Екатерина Неволина - Три цвета ночи

И руку мою словно обожгло. Как приятно вот так, ненароком, просто прикоснуться к нему!

Мы шли по коридору, не замечая утренней школьной суеты, словно были только вдвоем – он и я.

– У тебя все хорошо? – спросил Артур.

– Да, конечно, – я невольно поежилась, неожиданно вспомнив сегодняшний сон: рассказать или нет?..

– Будь осторожней, – прошептал он, на секунду сжав мою руку.

Мы вошли в класс и застыли на пороге под устремленными на нас внимательными взглядами. И тут я почувствовала, что меня будто ударили под дых: Димка пересел на задворки к Мишке, и место за моей партой пустовало.

Артур, как будто так и надо, не колеблясь подошел к опустевшему Димкиному месту и сел. Виолы в классе еще не было. Я без сил опустилась на стул рядом с ним.

– Вы только посмотрите, что творится! – послышался за спиной задыхающийся от злобы голос Натали. – Кажется, у нас образовалась новая сладкая парочка!

Виола вошла в класс, когда урок уже шел, и застыла на месте, уставившись на нас с Артуром. У нее было такое потерянное выражение лица, что мне стало ее жалко.

Собравшись, она все-таки села за свою парту, и к ней тут же шмыгнула Натали. Я спиной чувствовала, как они на нас смотрят.

Я раскрыла тетрадь на последней странице, написала: «Виола тебе никогда не простит» – и пододвинула тетрадь Артуру. Он посмотрел, пожал плечами и ответил: «Виола меня не интересует». Вот и суди о странностях девичьей психологии: я вдруг почувствовала за нее обиду. Да, она сделала мне много пакостей, но я прекрасно понимаю, как тяжело, когда человек, к которому ты привязался, вдруг предпочтет тебе другую. Тем более если эта другая – вовсе не красавица, а к тому же явный аутсайдер, изгой. Как такое вынести Виоле, привыкшей считать себя лучше всех и действительно являющейся самой красивой девочкой в школе?

Мы с ней обе – длинноволосые брюнетки, ростом чуть выше среднего. Однако она кажется только что сошедшей со страниц глянцевого журнала – такая же ухоженная, уверенная и яркая. И волосы у нее совершенно дивного темно-каштанового оттенка, дающего рыжеватый отблеск на солнце. А я – словно бледный черно-белый снимок – слишком тощая, пожалуй, даже угловатая, лицо бледное и какое-то никакое… а про уверенность вообще промолчу. Хотя, если подумать, кое-кому я все-таки нравлюсь. Взять того же Димку, а еще мне Данила из параллельного класса в средней школе дружбу предлагал… И один мальчишка из нашего дома все время, как собачка, за мной шлялся. Подходить не решался, но из вида не выпускал… До сих пор он иногда ходит. Мне даже интересно стало: неужели так никогда и не решится заговорить?..

Виола держалась почти весь день. Она ходила по школе в обнимку с Натали, усиленно делая вид, что не замечает нас с Артуром, и тиранила Мишку, счастливого от того, что его богиня наконец обратила на него свой взгляд. Думаю, последнее делалось специально для Артура, но он совершенно искренне не замечал ее выкрутасов. Он вообще, словно мальчик-инопланетянин, почти не обращал внимания на окружающих.

Но в этот день он был очень внимателен ко мне и почему-то сильно испугался, когда классная собрала нас и сообщила, что в Москве появился маньяк, убивающий молодых девушек. Я сразу вспомнила о Владлене. И еще подумала о своем страшном сне.

– Полина, пообещай мне, что будешь очень осторожна, – уже во второй раз за этот день попросил Артур, – а еще: доверяй себе и не выходи вечером из дома. По крайней мере пока, на всякий случай.

– Ну не сидеть же все время взаперти? – удивилась я.

Мы с Артуром находились в школьной столовой. Он пил свой коктейль, я – с аппетитом поедала мясо, приготовленное в горшочке.

– По вечерам я всегда гуляю с Джимом. Он наполовину ротвейлер. Дружелюбный, но, уверена, никакому маньяку не поздоровится, вздумай тот напасть на меня, – сказала я.

– Не будь в этом так уверена. И вспомни Владлена, – предупредил Артур, отпивая еще глоток.

– Ты думаешь, что этот сумасшедший – Владлен?

– Нет, не Владлен. Но он может быть не менее, а то и более опасен.

В общем, Артур оставил меня в сомнениях. Хуже всего, если тебе говорят только часть правды. По-моему, либо молчи, а раз уж заговорил – выкладывай все.

…В этот вечер я отправилась в тот отдаленный парк, где я когда-то встретила странную старуху с собакой. Я надеялась поговорить со старой ворожеей и расспросить ее обо всем подробней.

Я позвонила домой, предупредила, что задержусь, и поехала на окраину города.

Парк был совершенно таким, каким я его запомнила. Те же переплетающиеся дорожки, песок и грязь под ногами, засыпанный листьями фонтан… Не было только старухи. Сколько ни искала я ее по аллеям парка, с надеждой заглядывая в лицо каждому прохожему, ее нигде не было. Ни ее, ни собаки.

Возможно, мне стоит попытать счастья в другой день.

Я уже собралась уходить, когда вдруг заметила Хугина. Он смотрел на меня из темноты совершенно человеческими глазами. Нет, более пронзительными. Казалось, он видит меня насквозь, знает каждую, самую потаенную, спрятанную даже от самой себя мысль.

– Хугин! – окликнула я его.

Но собака развернулась и неторопливо потрусила прочь.

Я кинулась за ней: возможно, она хочет привести меня куда-то…

Но Хугина уже и след простыл…

Только в лицо ударил резкий порыв холодного ветра.

Ну что ж, значит, не судьба. К тому же вполне вероятно, что это был вовсе не Хугин. Мало ли в окрестностях лохматых дворовых собак…

И я поехала домой.

– Вот тебе и тихоня! – налетела на меня с утра Вика. – А еще подругой называешься! Ну почему я обо всем узнаю последней, когда уже вся школа в курсе!

Я опасливо отступила на шаг, испуганная ее напором.

– Ну дела! И кто бы мог подумать, – продолжала меж тем она, наступая на меня и буквально загоняя в угол.

– О чем это ты? – с деланым недоумением спросила я, хотя уже прекрасно поняла, о чем.

– Об Артуре, моя прелесть! И с чего это тебе лучшие мальчишки достаются?! – Она с подозрением оглядела меня с ног до головы. – Вроде скромная, тихая, а самого суперского парня в школе заполучить сумела, и не просто так, а отбив его у этой воображалы Виолы!

– Вик, ну погоди, – попыталась я урезонить подругу, – никого я не отбивала.

– Как же! – хмыкнула та. – «Не виноватая я, он сам пришел», так, что ли? Но, главное, ведь молчала, как партизан, молчала все время! Я тебя спрашивала о нем, а ты – хоть бы словечко!

– Да разве я знала, что так получится?!

– Ну, разумеется, не знала. И Димку на случай держала. Он тоже, между прочим, ничего. Я уж помолчу о том, что у его матери два собственных бутика в центре.

Лучше бы Вика этого не говорила. То, что она сочла, будто я использую Фролова, оказалось для меня неожиданным ударом.