Джим Батчер - Хеорот

Я бросил взгляд через пещеру вниз. Гигантская груда газет, одеял, окровавленной одежды, и неидентифицируемых ошметков ткани, должно быть, служила гнездом или постелью для этого создания. Она была около трех футов в толщину в центре, и около десяти или двенадцати футов в диаметре. Горка костей, поблизости, приближалась к большой. Старые кости начисто очищенные от мяса блестели в зловещем свете патрона. Несмотря на это горка кишмя кишела крысами и паразитами, мерцающих красными глазами всевозможных размеров.

Огромный камень размещался в центре пола. Металлическая пивная кега стояла наверху него, между широко раздвинутыми и привязанными ногами довольно привлекательной обнаженной молодой девушки. Она была привязана грубыми веревками, прямо поверх толстого слоя старых кровоподтеков, которые делали поверхность камня практически резиновой. Её глаза были широко раскрыты, лицо покраснело от слез. Она кричала.

Гард закрутила топор перед собою в серии пугающих дуг, превращая его в большую мохнатую кляксу. Я не представлял, что она может двигаться так быстро, чтобы держаться наравне с этим существом. Они оба двигались со скорость актеров в фильмах про кун — фу. Один из ударов Гард должно быть задел его, потому что раздался глухой рев бешенства, и гренделькин исчез в тенях там, куда не доставал свет от патрона.

Гард издала разочарованный вой. Наконечник её топора был испачкан в черной жидкости, и когда она растеклась по лезвию, замерцали серебристые огоньки, сложившиеся в очень странные руны.

— Чародей! — закричала она. — Мне нужен свет!

Я уже как раз делал это, подняв амулет выше над головой и направляя в него больше силы. Тусклый волшебный огонек вспыхнул раскаленным пылающим светом, осветив как минимум сотню футов длинного штрека и вызвав пронзительный крик боли и удивления у гренделькина.

Я наблюдал его около пары секунд — чуть согнувшегося, с одной поднятой рукой, чтобы защитить глаза. Гренделькин был покрыт, должно быть, четвертью тонны мускулов, и ногти на его пальцах рук и ног были черные и опасно выглядевшими. Он был большим, девять или десять футов ростом и покрытый волосами. Не шерстью, как медведи или собаки, а волосами, человеческими волосами, с бледной кожей виднеющейся под ними, так что впечатление он производил скорее, как очень волосатый человек, а не как животное.

Определённо мужчина. Пугающе так… Я видел меньше огнетушители. И судя по внешнему виду, мы с Гард прервали его на середине прелюдии.

Не удивительно, что он недоволен.

Гард увидела гренделькина и бросилась вперед. Я увидел шанс внести свой вклад в общее дело. Подняв посох и, направив его в существо, я с волевым усилием прорычал:

— Fuego!

Мой посох был важным приспособлением, позволяющим мне фокусировать и направлять энергию гораздо более точно и с большей концентрацией, чем я мог направить без него. Он не служил для управления огнем так же хорошо, как мой любимый боевой жезл, но для этой цели он подойдет просто отлично. Столб золотого пламени, шириной с бочонок для виски, пролетел через штрек, и вонзился гренделькину в голову и верхнюю часть туловища. Луч был слишком расфокусированный, чтобы убить гренделькина немедленно, но я надеялся, что этого будет достаточно, чтобы ослепить его и дезориентировать на время достаточное, чтобы Гард смогла нанести смертельный удар.

Гренделькин опустил руку, и я увидел короткую вспышку желтых глаз, мерзкое лицо и полный рот клыков. Его зубы обнажились в улыбке и я понял, что мог с таким же успехом ударить его струёй воды из садового шланга, судя по тому какой эффект на него оказало пламя. Он шевельнулся, и резко подняв массивные руки, швырнул в меня камень. Поверьте мне, таланты гренделькина бездумно растрачивались в похитительно-изнасилово-пожирательной индустрии. Ему следовало бы быть профессиональным игроком в американский футбол.

Пока я сознавал, что в меня летит камень, он уже ударил меня. Это был короткий хруст в левом плече и волна агонизирующей боли. Что-то швырнуло меня на землю, выбив воздух из легких. Мой амулет выпал из онемевших пальцев, и бриллиантовая звезда света умерла в одночасье.

Проклятье, я предполагал, что такой большой и страшный противник просто обязан быть тупым, но это явно не касалось гренделькина. Он выждал, пока Гард покинет круг света от лежащего патрона, прежде чем метнул камень.

— Чародей! — закричала Гард.

Я не мог ничего рассмотреть. Короткая вспышка яркого света ослепила мои глаза, Гард была не в лучшем положении из-за резкого перепада освещения. Я поднялся на ноги, стараясь не закричать от боли в плече и шатаясь, подошел, чтобы посмотреть вниз на комнату.

Гренделькин заревел, и женщина закричала — на этот раз от боли. Раздался звук тяжелого удара, и Гард с пустыми руками неясной тенью пролетела через круг зеленого света. Она ударилась о стену с неприятным, тяжелым звуком.

Это все случилось так быстро. Адские колокола! Но здесь я играл не в своей лиге.

Я повернулся к Мышу и прошептал инструкцию. Мой пес посмотрел на меня, прижал уши к голове и не двинулся с места.

— Иди, — закричал я на него. — Вперед, вперед, вперед!

Мыш развернулся и поплелся по тому пути, откуда мы пришли.

Гард упала на пол подо мною, слабо шевелясь возле кромки тусклого света, создаваемого патроном. Я не мог сказать, настолько тяжело она была ранена — но я знал, что если я ничего не предприму до того, как гренделькин прикончит её, ей уже никогда не станет лучше. Я слышал, как в отчаянье рыдала Элизабет.

— Давай же, Гарри, — сам себе прорычал я. — Придумай что-нибудь.

Я мог еле-еле двигать левой рукой, поэтому схватил посох в правую руку и начал спускаться по ненадежной каменной лестнице.

Из кромешной тьмы раздался смех. Это был глубокой голос — сильный, сочный и спокойный. Он заговорил с отчетливым, правильным произношением.

— Гаутская сучка, — проворчал гренделькин. — Это наиболее веселое из того, что случалось со мною за столетья. Блин, но я бы хотел, чтобы немного больше Выбирающих ходили по свету. Вы вымирающий вид.

Я с трудом мог рассмотреть при свете патрона эти проклятые ступеньки под ногами. Моя нога соскользнула, и я почти упал.

— Заклинатель? — спросил гренделькин.

— Ваше здоровье, — буркнул я.

Его голос прозвучал от дальнего конца светового круга, и я остановился. Желтые глаза гренделькина светились злобой и голодом. Он медленно поигрывал когтистыми руками, обнажив зубы в улыбке. У меня во рту резко пересохло, ноги начали дрожать. Я видел, как он двигается. Если он двинется ко мне, все может обернуться очень скверно.

Зачеркните это. Ели он двинется ко мне, все точно обернется очень скверно.