Ольга Горовая - Безумие ночи

Он вдыхал влажный аромат ее возбуждения, переплетающийся с дурманом горячей крови, едва сдерживая рычание, и все же…, пытаясь понять, что расстраивало ее.

Только Элен имела значение в его вселенной.

— Зачем ты это сделал? Зачем наступил на них? — Девушка крепче сжала свои пальцы, усиливая нажим на его скулы, словно боясь, что он недостаточно внимательно слушает ее.

О, нет!

Не могло быть никого, более сосредоточенного на ней, даже в таком… взбудораженном (и это было явным преуменьшением!) состоянии…

— Я не понимаю, Элен. — Макс просто не мог уловить, что же так расстраивало девушку.

— Розы, Макс. — Она перехватила его ладонь и прижалась губами к шрамам. — Ты же мог не касаться…

— Прости… — Мужчина прохрипел это слово, закрывая глаза.

Он ощущал себя ничтожным по сравнению с ней…

Исковерканным…

Боль.

Вампир даже не заметил этой боли, желая как можно скорее обнять Элен. Она не имела никакого значение, только стремление к любимой опьяняло мужчину… Что это было за ощущение, по сравнению с тем, что безумный вампир в своем существовании пережил?!

Ничего…

Но Элен ощутила, почувствовала его боль, сделав ее своею.

Макс клялся себе, что поменяется для нее.

И не смог этого сделать…

Но все равно, так неистово желал ее, не имея даже сил, чтобы разжать пальцы, с напором смыкающие вокруг девушки.

Его безумие начало бесноваться внутри вампира, в тщетной попытке уничтожить самое себя, лишь бы стать таким, кто не будет каждым своим движением, даже теперь, причинять Элен боль…

— Это не так, любимый. — Тихий голос девушки пробился сквозь хаос, царивший в его голове. Она видела и ощущала все, что сжигало Вечного. Желание к ней, опустошение, презрение к себе… — Не так…

Губы Элен накрыли крепко сжатый рот мужчины, пытаясь пересилить безумие в нем.

Из груди Мастера вырвался рев, когда обнаженное тело Элен скользнуло по нему, еще больше распаляя и желание, и… да, сумасшествие вампира.

Черт!

— Нет. — Он не хотел, опять, мучить девушку, разрушая счастье и эйфорию, которую так стремился подарить.

И так глупо сам и попрал же это все.

Руки мужчины попытались отстранить Элен от своего тела, которое так, до боли в напряженных чреслах…, до бешеного рева, рвущегося из груди…, жаждало ее.

— Да. — Однако теперь не так и просто было управлять ею.

Элен разделила с Максимилианом его силу…, и да, отдала и свою ему.

Девушка, с усмешкой, стараясь затушить все, что бушевало в мужчине, ласкала губами кожу Макса, чуть прикусывая, царапая клыками, оставляя едва заметный царапающий след на груди, своим влажным язычком обводя его соски.

Это было… неожиданно…

Бес!

Это ошеломило мужчину!

Настолько, что даже притупило вину и метания в нем.

Начисто снесло все, что только что терзало его разум…

Макс лежал на спине, понимая, что уже ослабил захват своих рук.

Позволяя ей опускаться по его телу, оставляя след своих губ на напряженных рельефных мышцах живота, спускаясь к впадинке пупка и прикусывая его кожу, слизывая каплю крови мужчины.

Она никогда не была ведущей в их страсти.

Ох, нет!

Не то, чтобы хоть единожды, у него мелькнула мысль позволить нечто подобное Хелен.

И то, что Мастер ощущал теперь…, покоряясь ее желанию — невозможно было описать словами…

Мужчина не смог сдержать стон, прорывающийся рычанием, сжимая пальцы в кулаки, набирая полные пригоршни ее волос, ощущая, как дерзкий язычок любимой (черт! когда она успела стать такой?), спускается ниже, в то время как ее пальцы, скользят по его бедрам…., по его мышцам, которые напрягались под этим, едва ощутимым касанием ее руки, чуть вдавливая ногти в кожу вампира…, навстречу ее же губам, оставляя едва заметные белые следы….

Вампир едва не кончил от простого звука того, как застонала она, накрывая головку его эрекции губами, обхватывая тонкими пальцами напряженный ствол. Обволакивая влажностью и жаром своего рта каменно-твердую плоть, дразня его языком, и снова… ее стон…, словно и сама Элен, едва не взрывалась в оргазме от этого ощущения (о, он знал, чувствовал, что это было именно так!). Ее лоно было горячим и пульсирующим, почти сжимающимся в потребности, жаждущим плоти мужчины…

Это ощущение… не просто возбуждало его.

Пекло!

Максимилиан был уверен, что никогда еще не был столь напряжен…

Ни единого раза во всей своей, проклятой жизни!

Но он не собирался изливаться в рот Элен.

Не теперь! Максимилиан хотел большего.

И их желания абсолютно совпадали, он прекрасно это знал!

— Ты мне нужен, Макс. — Надрывно простонала она, рождая невыносимую потребность и в нем самом.

Такую, которая стирала все, любой заслон, который вампир пытался возвести, стараясь отгородить собственную тьму, защищая любимую от себя самого.

— Я хочу ощущать тебя в себе, сейчас. Я не дам тебе отстраниться от меня, учти это. — Зубы девушки прикусили припухшую, чуть натертую от скольжения по его плоти губу, и дерзкий темно-синий взгляд, оказался последней каплей.

Рычание, вырывающееся из его груди на каждое ее слово, переросло в рев.

Мужчина с силой сжал плечи Элен и за долю секунды — уже она была той, кто покорялся любому желанию мужчины, оказываясь на спине. Принимая, отдавая…

Ох, у него была лишь одна потребность…, стуком, грохотом крови в разуме, пульсирующая в обоих — Макс погрузился в ее горячее, узкое, напряженное и влажное лоно, заполняя, растягивая собой.

Вонзая клыки в ее шею, глотая, смакую каждую каплю, каждый глоток крови…

Делая идеальным это единение…

Первого же толчка мужчины оказалось достаточно, чтобы заставить кричать Хелен, даря девушке освобождение такой силы, которой она никогда не испытывала, растворяясь в нем…

Но вампиру хотелось большего…

И Элен знала это, даже на вершине собственного удовольствия, кусая его ключицу, погружая в его сосуды свои клыки, и делая жадный глоток, упиваясь им с не меньшей силой.

Это было слишком…

Всего было чересчур, чтобы он мог сдерживать свои движения, делая неконтролируемыми, резкими и бешенными его погружения в ее, раз за разом, конвульсивно сжимающийся жар…

И ощутив, как вновь, тело девушки затрясло от оргазма, накрывшего Элен, Макс со стоном, в последний раз погрузился в нее, взрываясь в том, что было общим для обоих…, снова и снова глотая желанную кровь.

— Зачем ты пришел? — Девушка подняла свое лицо на звук открывающийся двери.

Ее голос был тихим и спокойным.

Определенно не таким, какой должен был бы быть у пленницы, сидящей на цепи.

Теодорусу показалось, словно бы он пришел к ней в гостиную, а не распахнул закрытую камеру со спертым и неживым воздухом.