Г. Зотов - Страшный Суд 3D. Апокалипсис Welcome. Книга вторая

Та облизывает верхнюю губу – с таким развратом, что хоть сейчас в студию Private 61 61 Крупнейший в Европе производитель порнофильмов. .

– Да разговаривайте при мне, не проблема. Ангел присоединится?

Вот это уж нет – большое спасибо. Я признаю такие штуки, очень даже признаю (демон я, в конце концов, или бабочка-капустница?) – с шабашей в объятиях голых ведьм начинается посвящение в стажеры Ада, но... ОПЯТЬ делать это с Аваддоном? Да по мне – лучше всю жизнь святую воду с креста пить.

Что ж, если доброе слово не помогает, то пора вспомнить – я существо из Преисподней и могу позволить себе действия в стиле грубого животного. Без лишних слов хватаю Полину за руку, выволакиваю из кабинета. Она, кажется, ошеломлена, но не сопротивляется. Возвращаюсь обратно – Оля уже вовсю расшнуровывает лиф платья. Сатана, как мне не повезло...

– Все это так быстро, – лепечу я с интонацией пионера, впервые увидевшего лифчик (даже голос дрожит). – Давай поговорим. Сразу не могу.

Чувствуется, она разочарована. Еще бы, я ее отлично понимаю.

– Господи ты Боже мой. – Она и не подозревает, каких сил мне стоит не скорчить гримасу от резкой боли. – Даже в Апокалипсис мужиков нормальных не найдешь. Футбол тебе не включить? Одно трепло кругом.

Так, надо смягчить обстановку. Сажусь рядом, виновато хлопаю глазами – сама любезность. Достаю распечатку – та самая заметка из «АиФ».

– Я понимаю: это выглядит так, словно я икон наглотался, – говорю я извиняющимся тоном. – Но поверь, мне очень надо... Скажи – кто тогда взломал институт?

По глазам девушки я вижу, что она прельщается другим желанием – послать меня на хер. Нет, вы представляете себя на ее месте? Только начала раздеваться, как партнер достал газетную заметку столетней давности и в духе милицейского следователя задает вопросы по ограблению вашего места работы. Думаю, почти каждому захочется сделать сразу две вещи:

1) убить его на месте

2) вызвать психушку

Очевидно, Оля как раз застряла между двумя этими вариантами. Но убить меня нельзя, а «скорая» в Апокалипсис не ездит. Вздохнув, Оля выбирает третье – уступить желанию дикого извращенца. И начинает рассказывать.

Я слушаю пять минут. Потом еще пять. И больно прикусываю язык.

Мне стоит больших сил сдержаться.

Ave Satanas, да славятся ангелы Ада! Я НЕ ОШИБСЯ. ТАК И ЕСТЬ.

Нет, все же я должен переспросить. Просто чтобы точно убедиться.

– Прости, ты уверена? Именно она исчезла из хранилища?

Оля кивает – уже без раздражения, устало и безразлично.

– Да, в институте все про это знали. Каждый дал подписку о неразглашении, поэтому не было утечек в прессу. Точно такое же ограбление произошло неделей раньше в Калифорнии: думаю, цель одинакова. Наше начальство шепталось, что применили какое-то новое оружие. Суди сам. Ни одного человеческого следа. Камеры лиц не зафиксировали. Словно это было привидение. А ящики пропали. Интерпол долго мониторил рынок коллекционеров, думал, может, там всплывет, распродадут по грамму. Ничего не нашли. Дело затихло, ну а потом... потом Апокалипсис. Это все? Я теперь могу одеваться?

Последняя фраза насквозь пропитана слезами: будь я мелким бесом, а не закоренелым демоном, сам бы заплакал. Ужасная ситуация. Рядом полуголая девушка, а я расспрашиваю ее, как грабили Институт космических исследований, – вообще нереальный сюрреализм. Да не пошел бы этот Аваддон? У меня есть еще целых пять минут... Маловато, но хоть что-то.

