Дуглас Престон - Штурвал тьмы

— Да.

— Сколько человек?

— Пятеро.

— И где они теперь?

— Четверо мертвы.

— А пятый?

— Пятым был я.

Когда эти слова были переведены, настоятель резко поднялся с места и вперился в Алоиза взглядом. Затем приблизился к Пендергасту, схватил его костлявой рукой и с удивительной силой потянул вверх, заставляя подняться на ноги. Патриарх смотрел прямо в глаза, и несколько минут прошли в напряженном безмолвии. Наконец старик нарушил тишину.

— Настоятель говорит, что это поразительно, — перевел Цзеринг. — Ты выжег демона. Но ущерб остался, поскольку тот, кто испытал экстаз полной свободы зла, уже никогда не сможет забыть эту радость. Мы поможем тебе, но не сумеем вернуть всю целостность.

— Мне это известно.

Настоятель поклонился и, подняв ящик, передал подошедшему монаху.

— Тебе наша бесконечная благодарность, друг Пендергаст. Ты совершил великий подвиг — дорогой ценой.

Спецагент остался стоять.

— Боюсь, дело еще не совсем закончено. Среди вас есть вор. Судя по всему, один из монахов счел, что мир уже созрел для очищения, и организовал кражу Агозиена. Мы должны найти этого человека и остановить — не то Агозиен снова вырвется на волю.

Как только это перевели, настоятель повернулся и посмотрел на Пендергаста, чуть приподняв бровь. На лице его явно читалось замешательство. Потом он заговорил.

— Настоятель говорит, что ты прав, дело еще не завершено. Это не конец, а начало. Он просит меня сообщить тебе некоторые важные факты. Пожалуйста, сядь.

Пендергаст опустился на скамью, настоятель — тоже.

— После вашего отъезда мы выяснили, кто выпустил Агозиен в большой мир и зачем.

— Кто же это?

— Святой лама, заточенный в стене. Тот древний старец.

— Затворник?

— Да.

Джордан Эмброуз был очарован этим человеком и беседовал с ним. Лама позволил Эмброузу войти во внутренний монастырь и уговорил похитить Агозиен. Но не для того, чтобы очистить мир. Лама преследовал другую цель.

— Какую?

— Это трудно объяснить. Прямо перед вашим предпоследним приездом умер его святейшество Раланг Ринпоче. Он являлся восемнадцатой реинкарнацией того Ринпоче, который давным-давно основал этот монастырь. Монастырь не может продолжать существование без нашего реинкарнированного учителя. И потому, когда Ринпоче умирает, мы обязаны выйти в мир, чтобы найти его перевоплощение. Приводим в монастырь ребенка, которого растим и воспитываем как следующего Ринпоче. Таков был всегда наш путь. В 1919 году, когда умер семнадцатый Ринпоче, Тибет оставался еще свободной страной и было возможно выйти в мир и найти его перевоплощение. Но вот умер восемнадцатый Ринпоче, а Тибет оккупирован. Свободное перемещение монахов очень затруднено и опасно. Китайцы арестовывают наших братьев, посланных с этой миссией, бьют их, иногда даже убивают. Святой человек, замурованный в стене, знает очень много. Он знает предсказание, которое гласит: когда мы не сможем выйти и найти нового Ринпоче, тогда новый Ринпоче сам придет в Гзалриг Чонгг. Мы узнаем его, потому что он исполнит пророчество, данное в основополагающем священном тексте нашего монастыря.

Таким образом, дабы исполнить пророчество, святой праведник выпустил Агозиен в мир, чтобы увидеть, кто принесет его обратно. Ибо человек, который вернет его, является попечителем девятнадцатого Ринпоче.

Спецагент испытал редкую для себя эмоцию — полнейшее изумление.

— Да, друг Пендергаст, ты привел нам девятнадцатого Ринпоче. — Цзеринг смотрел на Алоиза с веселыми искорками в глазах. А потом устремил внимательный взгляд на Констанс.

Та поднялась с места.

— Опекун… простите, вы хотите сказать, что я перевоплощение Ринпоче? Но это абсурд — я родилась задолго до его смерти.

Улыбка монаха обозначилась явственнее.

— Я говорю не о тебе. Я говорю о ребенке, которого ты носишь.

Изумление Пендергаста удвоилось. Он повернулся к спутнице, которая смотрела на монаха с непередаваемым, загадочным выражением на лице.

— О ребенке? — повторил Пендергаст. — Но ты же ездила в Февершем. Я думал… я полагал…

— Да, — ответила Констанс, — я ездила в клинику. Но, приехав туда, поняла, что не смогу этого сделать. Даже… даже зная, что это его ребенок.

Воцарившееся молчание нарушил Цзеринг:

— Древняя молитва гласит: «Введи меня во все возможные несчастья. Только таким путем смогу я превратить зло в добро».

Констанс кивнула, бессознательно поглаживая припухлость на запястье, а потом улыбнулась — полутаинственно-полусмущенно.

Дуглас Престон и Линкольн Чайлд хотели бы выразить величайшую признательность тем, кто оказал бесценную помощь при создании книги: Джейми Ливайну, Джейми Раабу, Эрику Симоноффу, Иди Клемму, Эвану Бурстину, Дженнифер Романелло, Курту Раушеру, Кпаудии Рюльке и Лауре Гоуллер. Мы также выражаем благодарность капитану Ричарду Халлюску из корпорации «Ай-си-эм солюшенс», а также организации «Видеотел марин интернэшнл» (Великобритания).

Книга являет собой художественный вымысел. Все персонажи, корпорации, места действия, события, суда, религиозные практики и ритуалы, иконография, описанные на этих страницах, полностью вымышлены, и любое сходство с реальными событиями, судами, лицами, религиозными и правительственными организациями либо корпорациями является непреднамеренным и чисто случайным. В частности, судовая компания «Северная звезда», судно «Британия» и все, кто служит или совершает плавание на ее борту, есть всего лишь каприз нашего воображения.

Нас часто спрашивают, в каком порядке следует читать наши книги, если вообще существует какой-то порядок.

Этот вопрос в большей степени относится к романам, героем которых является специальный агент Пендергаст. Хотя большинство наших романов написаны как самостоятельные повествования, очень немногие из них оказались обособленными. Совсем напротив: похоже, чем больше становится совместно написанных книг, тем явственнее прослеживается связь между их персонажами и событиями. Персонажи одной книги появятся затем в более поздней, или события из одного романа могут перетечь в последующий. Короче говоря, мы медленно выстраиваем некую вселенную, в которой находят место все персонажи наших романов, а переживаемые ими события взаимосвязаны.

Читать романы в определенном порядке едва ли является необходимостью. Мы приложили немало усилий, чтобы сделать почти каждую нашу книгу самостоятельным произведением, которым можно наслаждаться в отрыве от остальных, разве что за немногими исключениями.