Виолетта Буренок - Блунквилль

— Всё возможно, — без всяких эмоций ответила девушка, — если очень захотеть. Я могу дать тебе всё, что ты хочешь. Что ты желаешь, Виктория?

— Чего я желаю? — рассеянно повторила Виктория. — Ну, это зависит…

— Это зависит от цены, которую ты готова за это заплатить! — перебила её девушка-отражение. — И от последствий, которые, возможно, будут иметь место, но это, конечно же, не имеет значения, потому что ты всё равно не сможешь узнать о них заранее. Всё, что произойдёт, будет существовать только здесь и сейчас, а к чему это приведёт в будущем и сколько людей пострадают из-за твоего решения, не должно волновать тебя.

Произнесённая речь произвела на Викторию неясное, но отчётливо негативное впечатление. Она запуталась, смутилась и решила промолчать. Её копия тоже не произносила больше ни слова, явно ожидая ответа.

— Э-э… Ну, я не хочу, чтобы из-за меня пострадали какие-то люди… — только и нашлась Виктория. — Я ничего не хочу, разве что…

Вначале она хотела сказать, что единственное, чего она желала, было вернуть Мэтта, но прежде чем Виктория произнесла эти слова, она вдруг вспомнила своё видение в мире фантазии. Тихий уютный домик в маленькой деревушке, вся её семья вместе за одним столом… Сердце девушки сделало в груди невероятный переворот. От идеи, которая пришла ей в голову, у неё захватило дыхание.

— Да, точно! — воскликнула Виктория. — Есть одна вещь, которую я очень сильно хочу!

— Так сильно, что ты пойдёшь на всё ради её исполнения? — искря кристально-голубыми глазами, уточнила девушка-отражение.

— Да! — не задумываясь, выпалила Виктория. — Да… — на какое-то мгновение ей вдруг стало не по себе, но она настойчиво вернула в память образ любящей и счастливой семьи, который ей однажды довелось выдернуть из своих потаённых мечтаний. — Да, я готова…на всё…

Вторая Виктория улыбнулась уголками губ.

— Каждая человеческая душа балансирует на грани зла и добра. Эгоизм, корысть, зависть, трусость и высокомерие толкают вас на убийства и предательства, делают вас мстительными, двуличными и безжалостными, заставляют упиваться своей властью и болью других. Но есть и другие качества, такие как смелость, преданность, честность, отзывчивость, щедрость и добродушие, и именно они позволяют вам прощать чужие ошибки и прийти кому-то на помощь в трудный момент, проявлять милосердие и быть искренними, справедливыми и понимающими, но главное — они дарят вам самую удивительную вещь на свете: любовь. Плохие качества разрушают этот мир, хорошие — создают его заново, чтобы он опять был разрушен. И это процесс вечен.

Виктория стояла перед своим отражением и слушала её, раскрыв рот. Она чувствовала, что познаёт нечто чрезвычайно важное — истину, на которой держится вся жизнь на земле, и голова её кружилась от волнения.

— Каждый человек участвует в непрерывной коммуникации добра и зла, — продолжала тем временем девушка-копия. — Каждый человек стоит перед алой портьерой, не зная о том, что его душа готовиться сделать свой главный выбор. И очень многие решаются перейти на другую сторону — чтобы быть счастливыми и приносить страдания другим или же чтобы страдать самим за чужое счастье. Теперь твоя очередь, Виктория! — последние слова прозвучали торжественно, и девушка-отражение сладко улыбнулась. — Чего же ты хочешь?

— Я… — нерешительно протянула девушка.