– Напротив, дорогая, давай раздевайся.

Я стаскиваю через голову футболку, и тут происходит интересная вещь. Когда я потянул ее вверх, стена еще была. А как только снял – уже нет... Я стою, по пояс голый, и смотрю на улицу, где тьма разбавлена кострами дикарей. Это нереально. Только что тут находилась стена – с окнами, перекрытиями из кирпича, а теперь – сразу проспект. Ее будто распылили, превратили в порошок лазером.

Шорох, скрежет. В щебенке скользят копыта бледнозеленого коня. Всадник шагнул в кабинет – прямо с тротуара, придерживая лошадь под уздцы. Его лицо искажает мрачная гримаса. Свечи разом потухли, дымясь, – их задуло горячим ветром, ворвавшимся с улицы.

– Привет! – спокойно говорит Смерть. – Скучали тут без меня?

Зрители шоу уже вконец пресытились рекламой. Выбиваясь из сил, Урагант, Целкало, Бартеросян и новый ведущий (Светлячков из ТВ-передачи «СофитКсенииСобчак») развлекали публику, как могли.

Лучи прожекторов освещали пустой престол – Иуда исчез, Каиафа пропал вместе с ним, сцена сиротливо пустовала. Ангелы-стражи стояли молча, оперевшись на лезвия мечей, – лица налились каменной мрачностью.

– Ангелы из Челябинска такие суровые, – оглядываясь, бодро говорит в микрофон Светлячков, – что мочат бесов одним взглядом: в нем с рождения содержится полтонны чугуна. Ангелы из Челябинска такие сильные, что на каждом перышке у них висит по гире, и, летя, они звенят, как колокола в Пасху. Ангелы из Челябинска такие мощные, что, когда их просят уничтожить один город, сносят два – спросите в Содоме и Гоморре!

Публика аккуратно смеялась, но далеко не вся: ибо бушмены и североамериканские колонисты XVII века не были в курсе, что такое Челябинск.

В воздухе разлилось напряжение – небо, как казалось всем, побагровело еще больше. Облака нависли над Красной площадью, едва не касаясь обломков башен Кремля. Небеса вдруг треснули, излив луч света.

– Поприветствуем! – облегченно воскликнул Урагант.

Иоанн появился из светового круга, слегка щурясь от блеска софитов. Апостол старался не выдать своей радости – каковая, впрочем, сразу же померкла при взгляде на скамью подсудимых. Рядом с автором бестселлера «Код да Винчи» сидела девушка, чей бюст заставил сцену слегка прогнуться. Впав в недоумение, Иоанн тронул особую серьгу на ухе – bluetooth, приспособленный для срочной связи с праведником Ноем.

– А Семёнович-то на Суде откуда взялась? – еле слышно спросил апостол.

– Аааааа, – безразлично протянул Ной. – Это я велел ее доставить: иначе ты Брауна будешь лет пять судить, без перерыва. А с Аней Семёнович тебе и полчаса столетием покажутся. Она для многого годится, но не для разговоров и не для песен. Поэтому не томи народ, давай начинай.

Иоанн сел на престол. От хорошего настроения не осталось и следа.

– Простите, что здесь такое? – защебетала Семёнович, обращаясь к Дену Брауну. – Это корпоратив? Люди ждут, пока мы выступим? Но мой директор ничего не сказал... А кого надо поздравлять с днем рождения?

Целкало утер слезу. Бартеросян, не сдержавшись, тоже всхлипнул.

– У нее же мозг трехлетнего ребенка, – шепнул Гарику Целкало. – Разве можно таких под суд отдавать? Девушка ведь не понимает происходящее, она даже не в курсе Апокалипсиса. Год назад на Первый канал факс прислала – почему на «Оливье-шоу» не приглашают? Сиськи высасывают разум. Кстати, а детей тоже будут судить? Что Откровение на этот счет говорит?