Эндрю Клейвен - По ту сторону смерти

Вернее сказать, ударил бы Ричарда Шторма прямо в глаз, не столкнись сталь со сталью.

Не появись из черной пасти тоннеля Харпер Олбрайт, стремительная и неистовая, как фурия. На ходу вытащив стилет из служившей ножнами трости, она в мгновение ока выбила у Яго нож, который, вращаясь, со звоном отлетел к стене. Присутствующие с немым изумлением проводили его взглядами.

«Слава Богу, я догадался вставить в сценарий линию ангела-хранителя», — это было единственное, о чем успел подумать Ричард Шторм.

Потому что времени на размышления не было. Он вдруг почувствовал, что его больше не держат за руки — кто-то оттаскивал от него монстра-гиганта. Шторм резко подался вперед, успев заметить, как ствол тридцать восьмого калибра, который только что упирался ему в висок, метнулся в сторону Харпер. Шторм метнулся к коротышке и обеими руками схватил его за запястье. Грянул выстрел, и по подземным коридорам прокатилось гулкое эхо, сопровождаемое унылым завыванием пули, отрикошетившей от стены.

В темноте слышались проклятия, крики, удары, возня. Шторм всей своей тяжестью навалился на коротышку, прижимая его к стене и стараясь повыше держать его руку, в которой тот все еще сжимал револьвер. Коротышка попытался воспользоваться левой рукой, но у него ничего не вышло, хотел ударить Шторма коленом в пах — но не смог размахнуться. Шторм попробовал вырвать у него оружие — в результате оба потеряли равновесие и кубарем покатились по каменным плитам.

Крики не стихали. Шторм почувствовал, что его ударили по ребрам, но по-прежнему не выпускал руку коротышки. Тусклый свет, который позволял ему различить контуры револьвера, неожиданно сменился ярким сиянием. Лицо Шторма обдало горячей волной. На секунду ему показалось, что он ослеп.

«Пожар!» — промелькнуло в мозгу.

Коротышка дернулся и вцепился ему в лицо. Вокруг уже вовсю бушевало пламя, и коротышка норовил сунуть голову Шторма в самое пекло. Жар стоял стеной. Шторм задыхался от дыма. Перед глазами плясали языки пламени.

В следующую секунду возникла фигура Бернарда. Он склонился над дерущимися и с какой-то кошачьей грацией, легко и непринужденно, ткнул коротышку в основание шеи кончиками тонких аристократических пальцев.

Коротышка мгновенно затих, а Шторм по инерции едва не скатился с его безжизненного тела в полыхающий рядом костер.

Давясь кашлем и стараясь держаться подальше от огня, он еще несколько секунд продолжал колотить руку поверженного соперника о каменный пол, пока тот не разжал ладонь и не выронил револьвер.

Шторм поднялся и отпрянул к противоположной стене, подальше от разбушевавшегося пламени. Скорчившись в три погибели, он жадно хватал ртом воздух.

Взглянув на Бернарда, на бритой голове которого плясали оранжевые блики. Шторм улыбнулся:

— Берни, малыш, классный приемчик.

Он выпрямился. Пламя уже спадало, но света было достаточно, чтобы разглядеть звериный оскал на лице лежавшего ничком монстра; двое дюжих мужчин, заломив ему руки за спину, надевали на них «браслеты». Из стреляной раны на ягодице монстра сочилась кровь.

Костер догорал.

Только теперь до Шторма дошло, что же послужило причиной мини-пожара. Свеча, которую выронил Яго. Она упала на оберточную бумагу, бумага вспыхнула, а за ней загорелись деревянные створки триптиха.

Шторм медленно подошел поближе. На его глазах лицо младенца Иисуса съежилось и покрылось трещинками. Плоть — или краска? — отслаивалась, сворачивалась, как скисшее молоко. Края створок — с загадочными руническими письменами — уже начинали обугливаться.

«Это Рок, — с грустью подумал Шторм. — Рок, не иначе».

Триптих горел, весело потрескивая.

— А где Харпер? — раздался у него за спиной голос Бернарда.

Шторм растерянно оглянулся.

— Что? — спросил он, вытирая ладонью грязное от пота и сажи лицо.

— По какому коридору они ушли?

В руке у Бернарда появился фонарь. Он посветил в один проход, в другой, в третий.

— Дьявол! — вскричал он.

Переведя взгляд со Шторма на двух мужчин, на лицах которых было написано искреннее недоумение, Бернард снова заорал:

— Дьявол! По какому коридору они ушли?!

Харпер продиралась сквозь густую мглу, цокая тростью по каменным плитам. На ее старческом лице лежала печать мрачной решимости. Она тяжело дышала, из груди вырывался клекот: кровь стучала в висках. Под сводами подземелья глухо звучали ее шаги. Она не видела перед собой ничего, кроме мертвой пустоты, но под широкими полями шляпы, за толстыми линзами очков глаза ее излучали спокойствие и уверенность. Она шагала сквозь тьму, шагала в неведомое. Но такова уж была ее натура.

По едва уловимым признакам Харпер догадалась, что тоннель пошел на подъем. Рассекая встречный поток тьмы, она шла уверенным шагом, словно выверенным с ритмом ее дыхания.

Воздух был тяжелый, сухой и холодный, как в пещере. Никаких запахов. Однако постепенно в атмосфере наступила перемена. Харпер ощутила на щеке дуновение — легкое, будто прикосновение розового лепестка. Но в нем уже угадывалось влажное дыхание погруженной в зимнюю спячку земли. Харпер стиснула зубы и прибавила шагу, отбивая частую дробь тростью.

Воздух оживал, становился все более влажным. Тоннель забирал наверх. Харпер поняла, что приближается к выходу.

Но она так спешила, что проскочила поворот. Трость уперлась в глухую стену. Тупик. Харпер, едва не уткнувшись носом в камень, застыла как вкопанная.

Повернула назад. Медленно, на ощупь, сделала шаг, второй, третий. Вот оно! Узкий, едва заметный проем в стене. Сверху, куда вели каменные ступеньки, сочился серебристый лунный свет. Зыбкий, как пыль, он то и дело исчезал, растворяясь во мгле.

Харпер вытянула руку и нащупала изъеденные ржавчиной поручни. Ступеньки были крутые. С недовольной миной Харпер ухватилась за поручни и поползла наверх. Сквозь рваную брешь виднелось подернутое туманной дымкой ночное небо.

Харпер с трудом преодолевала ступеньку за ступенькой. Она буквально карабкалась наверх, отчаянно цепляясь за поручни. Ржавчина под ладонью крошилась и осыпалась.

Уже перед самой дверью Харпер остановилась, чтобы перевести дыхание. В рваную брешь врывался свежий воздух, увлекая с собой клочья тумана. Харпер толкнула дверь рукой, и та с металлическим скрежетом отворилась.

Харпер пригнула голову, чтобы не задеть низко нависавший карниз, и вышла из склепа. Она очутилась на старом кладбище.

Туман, пронизанный лунным светом. Могильные камни. Старый вяз, склонившийся к земле, словно скорбя об усопших. И на фоне рваных облаков черный силуэт разрушенной каменной стены.

Она никак не могла отдышаться, но, не мешкая ни минуты, двинулась дальше, зорко вглядываясь в покосившиеся надгробия, замечая каждую тень, каждый клочок тумана. Ей казалось, что до поместья несколько миль пути. Где-то далеко за холмами горели огни города. Туман то накрывал ее саваном, то завивался спиралью, то протягивал к ней зловещие щупальца, которые Харпер старалась обходить стороной, как и каменные надгробия.