Рэйчел Кейн - Стеклянный дом

— Ну хватит. Собирай свои вещи, Клэр. Ты идешь с нами.

Веселье тут же покинуло лицо Шейна.

— Нет, не идет, — возразил он. — Только не ночью. Простите.

Папа покраснел, разъярился еще сильнее и ткнул в нее пальцем:

— Так вот почему ты здесь? Старшие мальчики? Живете под одной крышей?

— Ох, Клэр, — вздохнула мама. — Ты слишком молода для этого. Ты…

— Шейн, — подсказал Шейн.

— Шейн, я не сомневаюсь, что ты хороший парень, — ее голос звучал не особо убедительно, — но ты должен понять, что Клэр — особенная девушка, и она очень молода.

— Она — ребенок! — перебил папа. — Ей шестнадцать! И если ты к ней приставал…

— Папа! — Клэр подумала, что ее лицо приобрело тот же оттенок красного, как и у папы, хотя и по другой причине. — Хватит уже! Шейн мой друг! Прекрати меня смущать!

— Смущать тебя? Клэр, как, по-твоему, мы себя чувствуем? — заревел папа.

В наступившей тишине Клэр услышала, как Майкл успокаивающе говорит со ступенек:

— По-моему, нам всем лучше присесть.

Все садиться не стали. Шейн с Евой сбежали в кухню, откуда раздавалось клацание посуды и яростный шепот. Клэр неловко притулилась на диване между родителями и траурно смотрела на сидящего в кресле Майкла. Он выглядел спокойным и собранным.

Мама, папа, познакомьтесь с Майклом, он — мертвый парень… Да, это бы очень помогло.

— Меня зовут Майкл Гласс, — сказал он, и как равному протянул руку папе Клэр. Папа, удивленный, пожал ее. — Вы уже знакомы с двумя нашими соседями, Евой Россер и Шейном Коллинсом. Сэр, я знаю, что вы беспокоитесь за Клэр. Это совершенно естественно. Она впервые живет самостоятельно, и она моложе большинства детей, поступивших в колледж. Я не виню вас за ваше беспокойство.

Обезоруженный папа все еще сохранял упрямый вид.

— И кто ты такой, Майкл Гласс?

— Я владелец этого дома. Я сдаю комнату вашей дочери.

— Сколько тебе лет?

— Немного больше восемнадцати. Как и Шейну с Евой. Мы давно знаем друг друга, и, если честно, не особенно хотели впускать еще одного человека в дом, но… — Майкл пожал плечами. — У нас была пустая спальня, и лучше делить счета на четыре. Я долго думал, прежде чем позволить Клэр жить здесь. У нас было голосование жильцов по этому поводу.

Клэр моргнула. Это правда? Они голосовали?

— Моя дочь несовершеннолетняя, — сказал папа. — Мне это не нравится. Все это.

— Сэр, я понимаю. Я тоже был не в восторге от этого. Даже иметь ее здесь — риск для нас, вы понимаете. — Майкл не должен был говорить это, поняла Клэр; ее папа уже все понимал. — Но она нуждалась в нас, и мы не могли от нее отвернуться.

— Вернее, вы не могли отвернуться от ее денег, — хмуро буркнул папа.

В ответ Майкл встал, подошел к стоящей на полке деревянной шкатулке и достал из нее конверт. Он передал его папе.

— Здесь — все, что она уплатила мне, — сказал он. — Вся сумма. Я отложил ее на тот случай, если она захочет уйти. Дело не в деньгах, мистер Денверс. Дело в безопасности Клэр.

Майкл покосился на нее, и она прикусила губу. Она надеялась избежать этого — отчаянно надеялась — но сейчас другого выбора не оставалось. Она слегка кивнула и вжалась в сиденье дивана, пытаясь стать незаметной. Маленькой.

