Питер Джеймс - В плену снов

Ричард обернулся:

– А я думал, что вы ехали прямо за мной. Я попал в один вагончик с компанией фрицев. Они не произнесли ни слова по-английски. А вы приятно поболтали?

– Твоя жена очаровательная дама. И так начитанна.

Андреас снова улыбнулся Сэм, а она отвернулась и посмотрела на потолок, где с грохотом и скрежетом вращались черные колеса подъемного механизма. Послышался металлический лязг – прибыл еще один вагончик и глухо ударился сзади в тот, который уже стоял.

Она знала, что это было здесь. Здесь, в этих горах. И оно ждало.

– Сэм!

Она услышала голос Кена, эхом разносившийся по горам, и с испугом повернулась, глядя вверх, на склон, с которого она только что съехала на лыжах. Но там не было никого. Никого, кроме Андреаса в его зеленом лыжном костюме, дожидающегося, пока она остановится, чтобы начать свой спуск, который она непременно должна увидеть. Она посмотрела на Ричарда, но тот, казалось, ничего не слышал.

Понятно.

Голос прозвучал так отчетливо. Словно был предостережением.

Сэм снова внимательно посмотрела вверх, на склон. Хорошо, что теперь они находятся с подветренной стороны. Из-за горы еле пробивалось солнце, темнеющее за облаками красноватым пламенем, словно сигарета, прожигающая скатерть.

Спустя час после ленча снегопад прекратился, и туман начал рассеиваться. Андреас предложил подняться повыше, до самой вершины ледника, чтобы уйти от непогоды, и оказался прав. Сзади послышались гудение и скрежет машины, расчищающей лыжню, которая взбиралась вверх по леднику у нее за спиной, близко, слишком близко… Она повернулась и наблюдала, как огромная гусеничная машина красного цвета прогрызалась своими вращающимися лезвиями сквозь снег. Сбоку у нее крупными буквами было выведено «ПИСТЕНБУЛЛИ», на крыше вспыхивала мигалка, а ее сирена издавала короткие монотонные сигналы, скрипучие, как несмазанная дверь.

Андреас ринулся с вершины, низко согнувшись, глубоко втыкая палки в снег, потом выпрямил ноги и тут же снова согнул их, сделав аккуратный поворот, слишком уж аккуратный, черт его побери, опять выпрямил и согнул ноги, ловко орудуя лыжными палками, повернул еще раз очень ловкой змейкой. Даже на поворотах тело его как бы парило, каждое движение было преувеличенно ритмично, словно он давал некий урок. Он с равномерной скоростью скользил вниз, навстречу вращающимся лезвиям «Пистенбулли», низко пригнув голову, оставляя на снегу четкие зигзаги поворотов.

«Будто и не видит этой машины», – ужаснулась она.

Он снова повернул в другую сторону от «Пистенбулли», резко увеличив скорость, а потом полетел обратно к ней, к ее тропе. Прямо навстречу этим лезвиям.

Но в самый последний момент он сделал еще один крутой, еще более эффектный поворот, низко пригнувшись к земле, как профессиональный гонщик, уходя на безумной скорости с пути машины и летя прямо на Сэм с жуткой ухмылкой.

Она отступила в сторону, ее лыжи скрестились, она потеряла равновесие и беспомощно заколотила по воздуху палками. А он, накренившись, резко тормозя на повороте, осыпал ее холодным колючим снегом.

Сэм с глухим стуком нелепо завалилась на бок и услышала, как Андреас заливается смехом. Она глубоко уткнула лыжные палки в землю и сильно оттолкнулась, вставая. Но лыжи выскользнули из-под ног, и она больно шлепнулась на спину. Ах, ублюдок… Она в бешенстве посмотрела на него, потом на Ричарда, который, сняв рукавицу, ковырял пальцем в носу. Здесь на этих склонах Андреас, казалось, прямо-таки оживал, словно стараясь компенсировать свою неловкость в светской беседе этим виртуозным спектаклем на лыжах. Он сдвинул защитные очки вверх на лоб.

