Мелисса де ла Круз - Наследие ван Аленов

Мими презрительно усмехнулась.

— Ага, как же. Мы так ее и не нашли.

— Это всего лишь вопрос времени, дорогая. Кингсли найдет ее. Я в этом не сомневаюсь. Он весьма... изобретателен, — произнес Форсайт.

В голосе его прозвучала нотка раздражения. Мими невольно отметила это.

— Ну что ж, спасибо. Я хотела отправиться на другое задание, но Совет требует, чтобы я сперва закончила Дачезне, так как школа не будет долго держать за мной место.

— Увы, это чистая правда. Это несправедливо, что нам приходится проходить через всю эту канитель с человеческим детством и отрочеством. Но таков кодекс, — произнес Форсайт, глядя на тележку на колесиках, уставленную разным спиртным. Он выбрал графин и налил себе виски. — Выпьешь?

— Нет, спасибо. — Мими покачала головой. — Это все? В таком случае позвольте откланяться.

— О, ну я в своем репертуаре! Блисс часто обзывает меня хвастуном. — Форсайт улыбнулся, отпил из бокала и, обойдя вокруг стола, оперся о край и посмотрел на Мими снизу вверх.

Мими уселась поглубже в кресло. Ллевеллин редко говорил о Блисс. Образ любящего отца Форсайту не шел. От него тянуло фальшью, как будто он пытался продать Мими подержанную машину или убедить ее, что ему хоть чуточку есть дело до собственной дочери. Чарльз и Тринити хотя бы пытались быть для Мими и Джека родителями во время их трансформации. А родители Блисс, насколько знала Мими, даже не потрудились объяснить девочке, что происходит.

— Как дела у Блисс? — Поинтересовалась Мими.

Она пару раз сталкивалась с бывшей подругой, и та вроде как держалась достаточно приветливо, но разговоры получались какие-то пустые, ни о чем. Мими не понимала, в чем тут дело, но было в Блисс нечто такое, от чего Мими начинала нервничать и глупо хихикать.

— Ей намного лучше. — Форсайт Ллевеллин кивнул. — Как бы то ни было, я пригласил тебя сегодня, чтобы обсудить весьма деликатную ситуацию... если я позволю себе лишнее, то прошу прощения... Я понимаю, что сейчас, быть может, не самый подходящий момент, но у меня такое ощущение, что после всего, что произошло с Советом... нашему сообществу нужно каким-то образом поднять дух, и, быть может, если мне будет позволено сказать...

Мими жестом попросила его продолжать.

— Несложное одолжение... на благо всего нашего сообщества. Я знаю, что вы с Джеком отменили заключение уз из-за случившейся трагедии, но теперь пришло время поднять моральный дух, показать нашему народу, что мы все еще сильны, и увидеть вас двоих вместе. Самых сильных, самых лучших членов сообщества. Это принесет всем надежду.

Мими насмешливо улыбнулась, хотя сердце у нее вдруг сжалось, а перед мысленным взором возникло ухмыляющееся лицо Кингсли.

— Так что, вы хотите меня попросить ускорить заключение уз? — Поинтересовалась девушка.

Ей не потребовалось особых усилий, чтобы сохранить непринужденный тон. В конце концов, она по-прежнему была той самой Мими Форс, чьи изображения красовались на биллбордах Таймс Сквер. Той самой Мими Форс, которая мучила новичков забавы ради, превращая их в покорных рабов. (И как только ее угораздило пропустить вводную неделю!)

Хочется надеяться, что платье ей по-прежнему по фигуре...

БЛИСС

Если Дилан к ней не идет, может, она сможет пойти к нему? Совет настоятельно просил самых младших своих членов заниматься регрессивной терапией, дабы получить доступ к собственным прошедшим жизням, а с ним — возможность учиться на обширном опыте прошлого.

Блисс уселась, скрестив ноги, на своей нарядной, как у принцессы, кровати. Она закрыла глаза и принялась пробираться сквозь воспоминания множества жизней. Это было познание. Упражнение, позволяющее выяснить, кем на самом деле ты был. Она пребывала в пустоте, в пространстве между собственным сознанием и подсознанием. Кем она была прежде? Какой облик принимал ее дух в прошлом?

Она танцевала в переполненном бальном зале. Ей было шестнадцать, и мать впервые позволила ей сделать высокую прическу... и она смеялась, потому что нынешним вечером ей предстояло встретить юношу, который станет ее мужем, и еще до того, как он подошел к ней и пригласил на танец, она узнала его лицо.

— Мэгги. — Он улыбнулся.

У него что, всегда такая всклокоченная шевелюра? Даже в девятнадцатом веке при виде Дилана — или лорда Барлингтона — ее сердце забилось быстрее.

Но потом на празднестве что-то случилось. Посетитель нашептал ей на ухо свою ложь. Велел ей убить. Мэгги могла слышать его. Мэгги не желала этого, не верила в это... и прежде чем Блисс сумела открыть глаза, она почувствовала, как ее со всех сторон обволакивает холодная вода.

Мэгги Стэнфорд утопилась в Гудзоне. Блисс видела темную, мрачную реку, чувствовала, как горят легкие и разрывается сердце.

Сколько Блисс ни двигалась назад, все обстояло так же. Гуди Брэдфорд сожгла себя. Она вылила себе на голову масло, потом зажгла спичку и позволила огню поглотить себя. Джулия Медичи «случайно» вышла с балкона виллы своего семейства во Флоренции. Ее изломанное тело распростерлось в центре площади.

Чередование образов было быстрее трепетания крыльев бабочки. Каждая пережитая Блисс «смерть» выходила на передний план. Но затем Мэгги выходила из «похоронного зала». Гуди Брэдфорд пережила огонь. Джулия встала после падения.

Никому из них не удалось оборвать собственную жизнь или изгнать завладевшего ими демона. Все они пытались это сделать, и все потерпели неудачу.

Блисс поняла.

«Я должна умереть».

Потому что если она умрет — на самом деле умрет, — если она отыщет способ никогда не возвращаться, то и Посетитель умрет тоже. Ему никогда не представится возможность осуществить свои замыслы.

Вот. Вот он, единственный способ. Блисс это четко осознала.

Деваться некуда. Выжить невозможно. Они с Посетителем сцепились в смертельных объятиях. Если она сумеет убить свой дух, бессмертную кровь, текущую в ее жилах, она принесет смерть ему.

Она должна пойти на самопожертвование, или эти ужасные видения, это чудовищное будущее станет неизбежным. Она — сосуд для зла, и пока она жива, жив и он.

— Дилан, ты это знал? Ты знал, что я должна сделать. Все это время знал, — прошептала девушка.

Из темноты наконец-то возник Дилан. Он печально взглянул на Блисс.

— Мне не хотелось говорить тебе об этом.

ШАЙЛЕР

После визита Шайлер в клинику доктора Пат прошло несколько дней, и новая жизнь девушки в Нью-Йорке наконец-то начала понемногу устраиваться.

Сегодня днем они с Оливером зашли в агентство недвижимости и забрали ключи от небольшой квартиры-студии в Хэллз-Китчен. Оливер снял эту студию для Шайлер, заплатив наличными арендную плату за целый год. Чтобы скрыть, кто она такая на самом деле, Шайлер предстояло притворяться единственной дочерью матери-одиночки, бывшей хиппи, а ныне фолк-певицы, постоянно разъезжающей по гастролям со своей группой. Благодаря способности изменять черты лица Шайлер могла при необходимости притвориться и этой самой «мамой». Теперь, когда она снова почувствовала себя самой собой, «мутацио» давалось ей куда легче.