Мелисса де ла Круз - Откровения

— Не сейчас, Сулли. Давай посмотрим, куда он.

Водитель кивнул. Он не в первый раз выполнял подобное указание.

— Проследи, чтобы он нас не видел.

Лимузин последовал за такси, устремившимся на юг, к Вест-Сайдскому шоссе. «Квартал-122» был закрыт, а новый, самый крутой на данный момент клуб «Трактир Данте» располагался ближе к окраине, в Вест-Виллидж, в цокольном этаже одного из этих новых стеклянных зданий, стоящих прямо над шоссе. Мими припомнила: Джек ей как-то говорил, что их семейство купило квартиру в этом доме в качестве вложения средств. В данный момент эту квартиру арендовала какая-то знаменитость.

Такси подкатило к ограждающей вход бархатной веревке; доступ внутрь регулировал высокий мужчина в черном пальто. «Трактир Данте» был поменьше, чем «Квартал-122», и не такой броский, но зато еще более престижный и эксклюзивный. Джек вышел из такси и исчез в здании.

Довольная, Мими откинулась на спинку сиденья.

— Ладно, поехали.

Она взглянула на белый лимузин, подкативший к тротуару впереди них. Фу, люди такие безвкусные! И это Джек обзывал ее нуворишем?

Девушка присмотрелась: нет ли среди буйной компании в лимузине кого знакомого? Вон тот, должно быть, знаменитый актер, потому что носит мягкую фетровую шляпу, словно недоумок какой. Но тут она заметила еще кое-что: фигуру, вынырнувшую из тени и проскользнувшую в здание через главный вход. Некто в серебристом дождевике, с темными волосами.

Нет.

Не может быть.

Это не может быть Шайлер ван Ален. Или может? Конечно, это была она.

У Мими сжалось сердце. Многовато что-то совпадений: Джек пошел в клуб, расположенный в цокольном этаже того самого здания, куда только что вошла Шайлер.

Не может быть. Мими лихорадочно размышляла: она что-то упустила? Но Джек был так равнодушен, так холоден с Шайлер. Не мог же он до сих пор терять голову из-за нее.

«Он слишком щедр на уверения» .

Мими никогда не была поклонницей Шекспира, даже при его жизни, но самые важные строчки она помнила. Да, эта зима определенно не задалась.

Она знала, даже без подтверждения, что совершенно неважно, какую мину Джек делает на публику и какую ложь скармливает ей самой — в глубине души у него остается потаенное местечко, куда она не может проникнуть, и постичь его не может. Тайное место, отведенное для кого-то другого. Тайный уголок, в котором обитает Шайлер ван Ален.

Странно, но Мими не чувствовала себя преданной, уязвленной или опустошенной. Ей просто стало очень грустно. Она так старалась помочь ему! Она пыталась помочь ему сохранить верность ей.

Как он мог действовать, не боясь ответных мер? Он знал законы не хуже ее. Он знал, что поставлено на кон. Он знал, что может потерять.

«О Джек! Не вынуждай меня причинять тебе боль. Не допускай, чтобы мы отдалились друг от друга подобным образом. Не заставляй меня выслеживать тебя».

— Я думал, ты забыла.

Шайлер улыбнулась, сняла дождевик и повесила его на крючок. Она только что вошла в квартиру, открыв дверь своим ключом. Ключом, который носила на шее, привязав на шелковую ленту. Девушка никогда не снимала его, из страха, что ключ могут украсть. Она вошла в здание обычным образом. Перебросилась парой вежливых слов с охранником. Поднялась вверх на лифте, обменявшись любезностями с соседями. Поворковала с их младенцем, запеленатым тючком, что умостился в детской коляске стоимостью в тысячу долларов, обитой внутри овечьим руном. Притворялась, что она точно такая же, как и они. Хватит с нее вампирских трюков на сегодняшний вечер.

— Ты давно тут? — спросила девушка.

— Только что вошел.

Он стоял у колонны, скрестив руки на груди. На нем по-прежнему была та же самая белая рубашка, что и сегодня утром, несколько измявшаяся к концу дня; он ослабил галстук и отпустил, так что тот сбился набок. Но сам он по-прежнему был золотым и великолепным. В зеленых, словно море, глазах искрились веселье и желание. Джек Форс. Тот самый парень, которого она с нетерпением ждала весь вечер. Парень, которого она ждала всю свою жизнь.

Шайлер хотелось кинуться к нему — подбежать и со смехом броситься в объятия, — но она наслаждалась тем, как Джек смотрит на нее. В его напряженном взгляде можно было утонуть. А за последние несколько недель, что они были вместе, Шайлер кое-что узнала об искусстве обольщения.

Узнала, что куда слаще заставить его ждать. Потому она тянула время, снимая туфли и вытирая босые ноги о ковер — и позволяя юноше разглядывать себя.

За пределами этой квартиры они были друг другу чужими. Он даже не смотрел на нее. Не мог себе этого позволить. Потому Шайлер хотела, чтобы он смог насладиться, глядя на нее столько, сколько его душе угодно.

— А ну заканчивай! — прорычал он.

И вот тогда она наконец побежала, кинулась в его объятия, и они вместе врезались в стену, но так и не отпустили друг друга. Джек поднял ее легко и непринужденно, осыпая поцелуями.

Шайлер обвила его ногами и наклонилась, водя по его щеке завитками своих волос.

— Джек.

В его руках она таяла. Шайлер прижалась к юноше; его сердце бешено стучало в такт ее сердцу. Когда они поцеловались, Шайлер закрыла глаза и перед ними вспыхнула миллионоцветная радуга, великолепная и живая. Исходящий от Джека запах был житейским и роскошным, страстным и чувственным. Это было неожиданно: Шайлер предполагала, что от него в лучшем случае может тянуть лишь холодом льда, и ей нравилось, что Джек пахнет так грубо и реально. Он не сон.

Шайлер знала, что они поступают нехорошо. Лоуренс предупреждал ее, что вампирские узы не следует разрывать. Джек давал клятву другой. Девушка обещала себе остановиться — но вместе с этим она обещала Джеку, что всегда откликнется на его зов. Они были так счастливы вместе! Они принадлежали друг другу. Однако же они никогда не говорили ни о прошлом, ни о будущем. Существовало только настоящее, этот созданный ими хрупкий мыльный пузырь, их маленькая тайна. Кто знает, сколько им отпущено времени?

Когда Шайлер находилась в его объятиях, ей было жаль Мими.

Это началось сразу после того, как ее поселили в том мраморном позолоченном дворце, который Форсы называли домом. Это место походило на помесь крепости с Версалем. Комнаты и передние здесь были забиты великолепным антиквариатом, отполированным и театрально выставленным напоказ. Окна окутывали океаны дорогих тканей, а безмолвные слуги скользили по дому, поддерживая чистоту и предлагая его обитателям чай или кофе на серебряных подносах.

Шайлер сидела на роскошной кровати в отведенной ей комнате и пинала потрепанный чемодан, единственный остаток собственного дома, который она позволила себе прихватить. Лоуренс пообещал, что он так или иначе вытащит ее оттуда, что она вскоре вернется в свой, принадлежащий ей по праву дом. Он знал, что Чарльз не позволит ему поддерживать контакт с внучкой, потому они договорились использовать Оливера в качестве связного.