было.

И все.

Единственная, и непреложная истинна.

Как и то, что он просто, до сих пор, не мог поверить в то, что в его руках была Элен.

Что его пальцы, его рот, весь он — были полные ею, во всех смыслах.

Каким бы способом ему этого не захотелось.

И понимание этого — заставляло все сильнее двигаться вампира.

Все настойчивей, все глубже погружаться в плоть девушки.

Каждым ударом, каждым погружением — выжигая свое тавро там, где некогда, была душа девушки.