— Общежитие Клэр было только для девушек, — заметила мама Клэр. Она рассеянно поглаживала волосы Клэр, так же, как когда Клэр была маленькой. Клэр терпела. На самом деле, втайне ей это даже немножко нравилось, и ей приходилось бороться с желанием привалиться к маминому боку и позволить обнять себя. Это давало чувство защищенности. — Она была в безопасности, разве нет? Моника сказала…

— Ты говорила с Моникой? — резко спросила Клэр и широко распахнутыми глазами посмотрела на мать. Мама слегка нахмурилась, в ее темных глазах мелькнуло беспокойство.

— Да, конечно. Я пыталась выяснить, куда ты делась, и Моника мне очень помогла.

— Бьюсь об заклад, — буркнула Клэр. Мысль о Монике, стоящей и улыбающейся ее маме — наверняка с милым и невинным личиком — вызывала отвращение.

— Она сказала, что ты переехала сюда, — закончила мама, все еще хмурясь. — Клэр, милая, почему ты ушла из общежития? Я знаю, что ты не глупая девушка. Ты не сделала бы этого без веской причины.

— Причина была, — сказал Майкл, — Над ней издевались.

— Издевались? — переспросила мама, словно не поняв значения слова.

— По словам Клэр, началось все с малого — старшие девушки подшучивали над первокурсницами. Гадкие шутки, но не опасные. Но она встала на пути не той девушки, и пострадала.

— Пострадала? — переспросил папа.

— Когда она пришла сюда, она была вся в синяках как глобус, — сказал Майкл. — Если честно, я хотел вызвать полицию. Она мне не позволила. Но я не мог разрешить ей вернуться туда. Она не просто была избита. Я думаю, что ее жизнь была в опасности.

Мамина рука застыла в волосах Клэр, и она издала короткий стон.

— Да все не так уж и плохо, — сказала Клэр. — В смысле, ничего не сломано или типа того. У меня была разбита коленка, и синяк под глазом, но…

— Синяк под глазом?

— Он уже сошел. Видите? — Она похлопала ресницами. Мама тревожно рассматривала ее лицо. — Честно, все прошло. Закончилось. Со мной уже все в порядке.

— Нет, — возразил Майкл. — Это не так. Но Клэр справляется, и мы присматриваем за ней. Особенно Шейн. Когда-то у него была младшая сестра, и для него важно быть уверенным в безопасности Клэр. Более того, я думаю, что Клэр способна позаботиться о себе. И это — то, чему она должна научиться, вы не согласны? — Майкл наклонился вперед, руки свободно лежат локтями на коленях. В свечении ламп его волосы отливали золотом, а глаза ангельской синевой. Если кто-нибудь когда-нибудь и выглядел надежным, это был Майкл Гласс.

«С небольшой поправкой на то, что он покойник», — подумала Клэр и прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего в приступе паники.

Папа и мама думали. Она знала, что должна сказать им что-то… что-то важное. Что-то, что заставит их не забирать ее домой.

— Я не могу уехать, — сказала она. Это исходило из ее сердца, и она отвечала за каждое слово. На этот раз она говорила спокойно. Даже излишне спокойно. — Мама, папа, я знаю, что вы волнуетесь за меня, и я люблю вас. Но мне нужно оставаться здесь. Майкл не сказал вам, но они сами оказались под угрозой из-за меня, и я в долгу перед ними. Я должна остаться, пока все не утрясется и я не буду уверена, что они не попадут в беду из-за меня. Я обязана сделать это, понимаете? И я могу сделать это. Я должна.

— Клэр, — придушенно прошептала мама. — Тебе шестнадцать! Ты еще ребенок!

— Нет, — просто ответила она. — Мне шестнадцать с половиной, и я не сдамся. Я никогда не сдаюсь. Вы оба знаете.

Они знали. Клэр всю свою жизнь была бойцом и оба родителя понимали это. Они знали, какой упорной она была. Более того, они видели, насколько для нее это было важно.