Челси Ярбро - Тьма над Лиосаном

Маргерефа застыл, подчиняясь приказу целителя, и, когда с него стали стаскивать латы, даже не шелохнулся, но испустил мучительный стон. Его двухслойный жилет сверху донизу был буквально пропитан кровью.

— Удар секиры, — заметил он, задыхаясь от боли.

— Плохое ранение, — сказал Сент-Герман, не проявляя, впрочем, особого беспокойства, ибо ожидал худшего. — Я наложу повязку, чтобы рана не вскрылась.

Он призадумался, решая задачу, где взять бинты, когда в крепости каждая пядь полотна на счету.

За спиной его заскрипела дверь, вошел Дуарт.

— Герефа велела истопить для вас баню.

— Да. — Сент-Герман осторожно ощупывал опухшую руку. — А еще мне понадобится котелок с кипятком.

Дуарт был потрясен.

— С кипятком? Да зачем же?

— Древнеримские врачеватели кипятили свои инструменты, а я придерживаюсь их методов, — терпеливо пояснил Сент-Герман. — Здесь так не делают, но мне, как иноземцу, простительны некоторые отклонения от принятых у вас норм.

Староста поселения, похоже, так не считал.

— Брат Эрхбог говорит, что некогда эти римляне преследовали христиан, — проворчал он угрюмо.

— Возможно, — ответил Сент-Герман с деланным равнодушием в голосе. — Но целители они были отменные.

— Целить можно через молитвы, — заметил Дуарт.

— И мы непременно помолимся… в подходящий момент, — пробормотал Сент-Герман, продолжая исследовать рану. В глубине ее что-то белело, по-видимому ключичная кость: Он поднял глаза: — Пришлите сюда свинопаса. Скажите, что я куплю у него свиные кишки. Самые тонкие из тех, что найдутся. — У него были иглы для сшивания ран, но не было шовного материала. Не было и бинтов. Но тут ему в голову пришла одна мысль: — И принесите мне также все обрезки из швейной. Любые, но лучше те, что длиннее других.

— Хорошо, — отозвался Дуарт, всем своим видом показывая, что выдумки чужака никакого касательства к нему не имеют. — Герефа велела мне вам подчиняться.

Он двинулся к двери, но выйти ему помешал Амальрик, тащивший на себе Галена.

— Куда его? — пробурчал капитан, отдуваясь.

— На соседнюю лавку. — Сент-Герман мельком заглянул в восковое лицо молодого солдата. — Только побережнее.

Повинуясь приказу, Амальрик осторожно, словно юноша был хрупкой фарфоровой статуэткой, уложил его на скамью. — Что дальше? — спросил он.

— Мне нужен помощник, — сказал Сент-Герман, кивком головы отпуская замешкавшегося Дуарта. — Раненых слишком много.

После некоторого колебания Амальрик кивнул.

— Хорошо. Я побуду при вас.

— Прекрасно, — произнес Сент-Герман, испытывая немалое облегчение. Раз уж сам капитан решился ему помогать, значит, его примеру последуют и другие солдаты. — Разденьте его и, как только согреется вода, выкупайте.

— Я что, должен снять с него все? — спросил Амальрик потрясенно.

— Конечно, — невозмутимо подтвердил Сент-Герман. — И проследите, чтобы раны не кровоточили. Он и так уже основательно обескровлен.

— Белый как смерть, — сказал Амальрик, чтобы что-то сказать, и принялся стягивать с Галена кожаную куртку. — Кровотечение не унимается, — после паузы сообщил он.

— Это ничего, — сказал Сент-Герман. — Как только разоблачите его, зажмите рану ладонью.

Сам он уже сумел раздеть своего подопечного. Рваная рана на бедре оказалась поверхностной, хотя выглядела ужасно, а вот с виду пустячная припухлость на лбу внушала серьезные опасения.

— У вас, вероятно, болит голова, маргерефа? Насколько сильна эта боль?

— То затихает, то обостряется… словно под черепом возятся крысы, — ответил с усилием раненый.

Ответ совпадал с ожидаемым, и Сент-Герман, сдвинув брови, сказал:

— Вы нуждаетесь в постоянном присмотре, по крайней мере в течение суток… Если не будет ухудшения, считайте, что вам повезло.

Маргерефа Элрих с большим трудом перекрестился.

— Да поможет мне Христос Непорочный.

— И какая-нибудь из сиделок, — кивнул Сент-Герман. — Вам станет получше, когда я зашью рану.

Глаза маргерефы расширились, он попытался помотать головой, но не смог.

— Маргерефа не верит, что в этом случае ему станет лучше, — счел необходимым пояснить Амальрик. — Закрытые раны чаще других воспаляются и гниют. Их гложет зараза.

— Такое бывает, — согласился с ним Сент-Герман. — Но я ее изгоню. Этим вот снадобьем. — Он постучал ногтем по крошечному флакону, одному из тех, что уцелели после кораблекрушения. — Это очень сильное средство, его применял сам апостол Лука, а он, как известно, поставил на ноги многих. — Довод был чуть натянутым, но безотказным и прекрасно работал вот уже шесть веков.

— Да, говорят, Христовы сподвижники имели дар исцелять больных и изгонять демонов, — заявил Амальрик с важным видом, потом указал на ящик с лекарствами: — А как получилось, что и вы обрели такой дар?

И опять Сент-Герману пришлось прибегнуть к давно заготовленному ответу.

— Это не дар, а знание. Чтобы им овладеть, нужно долгое время учиться у великих священнослужителей, прозревавших многое в своих неустанных трудах.

Он не стал уточнять, что более имеет в виду жрецов египетского бога врачевания Имхотепа, чем сподвижников или последователей Христа.

— В таком случае брат Эрхбог не станет препятствовать вам.

Амальрик облегченно вздохнул и с удвоенным рвением принялся раздевать неподвижного Галена.

Какое-то время спустя в баню внесли еще двоих потерявших сознание воинов: Випертика и Ледегара. Принесшие их солдаты поторопились уйти, прежде чем Сент-Герман успел их о чем-либо спросить.

Впрочем, особенные расспросы были и не нужны. Убедившись, что маргерефу Элриха можно ненадолго оставить, граф склонился над Випертиком. Тот дышал шумно, прерывисто, пульс у него был частым, а лицо — белым как мел. Сент-Герман покачал головой и, помня о присутствии Амальрика, перекрестился.

— Этого спасти уже невозможно, — тихо произнес он и стал осматривать Ледегара. — У другого вывихнуто плечо, все остальное не так серьезно. Думаю, он будет жить.

— Откуда у вас такая уверенность? — спросил Амальрик. — Вы словно знаете наперед то, о чем говорите.

— Знать наперед я ничего не могу, — рассеянно пробормотал Сент-Герман, — но чудеса случаются редко.

Он пошарил рукой в открытой укладке, отыскивая там склянку с болеутоляющим средством. К сожалению, не таким действенным, как настойка из мака, но все же способным облегчить страдания Випертика. Пузырек булькнул, и несколько капель густой темной жидкости оросили губы и рот умирающего.

— Зачем это, если он не жилец? — покачал головой Амальрик.

Ответ был быстрым и четким:

— Он агонизирует. Я хочу избавить его от мучений.

— Брат Эрхбог бы воспротивился этому, — проворчал Амальрик. — Христос Непорочный страдал за нас всех, и мы все должны, не ропща, претерпевать ниспосланные нам муки. Вы подвергаете опасности спасение души умирающего, стремясь унять его боль. — Он перекрестился.