Даррен Шен - Властелин теней

— Что, если … — я заколебался, испугавшись, что я могу сглазить. Но это было глупо, поэтому я выпустил это. – Что делать, если Стив попробует использовать мою семью против меня? Что, если он угрожает моим родителям или Энни?

Харкат медленно кивнул. — Я уже думал об этом. Это — вид больного трюка, я могу … представить его с натяжкой.

— Что мне делать, если он это сделает? – спросил я. — Он уже втянул Дебби в свой безумный заговор уничтожения меня — не упоминая Р.В. Что, если…

— Полегче, — успокаивал меня Харкат. – В первую очередь нужно узнать, живут ли они … здесь до сих пор. Если это так, мы можем организовать защиту … для них. Мы будем часами следить за их домом, … и охранять их.

— Вдвоем мы не сможем защитить их, — проворчал я.

— Но мы не одни, — сказал Харкат. — У нас есть много друзей в … Цирке. Они помогут. — Ты думаешь справедливо вовлечь их? – спросил я. — Они уже могут быть вовлечены, — сказал Харкат. – Я думаю, их судьбы привязаны к нашим. Это может быть другая причина, почему ты чувствовал, что …, ты должен был остаться здесь. — Потом он улыбнулся.

— Пойдем — я хочу добраться до вечеринки, прежде чем… Рамус съест все пироги!

Смеясь, я поместил свои страхи позади меня на некоторое время и пошел назад через лагерь с Харкатом. Но если бы я только знал, как близко судьбы моих странных друзей были связаны с моей, и мучение, к которому я вел их, я повернулся бы кругом и немедленно сбежал к другому концу мира.

Я не пошел осматриваться в тот день. Я остался в Цирке уродов и праздновал день рождения Шэнкуса. Он полюбил свою новую змею, и я думал, что Урча собирался уплыть от радости, когда он узнал, что старая змея Шэнкуса должна была стать его. Вечеринка продолжалась дольше, чем ожидалось. Стол был загружен пирожными и булочки, и даже вечно голодный Рамус не мог прикончить их. Затем мы подготовились к ночному шоу, которое прошло гладко. Я потратил большую часть шоу за кулисами, изучая лица в аудитории, ища старых соседей и друзей. Но я не видел никого из знакомых.

На следующее утро, в то время как большинство жителей цирка спали , я выскользнул . Хотя день был ярким , я одел легкую ветровку поверх моей одежды, чтобы я мог надеть капюшон и скрыть мое лицо , если бы пришлось .

Я шел быстро, взволнованный, от возвращения. Улицы сильно изменились — новые магазины и офисы, многие отремонтированные или перепроектированные здания — но названия были теме, же самыми. Я сталкивался с воспоминаниями на каждом блоке. Магазин, где я купил свои футбольные ботинки. Любимый магазин одежды мамы. Кинотеатр, куда мы взяли Энни на ее первый фильм. Газетный киоск, где я покупал комиксы.

Я бродил по огромному комплексу, который был моей любимой компьютерной галереей. Он изменил владельца и вырос до неузнаваемости. Я попробовал некоторые из игр, и улыбнулся при воспоминании, какой я был взбудораженный, когда приходил сюда каждую субботу и сильно шумел несколько часов в перестрелке.

Отойдя от центрального торгового района, я посетил свои любимые парки. Один из них стал теперь жилым комплексом, но другие остались без изменений. Я увидел, как землекоп ухаживал за клумбой — старый Уильям Моррис, дедушка моего друга Алана. Уильям был первым человеком из прошлого, которого я увидел. Он не очень хорошо меня знал, поэтому я мог пройти мимо него и изучить его вблизи не опасаясь быть опознанным.

Я хотел остановиться и поболтать с дедушкой Алана, и узнать новости об Алане. Я собирался сказать ему, что я был одним из друзей Алана, что я потерял связь с ним. Но потом я вспомнил, что Алан был теперь взрослый, не подросток как я. Поэтому я прошел, молча, незаметно.

Мне не терпелось проверить свой старый дом. Но я не чувствовал себя готовым — я дрожал от нервов каждый раз при мысли об этом. Поэтому я бродил по центру города, мимо банков, магазинов, ресторанов. Я поймал проблески полупомнивших лиц — клерков и официантов, нескольких клиентов — но никого, кого я знал лично.

Я перекусил в кафе. Пища не была особенно хороша, но это было любимое место папы — он часто приводил меня сюда перекусить, в, то время как мама и Энни наносили ущерб в магазинах. Было очень приятно сидеть в знакомой среде и заказывать цыпленка и сэндвич с беконом, как в старые добрые времена.

После обеда я прогуливался мимо своей первой школы — действительно жуткое чувство! Было добавлено новое крыло, и железные решетки вокруг периметра, но в остальном она выглядела так, как я ее помнил. Перерыв на обед заканчивался. Я смотрел из—под тени дерева, как студенты подались назад в класс. Также я увидел некоторых учителей. Большинство из них были новые, но двое привлекли мое внимание. Одна из них была госпожа Макдейд. Она преподавала языки, в основном старшеклассникам. Она была у меня, когда мой постоянный учитель был в отпуске.

Мне был намного ближе другой учитель — мистер Далтон! Он вел у меня английский и историю. Он был моим любимым учителем. Он болтал с некоторыми из его учеников, когда он вошел в класс после обеда, и по их улыбкам я видел, что он был все еще популярен как всегда.

Было бы замечательно догнать мистера Далтона. Я серьезно думал дождаться окончания уроков, затем подойти к нему. Он знал, что случилось с моими родителями и Энни. Мне не нужно говорить ему, что я вампир — я мог сказать, что у меня была антистареющая болезнь, из—за которой я выглядел молодым. Объяснить мою «смерть» будет сложно, но я мог состряпать подходящую историю.

Одна вещь удержала меня. Несколько лет назад, в родном городе мистера Крепсли, я был заклеймен убийцей со стороны полиции, и мое имя и фотография мелькали на телевидении и в газетах. Что, если мистер Далтон слышал об этом? Если бы он узнал, что я жив, и подумал, что я был убийцей, то он мог бы предупредить власть. Безопасней не брать на себя риск. Поэтому я повернулся спиной к школе и медленно ушел.

Только потом мне пришло в голову, что мистер Далтон не будет единственным, кто, возможно, принял «Даррен Шэн — серийный убийца!» истерии. Что, если мои родители услышали об этом! Город мистера Крепсли был в другой части мира, и я не знал, сколько новостей путешествует между странами. Но это было возможно.

Мне пришлось сесть на скамью от предположения ужасающего потенциала. Я мог только представить себе, как шокирующе это было бы, если бы, спустя годы после того, как они похоронили меня, мама и папа увидели меня в новостях, под заголовком, клеймящим меня убийцей. Как же я никогда не думал об этом прежде?

Это могло быть реальной проблемой. Как я сказал Харкату, я не намеревался увидеть мою семью — слишком тяжело для всех. Но если они уже знали, что я был жив, и жили с заблуждением, что я был убийцей, то я должен установить истину. Но что, если они не знают?