Мэнли Веллман - «И косматые будут скакать там...»

— Его самое большое желание — доказать, что вы невиновны, — говорил судья Персивант, — Он намеревается предоставить вам лучшего адвоката, хочет даже помочь оплатить его услуги. Он также клянется, что могут быть привлечены свидетели, которые сумеют доказать, что вы самый мирный и законопослушный гражданин в стране.

— Это очень порядочно с его стороны, — сказал я. — Согласно вашим рассуждениям сегодня утром, его позиция доказывает, что и он невиновен.

— А что это за рассуждения? — спросила Сьюзен, и я обрадовался, что судья продолжал, не отвечая ей:

— Я был рад, что прислал сюда мисс Сьюзен. Если бы ваша машина оставалась еще там, мистер Уиллс, то доктор Зоберг мог бы уехать на ней, чтобы объединить силы для вашей защиты.

— Думаю, что нет, насколько я его знаю, — возразил я, — Вся эта история, особенно в ее таинственной и оккультной части, заставила бы его оставаться на месте. Он безжалостно любопытен и, несмотря на временно пошатнувшееся здоровье, не трус.

— Я согласна с этим, — вставила Сьюзен.

— Что же до моих преследователей минувшей ночью, — продолжал судья, — то они по двое и по трое рыскали по покрытым снегом улицам. По большей части они были тяжело вооружены и полны решимости покарать меня за убийство их соседа. Совет был слишком напуган, а может, чересчур озадачен, чтобы справиться с ситуацией, а констебль был все еще в постели, тогда как младший О'Брайант взял на себя его полномочия, и тут я навел справки, пошел навестить раненого, который весьма решительно собирался подняться и снова взять власть в свои руки.

— Я арестую человека, который стрелял в меня, — мрачно пообещал О'Брайант, — а мой героический брат пусть прекратит играть в полицейского.

Судья поаплодировал этому выражению чувств, принес ему горячую пищу и виски, что только укрепило дух констебля. Вечером молодой О'Брайант наведался в Рощу Дьявола и в результате умер от когтей и зубов того, кто там обитает.

— Его горло было разорвано и окровавлено, он не мог говорить, — заключил судья, — но он указывал в обратном направлении, в лес, а потом пытался что-то нарисовать пальцем на снегу. Это было похоже на голову волка, с острым носом и ушами. Он умер, так и не закончив рисунка…

— Вы видели, как он выходил оттуда? — спросил я.

— Нет. К тому времени я вернулся в город, но потом видел тело и рисунок на снегу.

Он закончил ужинать и откинулся в кресле.

— А теперь, — добродушно произнес он, — наш черед.

— Наш черед делать что? — поинтересовался я.

— Встретиться с этим чудовищем лицом к лицу, — ответил он. — Нас трое, насколько я могу судить, а враг один. — Мы со Сьюзен пытались было заговорить, но он, улыбнувшись, поднял руку. — Знаю, мне не нужно напоминать, что все пока против нас, потому что враг, хоть он и один, злой и кровожадный и может менять образ и поведение. Возможно, он может переноситься на расстояние, что создает дополнительные трудности в том, как нам встретиться с ним лицом к лицу, так и обратиться за помощью.

— Я знаю, что вы имеете в виду под последними словами, — мрачно кивнул я. — Да будь здесь хоть десять тысяч дружелюбно настроенных констеблей вместо одного, настроенного враждебно, они бы и то нам не поверили.

— Верно, — согласился судья Персивант. — Мы словно группа озадаченных смертных в "Дракуле", у которых только собственные мозги и оружие против чудовища не более страшного, чем наш.

Трудно даже выразить, как нас поддерживали его неизменно успокаивающие параллели и доводы. Совсем запугать могут только неизвестное и непознаваемое. Мы, все трое, даже испытывали какое-то вдохновение, сидя за бутылкой вина, которую принес Уильям и разлил в три бокала. Судья Персивант произнес тост: "Чтобы волки проголодались!" — и мы со Сьюзен с радостью выпили.

— Не забывайте о том, что на нашей стороне, — сказал судья, ставя бокал. — Я имею в виду уверенность и смелость, о чем я говорил Уиллсу минувшей ночью и что мы можем призвать на помощь в любое время и всюду. Оборотень, если ему бросить смелый вызов, не будет уже так страшен. И по-моему, мы как раз те, кто может встретиться с ним лицом к лицу. Теперь мы готовы действовать.

Я сказал, что буду рад любому противостоянию этому чудовищу, и Сьюзен коснулась моей руки словно в подтверждение моих слов. Очки судьи Персиванта одобрительно блеснули.

— Вы вдвоем отправитесь в Рощу Дьявола, — объявил он. — А я еще раз схожу в город.

— В Рощу Дьявола! — едва не закричали мы.

У нас едва не перехватило дыхание от изумления.

— Конечно. Разве мы только что не договорились, что с этим ликантропом нужно встретиться лицом к лицу? Лучшая защита — нападение, как, наверное, повторяли не раз сотни тысяч тренеров и полководцев.

— Я уже один раз сталкивался с этим созданием, — напомнил я ему. — Что же до того, чтобы казаться бесстрашным, то я сомневаюсь в своих возможностях на этот счет.

— У вас будет оружие, — сказал он. — Огонь дает свет, а мы знаем, что им нужна темнота, такая же, как в этом болотистом лесу. Так что оба наполните карманы спичками.

— А как насчет ружья? — спросил я, и он покачал головой:

— Нам нельзя убивать оборотня. Тогда останется тайна, а вас, возможно, обвинят в очередном убийстве. Он снова примет свой человеческий образ, стоит только его слегка ранить.

— Я готова идти в Рощу Дьявола, судья Персивант, — очень спокойно произнесла Сьюзен.

Он громко захлопал в ладоши, точно аплодировал в театре:

— Браво, моя дорогая, браво! Вижу, что мистер Уиллс сжал челюсти. Это значит, что он готов пойти с вами. Очень хорошо, в путь!

Он позвал Уильяма, который по его приказанию принес три фонаря — прочные старомодные устройства, защищенные крепкой проволокой, — и наполнил их маслом. Каждый взял по фонарю, и мы вышли из дома. Снова было ясно и морозно, но, по крайней мере для моего успокоения, луна светила слишком ярко. Однако, когда мы приблизились к Роще, часовых не было; едва ли можно было обвинять их в дезертирстве, особенно после того, что случилось с младшим О'Брайантом.

В тени росших на окраине Рощи кедров мы оказались никем не замеченными. Здесь судья Персивант велел остановиться, достал из кармана пальто спичку и зажег все фонари. Помню, что фонарь Сьюзен мы зажгли второй спичкой, но договорились, что пусть примета "одна спичка на троих" и глупа, сейчас не время и не место искушать судьбу.

— Идемте, — сказал судья Персивант и повел нас в самую темную часть огромной чащи.

Мы со Сьюзен шли за судьей Персивантом, почти ни о чем не думая, хотя нам, само собой, страшновато было оставаться одним на краю леса. Нам, и особенно Сьюзен, пришлось нелегко, преодолевая сплошную кедровую изгородь, но, оставив ее позади, мы скоро догнали судью. Он шагал твердо и уверенно среди деревьев, высоко подняв фонарь, который освещал листья и широкие мокрые стволы. Влажное тепло Рощи снова стало ощущаться, и судья опять объяснил, со множеством подробностей, что эти удивительные условия создавали горячие источники. Все это время он шел вперед. Казалось, он хорошо ориентируется в этом страшном лесу, — наверное, он изучал его много раз и знает, как добраться до места назначения.