Терри Брукс - Бегущая с демоном

И сейчас же пожиратели сгрудились вокруг, а потом все исчезло в кровавой дымке.

Джордж Полсен бежал от городка Синиссипи, а в ушах его отдавались вопли Инид Скотт. Он закрывал лицо руками. Джордж вырвался из дома Скоттов с такой силой, что снес двери с петель и изранил себе все руки. Он был весь в крови, из носа продолжало течь. Но бежал он не от криков, не от крови и месива, оставшегося лежать на полу в гостиной.

Он бежал от Эвелин Фримарк.

Она стояла перед ним, как живая, сверкающий эфирный образ, темный и сияющий. Куда бы он ни повернулся — везде была она. Она грозно шептала ему, повторяя слова, которые он слышал накануне в парке, страшные слова угрозы — что случится, если он тронет Инид и ее детей. И от этих слов, от звука ее голоса он захлебывался криком, рвал на себе волосы. Сейчас он мчался без оглядки по голому грязному двору к дороге, отчаянно пытаясь спастись.

Вместе с ним двигались странные темные фигуры — твари, которые появились, когда он пробивался сквозь слабую защиту Джареда Скотта. Они воодушевляли его, приказывали бить сильнее; им хотелось заставить парня страдать.

А теперь они гонятся за ним!

Джордж чувствовал их голод, слышал их дыхание!

«О, мой Бог, мой Бог!» Эти слова вертелись в мозгу, он выкрикивал их на бегу.

Ничего не видя вокруг себя, шатаясь, он одолел подъем, который вел к шоссе Линкольна. Из-за ближайшего здания выехала машина. Джордж отскочил в сторону, а машина пронеслась на всех парах, сердито сигналя. Темные твари снова набросились на него, они гнали его к кладбищенской ограде, буквально рвали на части. Впивались в его внутренности зубами и когтями. Он отчаянно орал. Твари повисли на нем, а он полез через ограду. Забравшись на самый верх, Джордж не удержал равновесия и полетел вниз. В следующее мгновение он напоролся на что-то, и это что-то проткнуло его насквозь, точно кусок мяса, а шея застряла между двумя кольями ограды.

Острая сталь пронзила податливую плоть и разорвала артерии. Из шеи Полсена хлынула густая кровь. Он бессильно поник, а боль продолжала терзать его острыми клыками. Темные существа замедлили свой бег, теперь у них не было нужды гнаться за ним. Они неспешно окружали него. Теперь он знал: от них не убежишь. Джордж закрыл глаза, терзаемый страхом и отчаянием. Темные существа уже касались его, погружая пальцы в его кровь. «О, мой Бог!»

Через секунду жизнь покинула его.

Чикаго в огне. Повсюду Рыцарь Слова видит языки пламени, поднимающиеся над темным горизонтом, багровеющие над облаками дыма. Стоит удушающая жара, лето сухое, и сухая, желтая трава заполняет все пространство парка, пробивается сквозь бетон тротуаров. Дома, ближайшие к заброшенным монолитам из стали и стекла, ждут своей очереди — беспомощные жертвы грядущего разрушения. Вдоль пирсов и верфей ярко горят старые резервуары для хранения нефти: остатки их содержимого взрываются, словно снаряды.

Джон Росс быстро бежит вдоль дорожки, окаймляющей Чикаго-ривер, двигаясь на юг от пробоины в крепостной стене. Посох он держит перед собой, но у него временно закончилась вся магия — последствие вынужденного ее использования в прошлом — еще до Армагеддона, до падения. Так что ему сейчас приходится убегать и прятаться, как обычному человеку. Враги уже ищут его. Они выследили Джона, как выслеживали всегда. Им известно, что его можно найти в очагах конфликтов. Рыцарь Слова — крупная дичь. Те, кто найдет его, получат огромный куш. Но им также известно: так просто его не возьмешь. Только осторожность дает ему шанс.

Джон опоздал к моменту падения города. Атака ведется уже несколько месяцев, прежде-люди и их хозяева-демоны ведут осаду импровизированных стен и укрепленных ворот, за которыми прячутся люди. Чикаго — самый неприступный из оставшихся бастионов, военный лагерь с четкой дисциплиной и боевыми навыками, люди в нем вооружены и тренированы. Но не существует неуязвимых бастионов, и атакующие, наконец-то, находят способ попасть внутрь. Ему сказали, что они отыскали вход через канализацию, которую уже не было возможности охранять. И теперь конец близок, и выбор оставался только один — беги или умирай.

Улицы усеяны мертвыми телами. Мужчины, женщины и дети — исключений не делается ни для кого. Рабов уже избыток, а пищи не хватает. Пожиратели ныряют в тень, прокладывая себе путь от одного трупа до другого, ловя исчезающие ниточки жизни, боли, ужаса, беспомощной ярости, шока и тоски — лакомой пищи для себя. Но битва уже перемещается в другое место, и пожиратели движутся вместе с ней. Росс прокладывает путь вдоль кирпичной стены за линией брошенных кирпичных же домов, ища выход наружу, слыша крики и стоны тех, кому выбраться не удалось. Его движение прерывает новая атака, и он чувствует: здесь опасность. Придется повернуть. Он должен найти другую дорогу. Но его возможности на исходе; без защищающей его магии у него куда меньше уверенности.

Наконец он находит безопасный путь, поворачивая на запад, к окраине города, и следует прочь от озера Мичиган и делового центра. Скоро наступит ночь, и тогда охотникам будет труднее его обнаружить. Если он доберется до автострады, то скоро будет в пригородах, и тогда ему удастся улизнуть, прежде чем они поймут, что он сбежал. У него пересохло в горле, все мышцы болят, ведь он не спал уже много дней. Росс прибыл в город, потому что увидел во сне грядущее разрушение. Но ему никто не верит, он словно Кассандра на развалинах Трои, предсказаниям которой не придали значения. Кто-то будет держать его в тюрьме, как шпиона. Другие сбросят со стены. Если бы его магии не боялись, он бы давно уже погиб. Жизнь его бессмысленна, по-идиотски пуста, но это все, что ему осталось.

Росс натыкается на жаркую стычку на пересечении улиц и поворачивает назад, стараясь скрыться от воюющих. Автоматные очереди прошивают деревянные двери и кирпичные стены и забирают жизни всех оставшихся в живых. Пожиратели, пьяные от своего пиршества, покачиваясь и извиваясь, переполненные восторгом, жадно жрут страх и ярость участников боя. Убийство — самая сильная форма безумия и самый мощный источник их питания, пожиратели слетаются сюда, словно мухи на мед. Они действуют беззвучно, они невидимы. Но в их глазах-фонариках Росс ясно видит наслаждение темными эмоциями, высвобождаемыми при убийстве. Он вспоминает фурий древнегреческих мифов, нагонявших на людей безумие, толкавших их на преступления. Если и были фурии в реальной жизни — именно они и породили пожирателей.

Когда битва затихает, он движется дальше, стремясь к языкам пламени, объявшим город на западе. Ночь опускается на Чикаго, словно гигантский занавес в ужасном спектакле разрушения города. Отвратительные запахи щекочут ноздри — горелая плоть, густеющая кровь. Скоро здесь будут болезни — они-то и добьют выживших после побоища. Тысячи людей впадут в дикое состояние. Сколько их выживет и попробует организовать оборону где-нибудь еще?