Челси Ярбро - Тёмные самоцветы

«…Что же касается бракосочетания графа Сен-Жермена с русской дворянкой, то оно было омрачено появлением в небе громадной хвостатой звезды, приведшей всех в состояние благоговейного ужаса, а царь Иван, говорят, даже грянулся в обморок. Вследствие этого происшествия свадебный пир был расстроен, всю снедь со столов в тот же вечер отдали беднякам, а в каждой церкви Москвы отслужили молебны. Еще слышно, что царь Иван послал за лопарскими колдунами, чтобы узнать от них, что предвещает сие знамение. Эти шаманы, так же как финские, почитаются самыми могущественными на Руси.

Сам Ракоци с той поры при дворе больше не появлялся, хотя и послал царю два изумительных аметиста. Я слышал, что тот принял дары, но видеть алхимика не пожелал. Он ждет лопарей, чтобы те сказали, опасно это или не опасно. Если нет, Ракоци вновь будет в милости, что благоприятно отзовется и на положении нашей миссии, ибо нас ко двору тоже теперь не зовут. Иван опять укрепился в уверенности, что католики ослабляют его связь с небесами, и делает вид, что нас как бы нет. В Москве один лишь князь Анастасий не брезгует нами. Он говорит, что царь не любезен и с отцом Поссевино, хотя тот по-прежнему важничает и чурается нас.

Наши неприятности еще более настроили отца Погнера против Ракоци. Он убежден, что граф из единомышленника Стефана превратился в его врага, чему я лично не верю и склоняюсь к версии, что царь сам решил привязать покрепче к России того, кто регулярно пополняет его сокровищницу. У него ведь в заводе выбирать жен для своих приближенных, почему бы ему не поступить так и с иноземным послом? Сам Ракоци до последнего времени никогда не изъявлял желания вступить в брак, а даже если и изъявил бы, не понимаю, как из этого можно вывести, что он предатель и повинен во всех смертных грехах?

В Хлебном квартале случился, пожар. Небольшой, но в нем виноватят комету. Здесь ее наблюдали две ночи, а потом новая буря принесла облака. Когда небо очистилось, комета пропала. Одни говорят, что она рухнула в море, другие — что Господь отозвал ее в выси, недоступные нашим взорам. Что случилось на деле, известно лишь мудрецам да, возможно, лопарским шаманам, которых тут все с нетерпением ждут.

Что до телег, доставляющих сюда рыбу из Черного моря, то, как их конопатят, я воочию не видал, однако вызнал, что в большинстве случаев их смолят, как морские суда, а затем покрывают для надежности лаком, и таким образом вода не уходит, а рыбы живут…»

Их одежда, пошитая из оленьих и волчьих шкур, была отделана полосками и кусочками кожи. Головы лопарей облегали меховые остроконечные шапки, ноги — загнутые в носках сапоги. Светлоглазые и по-азиатски скуластые, они с любопытством оглядывали Золотую опочивальню, но наотрез отказались пасть ниц перед царем.

Здоровье того в последние три недели заметно ухудшилось. Узрев в небе знамение, Иван перестал мыться и носил все тот же кафтан, что был на нем в злополучный вечер. Волосы на голове и в бороде его спутались, а глаза, и без того выпуклые, теперь, казалось, вываливались из глазниц. Ткнув жезлом в лопарей, он резким тоном велел им назвать день его смерти.

Старший шаман — старик с изборожденным глубокими морщинами лицом и бестрепетным взглядом — вышел вперед. Странная просьба ничуть его не смутила.

— Нам нужен огонь, — заявил он, тщательно подбирая слова, поскольку русский знал плохо. — Вели разложить костер.

— Зачем? — встрепенулся Иван и осенил себя крестным знамением. — Вы замыслили сжечь меня, чтобы послать прямо в ад?

Старший колдун отрицательно покачал головой.

— Мы этого не умеем. Ад ваш, а не наш. — Он повернулся к остальным лопарям, и те утвердительно закивали. — Звезда — огонь неба. Чтобы понять, что она сказала, нам надо посоветоваться с огнем на земле.

Иван недоверчиво усмехнулся, потом поманил к себе ближайшего стражника.

— Вели кому-нибудь развести костер перед собором Михаила Архангела. Меч его защитит нас от происков сатаны. — Он подскочил на месте, размахивая руками. — Поторопись же! Не мешкай!

Лопари рассмеялись, глядя на пляску хозяина огромного чума, но под грозными взглядами стражников мгновенно притихли.

— Вон! Все вон! Разведите огонь! — взвыл Иван.

Стражники, торопливо скликая челядь, выскочили на улицу. Иван, прижавшись лицом к оконным стеклам, следил за поднявшейся внизу суетой. На лопарей, обступивших его, он не смотрел и часто крестился, опасаясь злых чар.

Когда наконец огонь запылал, старший шаман дал соплеменникам знак следовать за собой. Спустившись во двор, лопари окружили костер и завели монотонную песнь, затем хороводом пошли вокруг пламени, время от времени что-то бросая в него и принюхиваясь к жирному дыму. Иван наблюдал за происходящим с таким неослабным вниманием, что даже не обернулся на шорох шагов за спиной.

— Великий государь, — произнес князь Шуйский, преклоняя колени и касаясь лбом пола. — Я молю Господа ниспослать тебе помощь в час испытаний.

Иван отмахнулся.

— Я не могу сейчас с тобой говорить. Есть более важное дело. Они уже начали.

— Кто, государь? — спросил Василий, вставая.

— Лопари. — Царь повернулся. Лицо его исказила гримаса. — Они сейчас пытают судьбу, чтобы подсказать мне, как быть. У них есть способы читать знаки свыше.

— Батюшка, потолкуй лучше с митрополитом, — сказал Василий. Ласково, словно ребенку. — Зачем тебе эти нехристи? Стоит ли множить свои несчастья, прибегая к помощи колдовства?

— Они ведают многое, — не сдавался Иван. — Их мудрость известна всему свету. А митрополит закоснел в упрямстве. Он не внемлет моим просьбам, говоря, что царевичу не совладать с государством, и не дает мне оставить трон.

Князь укоризненно улыбнулся.

— Пусть эти люди мудры, но, батюшка, как ты узнаешь, что они тебя не обманывают?

— Я послал за алхимиком. Он разберет, где правда, где плутни, — заявил царь сварливо.

— А как ты поймешь, что алхимик не лжет? — резко спросил Василий. — Он добивается твоих милостей, невзирая на неудовольствие своих сотоварищей. Почему раскол в польском посольстве не тревожит тебя, государь? — Князь чуть не вплотную подступился к Ивану. — Этот человек совсем не таков, каким хочет казаться. Всем это ведомо, все о том говорят. Ты, батюшка, даришь его благосклонностью, но, сам посуди, можно ли доверять человеку, какой от тебя не зависит? — Он сокрушенно покачал головой и нахмурился, словно и впрямь удрученный сложившимся положением.

— Вы все тут зависите от меня! — вдруг взвился Иван. — Без царя нет Руси! Я — ваш оплот и ваша надежда! — Глаза его вновь страшно выкатились, в уголках рта заблестела слюна.

Василий вмиг присмирел.

— Да, батюшка, да, — залебезил он с потерянным видом. — Ты единственный наш господин, о том ведает каждый русич. Но, — голос боярина вновь отвердел, — сей алхимик — чужак.