Виолетта Буренок - Блунквилль

— Виктория…

Она зевнула и нехотя приоткрыла глаза. Она лежала на своей кровати в своей привычной спальне в Блунквилле. По комнате скакали солнечные зайчики. Виктория медленно перевела взгляд в сторону: в кресле сидел Мэтт, лениво потягивая из бокала прозрачно-золотистую жидкость.

— Ты проснулась? — спросил Мэтт.

Девушка кивнула.

— Где Керин? — поинтересовалась она.

— Не знаю, — пожал плечами Мэтт. — Он оставил тебя здесь, показал мне мою спальню и ушёл. Моя комната рядом. Кер сказал, что я могу изменять её по собственному желанию, поэтому я сделал так, чтобы у меня был вход к тебе.

Мэтт поднял руку и указал налево. Виктория повернула голову. В стене позади её кровати образовался проход под полукруглой аркой, прикрытый серебристым балдахином.

— Ясно! — кивнула Виктория.

— Да что с тобой? — озадачился Мэтт. Он встал с кресла и пересел к ней на кровать. — Ты себя плохо чувствуешь? Или настроения нет?

— Мэтт… — дрожащим голосом отозвалась Виктория, глядя на Мэтта. — Ты разве не понимаешь? Это я нас тут оставила! Это я обрекла нас на эту ужасную вечную тюрьму! Если бы не я…

Мэтт швырнул бокал в стену, и прежде чем тот растворился в воздухе, придвинулся к девушке и похлопал её по плечу.

— Не волнуйся, сестрёнка, я думаю, у нас ещё есть шансы выбраться отсюда целыми и невредимыми! Кер сказал, что поговорит с этим блунквилльским домовым — с графом то есть!

— Мэтт! — возмутилась Виктория. — Не называй его так!

Мэтт только рассмеялся в ответ. Виктория прищурилась, с любопытством оглядывая брата. Он давно не выглядел таким жизнерадостным.

— И что же ты сейчас собираешься делать? — спросила она.

Мэтт решительно поднялся с постели.

— Если честно, я собираюсь как следует поразвлечься, пока мы тут! — ответил он. — Помнишь, Кер говорил, что мы сейчас бессмертны? Вот я и хочу это проверить!

— И каким же образом?

— Всё очень просто!

Лучезарно улыбаясь Виктории, Мэтт попятился к окну, ловко запрыгнул на подоконник и отвесил сестре низкий поклон. Виктория с криком вскочила с кровати и кинулась к нему. Едва она успела добежать до окна, как Мэтт, широко расставив руки в стороны, сделал шаг назад и исчез в проёме. Девушка перегнулась через подоконник, с ужасом наблюдая, как её брат, стремительно рассекая воздух, летит в голубую бездну моря прямиком на острые прибрежные камни. Кажется, он исчез из виду даже раньше, чем заглохло эхо его беспечного хохота.

— Мэ-э-э-эт!!! — прокричала Виктория вниз, хотя на поверхности воды уже никого не было видно. Потом обернулась и в отчаянии оглядела пустую комнату. — КЕРИН!!

Виктория соскочила с подоконника, пересекла комнату и, чуть ли не пинком растворив дверь, выбежала в коридор.

— Керин! Керин! — орала она, безумно несясь вперёд и не разбирая дороги.

Керин встретился ей на лестнице. Вид у него был немного встревоженный, но в общем-то привычно сосредоточенный и спокойный. Виктория схватила его за руку и, задыхаясь от волнения, принялась объяснять, какой кошмар только что приключился с Мэттом.

— Не волнуйся! — проговорил Керин, выслушав прерывистую речь Виктории. — С твоим братом всё в полном порядке.

— То есть он действительно не умер? Но как же он мог выжить, там же высота безумная? — всё никак не могла успокоиться Виктория.

— Поцарапался немножко, только и всего! — отмахнулся Керин. — Но раны пройдут за несколько мгновений, не бойся! Слушай, я о другом хотел поговорить…

При этих словах Керин замялся и отвёл от Виктории взгляд. Виктория, притихшая и удивлённая, подняла руку, коснулась его щеки и повернула к себе его лицо, желая вернуть взгляд юноши. Он посмотрел на неё тоскливо, почти мучительно.

— В чём дело, Керин? — забеспокоилась Виктория.

— Почему ты осталась? — задал Керин встречный вопрос.

На этот раз взгляд захотелось отвести Виктории. Но она сдержала себя, продолжая неотрывно глядеть в глаза Керина.

— Я… Я не могла без тебя… Я не знаю почему…

— Ты что-то чувствуешь?

Виктория нехотя кивнула.

— Я не могу это объяснить… — тихо ответила она и на этот раз всё-таки повернула голову, вперив взгляд в деревянные перилла лестницы. — Мне кажется, я знаю тебя всю мою жизнь… Или больше… Словно я узнала тебя гораздо раньше, чем появилась на свет… Словно я ждала своего рождения только затем, чтобы…чтобы…увидеть тебя…снова…

— Вероника! — вдруг вырвалось у Керина.

Виктория резко подняла голову, будто это слово пронзило её электрическим током. Оно что-то значило; она совершено определённо ощущала, что это имя вызывало в неё какие-то эмоции, но никак не могла понять, где и когда она его слышала. У неё не было ни одной знакомой по имени Вероника, но для неё это имя звучало так, словно она слышала его каждый день. И та интонация, с которой произнёс его Керин… Она никогда не слышала в чьём-либо голосе большей нежности, страсти и надежды.

— Как ты назвал меня? — переспросила Виктория.

Керин покачал головой и попятился. Что-то в нём неуловимо изменилось.

— Прости, мне надо идти…

— Как ты назвал меня? — повторила Виктория громче. — Чьё это имя?

Но Керин больше ничего не сказал. Бросив на Викторию очередной непонятный взгляд, он круто развернулся и зашагал прочь вниз по лестнице. Первой мыслью Виктории было броситься ему вдогонку, но чуть подумав, она пришла к выводу, что это бесполезно. Если уж Керин не захочет с ней говорить, то ничто на свете — по крайней мере, в Блунквилле — не позволит этому случиться.

Оставшись одна, Виктория огляделась и задумалась. Немного хотелось есть, но возвращаться в пустую спальню не было никакого желания. Кроме того, туда мог уже вернуться Мэтт, а сейчас у Виктории было совсем не то настроение, чтобы видеть его или разговаривать с ним. Да и вообще с кем бы то ни было. Поэтому девушка повернулась и принялась подниматься по ступенькам вверх, а, добравшись до последней лестничной площадки, свернула направо, пересекла бальную залу, два коротких коридора и оказалась на маленьком балкончике, с которого открывался чудесный вид. Балкон этот из гладкого дерева, покрытого свежим, густо пахнущим лаком, выдавался вперёд и нависал прямо над замком, создавая ощущение, что он просто парил в воздухе. Внизу, прямо под ним расстилалась вересковая пустошь, и куда ни глянь во все стороны до самого горизонта тянулись бесконечные холмы и долины, крытые высокой сухой травой и ветвистым кустарником. Однако пейзаж этот вовсе не казался унылым; в нём было что-то уютное и успокаивающее, а безгранично глубокое неба цвета лазури добавляло ясности и безмятежности.

Виктория села в кресло-качалку, укрытую мягким пледом. На плетёном столике прямо перед ней тут же возникла чашка горячего зелёного чая и вазочка с кексами. Виктория хотела, чтобы кексы имели тот незабываемый, тающий во рту сладко-ванильный вкус, который был у маминых бисквитов, но получилось не совсем то.