— Ты можешь получить всё, что только захочешь, Виктория! — не отставал её двойник. — Ты можешь во всём стать лучше любой твоей подруги, которой ты когда-либо в чём-либо завидовала, ты можешь получить любую вещь, ты можешь отомстить всем, кто когда-то причинил тебе боль, ты можешь добиться славы, признания, можешь стать богатой, можешь манипулировать людьми, можешь добиться власти, о которой другие могут только мечтать…

Виктория медлила. Красивые слова её отражения не соблазняли её, потому что она точно знала, что хочет другого. Но девушке казалось, что если она и сделает сейчас какой-то выбор, то он тоже будет не совсем правильным. И что ей следует сказать что-то другое, совсем не то, что она собиралась сказать. Но воспоминание о семье, сидящей за обеденным столом было настолько ярким и заманчивым, что Виктория решилась.

— Я хочу, чтобы мои родители снова были живы и мы все вместе — с мамой, папой и Мэттом — жили в нашем старом домике в Торпуале. Больше мне ничего не нужно, только это! — громко выкрикнула девушка.

И в тот миг, когда последние слова Виктории затихли, где-то далеко раздался мелодичный звон, похожий на звук треснувшего зеркала, а потом ещё, и ближе, и с другой стороны — и через несколько минут всё вокруг наполнилось высоким звенящим гудением. А потом — девушка не успела даже вскрикнуть — её двойник и море и небо и весь этот чудесный пляж разлетелись на миллиарды мельчайших кусочков, и всё окружающее пространство снова погрузилось в ослепительный свет.

— Ты можешь желать только для будущего, ибо прошлого никому не дано изменить!

Сквозь белый свет до Виктории донёсся чей-то голос, прекрасный, чистый и такого поразительного тембра, что невозможно было понять, принадлежит ли он мужчине или же женщине. Голос был певучим, и Виктории даже показалось, что его сопровождает едва уловимая мелодия.

— Но я не хочу ничего для будущего! — воскликнула девушка. — Я хочу только вернуть свою семью, и всё! Но если это невозможно… Мне ничего другого не надо!

— Твоя душа чиста и ты не окажешься по ту сторону алой портьеры! Зачем же ты тогда пришла сюда? — прекрасный голос звучал слегка удивлённо.

— Я пришла сюда за Мэттом, моим братом! — ответила Виктория. — Когда мы попали в Блунквилль, он дотронулся до портьеры и исчез. Может быть, он сделал что-то такое плохое, но я точно знаю, что он очень хороший и добрый, и я уверена, что он никогда бы не… — голос её сорвался. — Пожалуйста… Мэтт совсем не злой, он такой замечательный… Пожалуйста, позвольте мне спасти его!

— Он может быть замечательным только для тебя, а по отношению к другим… — интонация голоса выдавала задумчивость. — Алая портьера справедлива и никогда не позволит шагнуть за грань тем, чья душа не черна.

Виктория вздохнула и промолчала. Казалось, тот, кому принадлежал этот голос, сейчас внимательно наблюдает за девушкой и ждёт возражения.

— Впрочем, почему бы тебе ни попробовать? Ничья душа не может вернуться назад сама. Но алая портьера справедлива, и потому всегда оставляет шансы на спасение, а любовь иногда творит истинные чудеса…

И голос замолк, а свет, который слепил Виктории глаза, вспыхнул вдруг ещё ярче прежнего. Когда он рассеялся, девушка обнаружила, что она стоит посреди комнаты. Судя по объёмному дивану вкупе с мягкими креслами, великолепному мебельному гарнитуру, телевизору в полстены, можно было догадаться, что это гостиная. Впрочем, в данный момент она была крайне далека от любых представлений о гостеприимстве. Все три кресла были перевёрнуты, диван вспорот, а прямо посередине ковра дымился след от прожога. Хрустальная люстра со скрипом болталась на одном лишь тонком проводе, каким-то чудом выдерживающем её вес. Виктория поспешила отойти подальше, боясь, что люстра упадёт и заденет её. Пол захрустел под её ногами. Девушка посмотрела вниз: ковёр был богато и густо усыпан осколками стекла, черепками вазы, обрывками газет и мелкими кусочками древесины. Справа от входа в другую комнату по полу вился тонкий след красной тягучей жидкости.