Цай Цзюнь - Заклятие

— Нет, спросил по ходу дела. Господин Линь, спасибо вам за сотрудничество. Вы свободны.

Линь Цзысу кивнул. Дойдя до двери, вдруг обернулся:

— Извините, полицейский Е, прошу вас об этом деле не говорить директору Вэню. Потому что директор Вэнь не хочет, чтобы в частном порядке рассказывали о наших раскопках. Эта экспедиция была проведена нашим институтом самостоятельно и по своей инициативе, не получила санкции вышестоящих инстанций, поэтому проходила втайне. Но прошу вас поверить, что во всем, что делал директор Вэнь, не было ни грана корысти, и он поступал так только для сохранения памятников материальной культуры.

— Я понял, идите, пожалуйста, — отвечал Е Сяо.

Оставшись в комнате один, он стал сосредоточенно глядеть в окно.

Все собирались уходить домой. Одна из коллег спросила Е Сяо:

— А вы почему не уходите?

— Ну сегодня я хочу поискать материал в управлении, — поднял голову от компьютера тот.

— Вы всегда нам всем пример. — Коллега накинула лямку сумки на плечо и вышла, аккуратно прикрыв дверь. В канцелярии остался один Е Сяо, тихо и спокойно сидящий перед компьютером.

Он небрежно проглотил пирожное, потом налил себе стакан кипятка и мелкими глотками выпил.

На столе громоздились в большом количестве взятые из библиотеки книги и материалы.

Дверь открылась, и вошел молодой судмедэксперт Фан Синь.

— Е Сяо, я угадал: ты еще не ушел с работы.

— Обнаружились какие-нибудь результаты?

Фан Синь помотал головой отрицательно. Подойдя к Е Сяо, он увидел груду книг и спросил:

— Ты что читаешь?

— Я просматриваю подходящие материалы по археологии.

— А зачем тебе это?

— Да вот обнаружил, что у троих погибших есть общая черта. Примерно за месяц до гибели они все участвовали в одной археологической экспедиции.

— Ты подозреваешь, что их смерть связана с археологией?

— Есть такая вероятность, — кивнул Е Сяо. Фан Синь нахмурил брови и, словно что-то вспомнив, сказал:

— Мой университетский преподаватель рассказывал мне о случаях за границей. Некоторые археологи входили в древние гробницы и совершали открытия, а потом они заболевали странной и непонятной болезнью и умирали. Некоторые люди считают, что это — заклятие древних могил.

— Заклятие?! — изумленно воскликнул Е Сяо.

— Напугал тебя, да? На самом деле древние, чтобы сохранить свои могилы от разграбления, часто ставили надписи, смысл которых в обших чертах был такой: кто посмеет проникнуть в древние могилы и нарушит покой мертвых, будет подвержен вечному заклятию. Конечно, такие предупреждения чаще всего не предотвращали грабежей.

— А как же иностранные случаи, о которых ты говорил?

— Это был вирус. Некоторые вирусы в древних могилах сохраняют жизнеспособность тысячи лет. За рубежом известен один особенно жизнестойкий вирус, который способен прожить на мумии четыре тысячи лет. Вирус может передаваться контактным способом через кожу, а в некоторых гробницах в красках настенных фресок содержится такой яд, как мышьяк. Сами заклятия не способны убивать людей, убивают людей древние вирусы.

Е Сяо надолго задумался. Потом спросил:

— Ты говоришь, что вирус из древних могил убил Цзян Хэ и других?

— Этого я не говорил, я всего лишь прочел кое-какие иностранные материалы, не более того. Меня беспокоит не это. В древности было много цивилизаций. Может быть, некоторые были погублены вирусами? Если эти вирусы, пролежавшие в могилах тысячи лет, появятся снова, это станет катастрофой.

— Но у нас пока нет никаких доказательств, что Цзян Хэ и другие умерли от вируса. Все это только гипотеза.

— Поэтому сейчас надо как можно скорее найти доказательства.

Е Сяо кивнул. Вспомнив, он вытащил блок компьютера Цзян Хэ и приборы.

— Что это такое? — спросил Фан Синь.

— Я принес из Института археологии. — Е Сяо подсоединил приборы к питанию, а потом подключил блок компьютера Цзян Хэ к своему компьютеру, чтобы видеть все данные на экране.

— Кей-Джи-Ди, синтетико-аналитическая практическая программа для археологии, — медленно прочел Фан Синь надпись на экране. — Все сплошь археологическая терминология, мне непонятно.

Е Сяо открыл в окне историю документирования.

— Посмотри, последняя запись внесена как раз в день гибели Цзян Хэ, — сказал он.

На экране появилась кривая, изломанная линия.

— Кто же сможет это понять? — спросил Фан Синь.

— Единственный человек, который мог понять, уже умер. Этим человеком был Цзян Хэ, — произнес Е Сяо и выключил компьютер.

Фан Синь помотал головой:

— Ладно, слишком поздно, я пойду. Тебе тоже надо соблюдать осторожность.

— Спасибо.

Фан Синь ушел, и Е Сяо остался один в канцелярии. Он открыл на компьютере Цзян Хэ рубрику быстрой связи «Войди, Бай Би». В окне появилось изображение желтой песчаной пустыни, а на ее фоне две строки голубых иероглифов:

Перед взором Е Сяо возникла безбрежная песчаная пустыня.

Мать Бай Би тихо лежала в шезлонге. Она была в душевном спокойствии и смотрела ласково. Медленно подняла голову и поглядела на пролетающую в небе стаю голубей, потом прошептала тихонько:

— Ты похудел.

— Ничего. Последнее время было много досадных хлопот, — ответил ей Вэнь Хаогу. Он сидел рядом с матерью Бай Би и заглядывал ей в глаза. На нем был европейский костюм, который он надевал очень редко.

— Почему так смотришь на меня? — улыбнулась ему она.

— Нет, просто, по-моему, ты за много лет нисколько не изменилась. А вот я уже стар. Фэнь, ты еще помнишь, как мы и Чжэнцю встретились в первый раз?

Осенний ветер продувал тихий парк, набирал силу за насыпной горкой, легонько шевелил по-прежнему черные волосы старой дамы. Она, задумчиво глядя на последние распустившиеся цветы в цветнике, сказала грустно:

— Конечно, помню, и помню очень хорошо. Тогда нам было по девятнадцать лет, ты и Чжэнцю считались у нас самыми лучшими парнями.

— Ну какой же я лучший? Вот Чжэнцю был лучшим. Ему везло больше, чем мне. Знаешь, почему я говорю, что ему везло больше меня? Потому что он женился на тебе, Фэнь.

— Не говори так. Это ему-то везло? Он же в сорок лет умер, — с болью возразила она.

— Нет, он отделался, — с какой-то завистью сказал Вэнь Хаогу. — А вот я остался, одинокий, принимать страдания в мире людском, стареть, дурнеть вплоть до самой смерти. А Чжэнцю в мире ином наслаждается вечным блаженством и счастьем. Фэнь, скажи, кому повезло больше?

— Я не знаю, кому из вас повезло больше, по крайней мере я-то несчастна.

— Извини, Фэнь, — быстро сказал Вэнь Хаогу.

— Хватит, не будем больше об этом. Ты сказал, что в последнее время были досадные неприятности. Потому что Цзян Хэ умер, не правда ли? — вдруг спросила она.