Шон Хатсон - Тени зла

Должно быть, после телефонного звонка, решил он.

Телефонный звонок.

Он с усилием перевел дыхание. Он помнил только, что говорил с Жубером.

Лазаль поднял руки к голове, словно боялся, что она расколется. Он не мог даже спокойно размышлять. Мысли и образы проносились в его голове с дикой скоростью.

Телефонный звонок. Кошмар. Мадлен.

Он глубоко вздохнул и вытер с лица пот.

Кошмар не отступал, преследовал его. Перед ним с поразительной яркостью проплывали ужасные видения; он потряс головой, но теперь в них появилось нечто новое. Нечто, о чем он вспомнил только сейчас.

Когда разложившийся труп жены заключил его в объятия, он услышал негромкий зловещий смех, который и разбудил его, заставив закричать.

Смех раздавался над могилой.

Смеялся Жубер.

Лондон

Молодая гримерша улыбнулась, заканчивая наносить крем на лицо Матиаса. Затем предметом, похожим на небольшую кисть, удалила с лица излишки крема. Слой грима был достаточно плотным, чтобы защитить его лицо от ярких студийных ламп, которые вскоре должны были осветить его.

Матиас улыбнулся ей в ответ и стал смотреть, как она собирает кисточки, баночки с порошками, небольшие бутылочки и опускает в кожаную сумку. Он поблагодарил ее, встал и открыл перед ней дверь. Она улыбнулась и вышла.

Медиум хотел закрыть дверь, но увидел, что по коридору к нему идет толстый коротконогий человек в джинсах и сером свитере, с наушниками, висящими на шее.

— Вы готовы, мистер Матиас? — спросил он. — До вашего выхода осталось две минуты.

Медиум кивнул, вернулся в туалетную комнату, чтобы взглянуть на свое отражение в большом зеркале, и затем последовал за толстяком по коридору к двери с надписью: «Студия один».

Когда они подошли ближе, он услышал за дверью приглушенный шум голосов, редкие смешки зрителей, уже занявших свои места. Над дверью горела красная лампочка, освещавшая слова: «Идет передача».

Толстяк осторожно открыл дверь и ввел его в комнату.

Не обращая внимания на шум, Матиас в сопровождении толстяка прошел к креслу позади главной декорации.

С того места, где он сидел, Матиасу были видны лишь многочисленные прожекторы, освещающие декорацию сверху, снующие взад и вперед работники съемочной бригады; они выполняли команды руководителя съемок, доносившиеся к ним через наушники. Высоко над студией была кабина, где сидел директор со своими помощниками, наблюдая за всем на экранах телевизоров и передавая информацию в студию.

Матиас слышал голос Роджера Карра. Тот рассказывал о сверхъестественных явлениях, сдабривая по мере необходимости свои слова шутками. Аудитория весело смеялась. Матиас отпил глоток воды из стакана, стоящего на столе перед ним, и покачал головой.

Толстяк повернулся к нему и показал поднятый палец.

Медиум встал.

Заметив, что на камере справа от него загорелась красная лампочка, Роджер Карр повернулся к ней и широко улыбнулся, устраиваясь поудобней в кожаном кресле.

— Итак, мой последний гость сегодня вечером, — начал он. — Возможно, многие из вас уже слышали о нем. Его знает вся Америка. Можно сказать, он стал непременным атрибутом Америки.

Зрители засмеялись.

— Миллионы людей почитают его как целителя, как специалиста в области сверхъестественных явлений. Кто-то даже окрестил его Мессией в смокинге.

Вновь раздался смех.

— Мы еще не знаем, действительно ли он обладает сверхъестественными способностями, но уже сегодня бесчисленное множество американцев считают его настоящим чародеем. Возможно, после этого интервью у вас появится собственное мнение на этот счет. Спаситель или шарлатан? Мессия или волшебник? Судите сами. — Карр встал на ноги: — Прошу вас, Джонатан Матиас.

Зрители встретили американца взрывом аплодисментов. Улыбаясь, он направился к Карру. Ведущий пожал ему руку и указал на кресло. Аплодисменты постепенно стихли.

— Мессия в смокинге, — улыбаясь, обратился к нему Карр, — как вы относитесь к подобным комментариям?

— Я не особенно прислушиваюсь к критике, — начал Матиас. — Я...

Карр прервал его:

— Но согласитесь, многое из того, что вы представляете, делает вас уязвимым.

— Если вы позволите мне закончить то, что я собирался сказать, — продолжал Матиас, — я соглашусь с тем, что меня критикуют, но делают это главным образом люди, которые не понимают, чем я занимаюсь. Ведь недаром говорят, что критиковать и дурак может.

Среди зрителей послышались смешки.

— Вы говорили, чем вы занимаетесь, — продолжал Карр. — Вы считаете себя знахарем и...

— Я никогда не называл себя знахарем, — поправил его Матиас.

— Но вы же лечите людей? Только без медицины.

— Да.

— Если это не знахарство, то что?

— Люди приходят ко мне, зная, что я помогу им. Я никогда не говорил...

— Вы получаете деньги за свое лечение?

— Небольшую плату. Обычно люди жертвуют деньги. Я не прошу у них много денег. Они дают, потому что хотят этого. В знак признательности.

Карр кивнул:

— Вы также появляетесь на американском телевидении, не так ли? Вам, наверно, хорошо платят за это?

— При мне сейчас нет чека, — улыбнулся Матиас. — Но действительно, платят мне хорошо, как, несомненно, и вам, мистер Карр.

— Стало быть, вы не отрицаете, что главное для вас — прибыль.

— У меня есть талант, дар, который я использую, чтобы помогать другим.

— Но даром вы бы не стали этого делать?

— А вы готовы работать даром?

Аудитория разразилась смехом.

— Нет, — сказал Карр, — даром я не работаю, но зато я не использую страх и доверчивость больных людей.

— Я не знал, что я это использую.

Интервьюер неловко заерзал в кресле, раздраженный тем, что Матиас так спокойно воспринял его нападки.

— Тогда кем вы себя считаете? — спросил он. — Разумеется, не ординарным медиумом? Тот факт, что вы мультимиллионер, кажется, выделяет вас из категории ординарного.

— Мои способности значительно превосходят способности обычного медиума...

Карр перебил его:

— Может, вы продемонстрируете их нам на практике? Прочитайте мои мысли. — Он улыбнулся.

— А стоит ли? — парировал Матиас.

Зрители дружно грохнули. Карр не оценил шутку. На его висках запульсировали вены.

— Если мы сейчас прикатим сюда пару калек, вы сможете поставить их на ноги? — выпалил ведущий.

— Я не выполняю заказы, мистер Карр.

— Только если вам предложат хорошую цену, не так ли?

Руководитель съемок с беспокойством посмотрел на двух мужчин, словно опасаясь, что они бросятся друг на друга. Матиас сохранял спокойствие.

— Что вы скажете, если вас обвинят в шарлатанстве? — спросил Карр.

— Пусть каждый сам решает, верить или не верить в мои способности, — ответил американец. — Вы можете думать, что хотите.