Виолетта Буренок - Блунквилль

Керин кивнул.

— В тот день, когда Флоренцийская империя напала на нас, погибли мой отец и старший брат. Они были в королевском дворце, и в первые же минуты войны его взрывом разнесло на кусочки. Если ты слышала об этом, ты, наверное, знаешь, что мешки с порохом были заложены по всем периметру дворца: брат правителя оказался предателем и уже давно подготавливал план внезапного нападения.

Виктория утвердительно мотнула головой.

— Мы с матерью и младшей сестрой бежали из города, — продолжил Керин. — К сожалению, небольшой городок Лас Палатос, в котором мы временно поселились, вскоре был охвачен чумой, как, впрочем, и большая часть Старой Европы. Вспыхнувшая война, проливные дожди, отвратительная еда сделали своё ужасное дело: болезнь торжествовала повсюду. Моя сестра тоже заболела, но каким-то чудом ей удалось выжить. Когда мы уезжали из этого кошмара, ехать приходилось буквально по трупам: гибло так много людей, что хоронить их было и некому и негде.

Керин прервался. Виктория сидела, немая и бледная, с диким ужасом впитывая в себя каждое его слово. Она уже жалела, что попросила Керина рассказать ей о его жизни, потому что слышать о мучениях возлюбленного было невыносимо тяжело. Но она точно знала, что выслушает до конца. Потому что, вслушиваясь в его речь, она представляла себя на его месте и страдала так же сильно, как он, а это делало их ближе. И ещё — она знала, что некогда была частью той его жизни, и сейчас ей действительно казалось, что она припоминала прежнюю себя.

— После долгих скитаний мы поселились в столице Великой Англиканской республики. Мама устроилась работать в небольшой таверне "Счастливая звезда" на перекрёстке дорог при въезде в город; хозяин платил не очень много, но предоставлял еду и кров, и к тому же для женщины с двумя детьми всё равно не нашлось бы лучшего варианта. Через год мама вышла замуж за хозяина таверны, а ещё через год у меня родился младший брат. — Керин долго молчал, поджав губы и отведя задумчивый взгляд в сторону. Он сидел рядом с Викторией, но мыслями был далеко-далеко в прошлом. — В четырнадцать лет моя жизнь изменилась. Я встретил её. Тебя.

В тот день мать послала нас с сестрой на рынок. Знаешь, городские рынки тех времён представляли собой весьма омерзительное зрелище: скопище грязных лотков и лавчонок, гнилые запахи, грубые люди. Но лондонский рынок сильно отличался от других. Он был расположен на берегу моря, прямо напротив огромного порта, в который каждый день прибывали корабли со всего мира.

Как раз тем утром ожидалось грандиозное событие. Лондонский порт встречал "Жемчужную принцессу Пенелопу" — восхитительный корабль, возвращающийся из одного из первых плаваний на Дальний Север. Мы с сестрой бросились к причалу. Нам удалось пробиться сквозь толпу и повиснуть на канатах, откуда был очень хороший обзор. Я видел, как по трапу на берег сходил капитан корабля, а с ним была хорошенькая девочка с волосами цвета ореха, моя ровесница. Капитана встречали очень бурно, его маленькую спутницу осыпали лепестками. Я качался на канате среди десятков других мальчишек и силился расслышать её имя, но в это время у моей сестры слетела шляпка. Ветром её относило всё дальше и дальше вдоль берега; я стал следить за ней взглядом и потерял из виду дочку капитана.

Вечером мне досталось от матери за утерянную шляпку сестры — одну из немногих вещей, оставшихся ещё со времён жизни в Саланже. На следующее утро, ещё до рассвета, я решил сходить в порт и поискать её, без особой надежды, разумеется, но сестра так плакала и так верила в эту находку, что я не мог её разочаровать. Я брёл по берегу в нескольких сотнях метров от причала, когда снова увидел её. Девочка взобралась на серый валун и сидела там, поджав ноги, глядя на розовеющий в преддверии рассвета горизонт.

— Это была я? — не удержавшись, спросила Виктория. — То есть Вероника?

— Да! — кивнул Керин. — Но в тот момент я не знал ни о тебе, ни о ней. Я просто стоял и любовался самой красивой девочкой, какую только видел. Потом алый шар солнца показался из воды, и девочка зажмурилась, потому что его яркие лучи били ей в глаза, и повернула голову в сторону. И заметила меня.

"Доброе утро!" — её нежный голос походил на плеск морских волн. Цвет её глаз, пронзительно-синий, тоже напоминал море.

"Здравствуй!" — ответил я ей, растерявшись при взгляде в её бездонные глаза. — "Я видел тебя вчера. Ты дочка капитана "Пенелопы"?

"Вовсе нет!" — засмеялась девочка. — "Мои родители живут в Лондоне и мой папа — кузнец. Капитан возит меня с собой в качестве талисмана".

"Талисмана?" — не понял я.

"Это очень длинная история!" — снова засмеялась девочка. — "И началась она задолго до моего рождения из-за одного шутливого уговора между моим папой и его лучшим другом. Меня, кстати, зовут Вероникой".

"А я — Керин!"

Так я познакомился с той, которую ждал всю мою жизнь.

Керин посмотрел на Викторию, улыбнулся и добавил:

— И даже после жизни.

— И вы сразу начали встречаться? — спросила девушка.

— Встречаться? — удивился Керин. — Нет! Нам было по 14 и мы стали самыми большими друзьями. Она уезжала с капитаном, и я с нетерпением ждал её возвращения, потому что когда она возвращалась, она рассказывала удивительнейшие истории, и я был счастлив.

В 19 лет капитан подарил Веронике новый корабль, она собрала команду и позвала меня с собой в плавание. Я согласился и отправился с ней. Это путешествие чуть не закончилось для меня весьма плачевно. На африканском континенте я подхватил редкую тропическую болезнь и два месяца пролежал в каюте с дикими болями. Вначале я держался, но потом всё это настолько вывело меня из себя, что я разозлился на Веронику. Я вёл себя отвратительно, кричал, когда она заходила ко мне…

— Ты же был болен! — заступилась за него Виктория.

— Это не оправдание, — жёстко ответил Керин. — Вероника была добра ко мне и тоже страдала, я этого не замечал. Когда мы вернулись в Лондон, я покинул её команду.

— Вы расстались навсегда? — с волнением спросила Виктория.

— Нет, не навсегда, хотя тогда мне очень сильно этого хотелось.

Итак, я вернулся в Лондон. К тому времени умер хозяин таверны и оставил своё заведение в наследство своему родному сыну и мне. Но Уильям не захотел работать в таверне, он переехал жить в город и стал лекарем. Все дела в таверне легли на меня; первое время мне помогали мать и сестра. Но потом Джулия вышла замуж и тоже поселилась в городе, а вместе с ней и мать.

— А что же Вероника? — нетерпеливо поинтересовалась Виктория.

— Вероника плавала. Каждый раз её путешествия становились всё длиннее и опаснее, но каждый раз она возвращалась живой и невредимой и сразу, как в детстве, бежала ко мне и рассказывала мне обо всём, что с ней приключилось. Однажды вечером, когда лил жуткий проливной дождь, а за окнами завывала буря, насквозь промокшая Вероника пришла ко мне с особенно счастливым видом.