Нэнси Коллинз - Правят варгры!

Ночь выдалась жаркой и липкой — обычное дело для летнего Нового Орлеана.

Варли остановился, чтобы взглянуть на свое отражение в витрине. Что ж, в любом ночном клубе его примут за своего. В меру подложенные плечи пиджака, узкие лацканы, китайский шелковый галстук с десятками вышитых вручную сиамских бойцовых рыбок, темно-серые брюки-клеш, двухцветные кожаные ботинки на «танках».

Однако за преданность моде приходилось платить: от пота рубашка уже прилипла к спине, ботинки жали, тщательно уложенный под мусс кок превращался в бесформенную копну.

Слава Богу, страдать оставалось недолго. Из бара, расположенного в паре кварталов, нежно несся звук вожделенного «баса». Он поставил ногу на бампер автомобиля, чтобы завязать шнурок, и краем глаза поймал надпись, сделанную черной краской на стене банковского здания: ПРАВЯТ ВАРГРЫ.

В этой части города подобных надписей хватало, но слово «варгры» встретилось ему впервые. В нем словно пропустили одну или две гласные. Варли зашагал дальше, выбросив слово из головы.

Бар располагался в торговом районе, неподалеку от университетских кампусов. С наступлением темноты поток домохозяек сходил на нет и улицы оставались в распоряжении студентов. Здание, примыкающее к бару справа, давно уже снесли, пустырь превратился в импровизированную автостоянку, стена — в холст для граффити. За последние десять лет бар несколько раз менял название и владельцев, но в нем по-прежнему звучала живая музыка.

Вечер давно уже начался. Студенты в травленых джинсах от Кэлвина Кляйна и теннисках поглядывали на панковатых, с немыслимыми хайрами девиц, кучкующихся на углу. Варли взглянул на стену, скорее автоматически, чем с интересом. Дважды в год владелец здания белил ее, тем самым открывая новые возможности для самодеятельных художников-вандалов.

Вроде бы новых шедевров в галерее не появилось: выражения юношеской любви, «классовые лозунги», названия логотипы любимых групп, какие-то требования, ругательства… ан нет, поверх всего, цветом алой крови, — «ПРАВЯТ ВАРГРЫ».

Косяк входной двери подпирали двое крепких молодых парней, один пониже ростом, второй — повыше. В кожаных куртках с отжеванными рукавами и рваных джинсах, остриженные «под бритву», с кобрами и шипастыми розами, набитыми на мускулистых руках. Тот, что пониже, уперся ладонью в плечо Варли, остановив его. Перед носом Варли появились три пальца, похожие на венские сосиски.

— Что бы это значило, Сандер? — задал риторический вопрос высокий. — Уж не хочет ли этот тип проехать на халяву?

— Нет, Хью, — усмехнулся маленький. — На это у него кишка тонка. — И его черные глазки с вызовом уставились на Варли.

Варли покраснел, протягивая влажную от пота пятерку. Сандер что-то буркнул, взял деньги, передал Хью, который держал во второй лапище пачку мятых бумажных купюр. Тот. вытащил из пачки две долларовые бумажки, сунул Варли. Сандер отступил в сторону, освобождая проход. Варли почувствовал, как они провожают его взглядами.

В клубе царила темнота. Светились только реклама пива над баром да с полдюжины прожекторов, направленных на сцену. По утверждению менеджера, работала система кондиционирования, но множество потных тел и открытая дверь сводили ее воздействие к нулю.

Гремела музыка. От грохота ударных и воя бас-гитары завибрировали пломбы в зубах. Барабанные перепонки едва не лопались.

Трое музыкантов кожаными куртками без рукавов напоминали парней, стоявших у входа: лидер-гитара, высокий, очень худой, коротко стриженный блондин-альбинос, от затылка до пояса — косичка, оплетенная бисером, бас-гитара, молодой латинос с иссиня-черным хайром дыбом, и ударник, чуть ли не мальчишка, но Варли понимал, что ему никак не меньше восемнадцати, иначе его не пустили бы в бар, где продают спиртное. Наголо выбритая голова придавала ему сходство с младенцем, пусть из уголка рта и торчала сигарета. Лысый ударник набрасывался на свои стояки с яростью драчуна-мужа, мутузящего свою жену. Басовый барабан украшало изображение головы волка с разинутой пастью и поблескивающими красными глазами: кто-то приклеил на их место велосипедные отражатели. Под нижней челюстью волка бежало слово: ВАРГРЫ.

Варли погрустнел. Он-то надеялся, что слово поддавалось дешифровке, а на деле вышло, что это название никому не известной группы.

Он направился к бару: хотелось взять стакан пива, устроиться у стойки и дожидаться появления подходящей телочки на вечер.

У бара толпился народ, так что Варли пришлось поработать локтями, чтобы отвоевать свое пиво. В тот самый момент, когда он подносил стакан ко рту, его сильно толкнули в спину и пиво выплеснулось на рубашку. Он обернулся, чтобы рявкнуть на наглеца, и уставился в собственную физиономию.

Мгновения замешательства хватило, чтобы девушка в зеркальных очках и кожаной куртке, рукава которой изжевал и съел какой-то большой, но добрый (руки-то остались) зверь, протиснулась мимо него к стойке. Варли уже не возражал против того, что она заняла его место. Даже большущие очки не могли скрыть красоты девушки: такую очаровашку он встречал впервые.

Светлые, почти бесцветные волосы, на левом виске заплетенные в косичку, украшенную бисером, спускающуюся до бюста. Чем-то она напомнила ему Юла Бриннера в «Десяти заповедях». Губы и ногти цвета темной, венозной крови. Футболка с низким вырезом «под леопарда», кожаные брюки «садо-мазо», испещренные молниями. И алые туфли на высоченном каблуке.

Со стаканом пива в руке, изящной походкой она прокладывала путь между извивающимися танцорами к своему столику.

Варли забыл про пиво. Забыл о своем месте у стойки. Окружающий его мир сузился до этой вот девушки в леопардовой футболке. Она! Эту ночь он должен провести с ней. О ком-то другом не хотелось и думать.

Варли и раньше трахал шлюшек от Новой волны. Несмотря на их показной декаданс, в душе они оставались школьницами, получившими католическое воспитание.

Девушка добралась до углового столика, уселась на обтянутый красным дерматином стул. Пила пиво, повернув голову к сторону сцены. Глаза по-прежнему скрывались за зеркальными очками.

Варли подкрался к ней, наклонился к уху. Он нее так и шел женский аромат. Он почувствовал, как ожил его детородный орган.

— Эй, крошка… как насчет того, чтобы уединиться? Мне есть чем порадовать тебя…

Она повернулась, и он уже смотрел в две свои похотливые физиономии. Ее губы разошлись у улыбке. Варли не мог понять, смеется она над ним или соглашается на его предложение. Потом девушка подняла руку, чтобы погладить его по щеке. Указательный палец прошелся по челюсти. Все еще улыбаясь, девушка постучала ногтем по ложбинке на подбородке, словно выбивая точки над i. В недоумении Варли поднес руку к лицу. А отдернув ладонь, увидел, что она в крови.