Алия Якубова - История одного вампира

— Ты все такая же, — Менестрес улыбнулась одними губами и провела по ее щеке кончиками пальцев, — и все же в тебе что-то изменилось.

От королевы не ускользнуло удивление, промелькнувшее в глазах Алексы. От нее вообще никогда ничего не ускользало. Она сказала:

— Нам нужно поговорить.

— Согласна, — Алекса тоже собралась идти до конца. — Спустимся в катакомбы?

— Нет, — покачала головой Менестрес. — Не думаю, что это подходящее место. К тому же я в Москве не надолго, и не хочу, чтобы кто-либо знал о моем приезде.

— Тогда можем поговорить в моей квартире — это всего минут в пятнадцати езды отсюда, — предложила Алекса. — Мы там будем одни.

— Хорошо.

Менестрес села в машину Алексы. А та, прежде чем сесть самой, еще раз оглядела темную улицу. Она ожидала, что вот-вот появиться Димьен — верный телохранитель королевы, всегда следующий за своей госпожой словно тень, но этого не произошло. Словно прочтя ее мысли, Менестрес сказала:

— Я велела ему остаться. Ведь нам лучше поговорить с глазу на глаз.

На это Алекса лишь коротко кивнула и села за руль. Спустя миг машина фыркнула и тронулась с места. Всю дорогу они не проронили ни слова. Алекса даже практически не смотрела в сторону королевы. Разговор предстоял быть не из легких, и ей почему-то не хотелось начинать его раньше времени, а болтать о всякой ерунде было совсем уж не к месту.

И вот они прибыли на место. Но это был не новый дом Алексы, где она жила теперь вместе с Сергеем и Полиной. Здесь находилась ее старая квартира, которую она собиралась продать, но как-то не было времени этим заняться. Теперь она даже радовалась, что не успела продать ее. Здесь они смогут поговорить без лишних свидетелей. И какой бы поворот не принял их разговор пострадает только она. Если королева злится на нее, что ж, Алекса была готова принять удар, но не в коей мере не хотела подставлять под него Сергея или Полину. Это было не их дело, а только Менестрес и ее.

Алекса открыла дверь, приглашая королеву войти. Здесь практически все осталось по-прежнему: мебель, посуда. В новую квартиру она перевезла лишь те вещи, которые приехали вместе с ней в Москву, да часть одежды. Поэтому квартира казалась еще довольно обжитой, хотя Алекса в последний раз была здесь не меньше месяца назад.

Они молча прошли в гостиную. Разговор обещал быть долгим и не простым. Менестрес села в кресло, Алекса примостилась рядом на диване. Первой заговорила королева. Пристально посмотрев в лицо Алексе, словно пытаясь найти в нем что-то, она сказала:

— Подумать только, передо мной сидит вампирша с силой магистра, и она мое создание.

Алекса практически не обратила внимания на эти слова. Желая, наконец, внести ясность в сложившуюся ситуацию, разобраться во всем раз и навсегда, она тихо, но бесстрашно спросила:

— Ты злишься на меня, госпожа?

Менестрес убрала упавшую на лицо золотистую прядь волос, еще раз посмотрела в глаза Алексы, и только затем ответила:

— Нет. Я никогда не злилась на тебя.

— Правда? — в голосе Алексы было неподдельное удивление. Откровенно говоря, она не ожидала подобного ответа, и даже мысленно готовила себя к самому худшему.

— Да. Не скрою, то, как ты уехала, несколько раздосадовало меня. Но я уже некоторое время ждала нечто подобного.

— Ждала?

— Именно, — легкая улыбка тронула губы Менестрес. — Я слишком долго живу на этом свете, и от меня не так-то легко что-либо утаить. Ты жила рядом со мной, и я видела, как мечется твоя душа. Ты всегда, даже еще будучи человеком, была похожа на волка-одиночку, предпочитала танцевать под звук своих собственных барабанов. Это-то и привлекло меня в тебе. И это же поставило тебя перед сложным выбором: предать самое себя или пойти тернистой тропой отступницы. Я видела, как тебе было не легко, как ты терзалась. Ты должна была встречаться с другими вампирами, присутствовать на различных приемах, но ты этого не хотела. Не хотела идти той дорогой, которую выбирало большинство. Тебе нравилось одиночество. Для многих оно — злейший враг, но для тебя оно всегда было другом. Волк-одиночка. Поэтому ты изначально была сильнее многих, но в чем-то и уязвимее. Тебе трудно было пустить кого-то в свое сердце. Возможно, это тоже оказало свое влияние, и ты сделала свой выбор. Ты приняла тогда единственно правильное решение, не предала себя, и я не осуждаю тебя.

Алекса слушала Менестрес, затаив дыхание. Королеве удалось очень точно передать то, что она тогда чувствовала. Даже сама Алекса вряд ли смогла бы рассказать о том, что с ней было тогда, лучше ее. Вслух же она сказала:

— Ты права.

На это Менестрес лишь снова улыбнулась. Она протянула руку и убрала челку, упавшую на глаза Алексы. Жест — столь знакомый и родной, напомнивший им обоим о прошлом. Королева сказала:

— И все же ты изменилась. Я вижу это в твоих глазах. В них появилось новое выражение, и оно мне нравится. Думаю, здесь не обошлось без Сергея…

— Ты знаешь о нас с Сергеем? — в голосе Алексы было больше удивления, чем смущения.

— Конечно, ведь он тоже мой птенец. И я рада за вас, как и рада была узнать, что ты стала магистром этого города. Я всегда говорила, что рано или поздно это должно было случиться.