– Давайте я вам помогу. – Он наклонился и цепко, как тисками, схватил ее за руку, с трудом поставив на ноги. – Вы так сильно упали, больно, наверное? – Он пристально смотрел на нее тяжелым, пристальным взглядом. – Здесь можно совершить траверс в очень красивую снежную впадину, я вам покажу путь вниз. Мало кто знает это место.

Он вернул на место защитные очки, и она невольно посмотрела на его руку, которой он поднимал ее на ноги, на его правую руку с тремя бесполезными пальцами. И тут же вспомнила другой случай, когда она почувствовала на себе такую же хватку, один-единственный раз в жизни, очень-очень давно. А он тем временем завел руку за спину и натянул на голову зеленый капюшон, а потом ринулся вниз и исчез в тумане.

Сэм отряхнула с себя снег и сказала Ричарду:

– Я не хочу больше кататься с ним.

– Он же хороший лыжник, – настаивал Ричард. – Отлично знает местность. В таком тумане хорошо иметь проводника.

– Мне это не надо.

– Вообще-то я думаю, что ты ему здорово нравишься.

Она уставилась на него, потеряв от изумления дар речи.

– Так что же, Ричард, я часть твоей сделки?

Он побагровел и в смущении почесал себя за ухом.

– Не смеши меня. Просто будь с ним поласковее, только и всего.

– Господи, – сказала Сэм. – Ты раньше был таким гордым.

Она отвернулась в сторону, не в силах даже смотреть на него, и начала спускаться на лыжах вниз, в том же направлении, что и банкир. Она сделала неловкий поворот, потом еще один и остановилась: глаза болели, голова раскалывалась от гнева и страха, охвативших ее.

Ричард со свистом стремительно помчался вниз, как обычно сутулясь, слегка небрежно, и исчез в тумане. Вновь услышала шорох лыж – еще одна парочка проскользнула мимо, мужчина был немного скован, а женщина двигалась с элегантной свободой. Туман поглотил и их тоже, а потом наступила тишина. И внезапно Сэм поняла, что осталась одна на этом склоне.

Она нервно оглядывалась вокруг. Бедро болело от падения, ей было холодно, ноги промокли. Хотелось оказаться дома, перед камином, и чтобы Ники играл на ковре. Да, дома уютно, уютно и безопасно. Где-то там далеко, и может быть, этого уже больше не существует.

Сильно прищурившись, она нерешительно оттолкнулась палками, неуверенно выполнила поворот, потом еще один, пытаясь попасть в правильный ритм, подбодрить себя. Потом лыжи с неприятным скрежетом зацепились за снежную кромку и наехали одна на другую. Земля понеслась навстречу ей, закрутила ее и больно ударила по животу.

– Черт побери, – сказала она.

Она полежала лицом вниз, поджав под себя одну ногу с закрепленной лыжей и вытянув вторую ногу, с которой лыжа слетела. Потом с трудом надела свалившуюся лыжу и пристально посмотрела вниз, туман быстро подступал все ближе.

Где же они?

– Ричард? – крикнула она.

Молчание.

– Ричард! – закричала она громче, но туман поглотил ее голос, словно промокательная бумага.

Она осторожно заскользила вниз по склону, сделала еще два поворота и опять остановилась. Впереди, немного ниже по склону, замаячил неясный силуэт, и она поехала в его сторону. Приблизившись, узнала зеленый лыжный костюм Андреаса, банкир быстро удалялся от нее, а затем резко повернул вправо. Прямо под ней обозначилась какая-то тень. Оказалось, что это обычный столбик-указатель со стрелкой. Она съехала вниз. Угрюмый черный знак указывал направление, противоположное тому, в котором ехал Андреас. На дощечке что-то написано, наверное, как обычно, название участка трассы. Она всмотрелась повнимательнее.