Дылда Доминга - Erratum (Ошибка)

- Лили, - сказала она, и боль стала отступать из глаз, на ее место снова пришла пустота.

- Идем, Лили, - велел он, но она не двинулась с места, а лишь снова уложив голову на колени, стала смотреть, как волны шелестят по песку. Музыка. В ее мире издали, сначала тихо, потом чуть громче, но все также нежно и ненавязчиво заиграла музыка, одинокая печальная флейта, нежная, мягко рвущая душу на части, а звезды, эти огромные смешные латки на небе, стали опадать вниз, сыпаться и сыпаться сверху. Ник застыл на какое-то время зачарованный, он не мог поверить - в слоях не было музыки, не могло быть. Одна из звезд упала ему прямо на плечо.

- Лили, - он схватил ее за руку, - мир рассыпается, нам пора. - Его не прельщало переживать схлопывание неумело созданного бытия изнутри. Нет, конечно он пережил бы, и переживал уже не раз, но это было развлечение не из приятных даже для него, не говоря уже о том, что ее после этого пришлось бы сошкрябывать или ждать, пока она не создаст в слое вновь нечто похожее на бытие. А хватит ли ей на это сил? Рано или поздно, если души оставались здесь достаточно долго, они не могли больше ничего создать, и их расплющивало небытие, не зря это было дно ада, самое его дно, с которого уже не возвращались, если их не забрать вовремя. Он сдернул ее с места, и они побежали по твердому песку вдоль линии воды - нужно было набрать необходимую скорость, чтобы вырваться из притяжения слоя. Клейкая масса бесформенного ничто нагоняла их сзади, небо складками обрушивалось вниз. Ник зацепился за одну из складок и полетел на песок, связь их рук разорвалась, и Лили проскочила на несколько шагов вперед, потом остановилась, обернулась назад и посомотрела на Ника.

- Беги, - велел он, досадуя, что она остановилась и потеряла время. Волны ткани уже наваливались на его плечи.

- Нет, - прошептала она и бросилась к нему.

Откуда у девчонки взялись нечеловеческие силы выдернуть его из под ошметков ее разваливающегося мира, но она смогла, она вытащила его, подняв на ноги, а сама полностью увязнув по колени в густой жиже бесформенной материи, которая все наплывала и наплывала. В этот момент Ник понял, что она отдала последние силы, чтобы вытащить его. Тогда он обнял ее и закрыл своим телом. Вой, свист, вязкость, твердость, бездыханность... Мир умирал, единственным нерушимым столпом в нем был Ник. Гадкое, отвратительное ощущение, еще несколько долгих мгновений потребовалось, чтобы слой стабилизировался, и из него, пустого и несозданного, без мыслей, с мертвой девушкой на руках, он вышел в ад.

- Разрази светлых гром, - выругался он. Все-таки ему пришлось пройти через изнанку, черти бы ее драли. Но это... эта безумная, зачем, ради всех демонов ада, она стала его спасать? Спасать его, хозяина, у себя дома. Отлично, просто отлично.

Громкий всхлип и первый сиплый глоток воздуха знаменовали ее возвращение в мир. Но с ней далеко не было ничего хорошо. Тело ее начало бить мелкой дрожью, а руки и пальцы стали сжиматься и разжиматься в судорогах.

- Проклята... - шептала она, - проклята, проклята Лили... нет смысла держаться... проклята...

Сильная рука с длинными пальцами поднесла к ее голове клубящуюся туманом сферу и оставила рядом с девушкой.

Девушка стала затихать, конечности расслабились и наконец спокойно легли на столе, губы перестали произносить невнятные звуки. Она погрузилась в свои воспоминания.

Что такое разлом? Это нечто, что живет в человеке, но рано или поздно всегда всплывет на поверхность. Этим целые новенькие чашечки с блестящей эмалью отличаются от склеенных посудин. Да, снаружи они могут казаться крепкими, иногда, но все же трещины... Все портят эти проклятые трещины, разлом. Однажды он даст о себе знать: звуком расстроенного рояля прорезав мирную тишину утра, или ночью страшным криком сквозь сон. Такова была Лили: что бы ни происходило вокруг, разлом всегда был там, внутри нее. В самые счастливые минуты своей жизни, даже в глубоком беззаботном, казалось бы, детстве, она никогда не веселилась так безоглядно, как целенькие дети. Потому что со дна ее души высовывал свою уродливую голову разлом, он говорил, что все конечно, и всех их ждет одно - то, что она уже несет в себе. Да здравствует разлом! И горький смех затихшей публики за занавесом. Она пыталась быть умницей - недолго, нет, ровно до того момента, как ее не сорвало с петель. Она пила, она гуляла, она искала темноту в дыму, но сигаретный дым казался сладким, и утром оставалась только головная боль. Она искала избавление на грани, балансируя в туфлях на шпильках на краю моста, и зная, что до низу ей не долететь живой. Она топила, изгоняла, пугала разлом, а он оставался паразитом, вросшим в ее клетки, в самую ее суть, и она уже не была уверена, что даже смерть будет способна это изменить. Лучшее, что можно было сделать - это пустота, замерзнуть, и оставить его в толще льда, куда не пробьются ни чувства, ни эмоции, ничто. Проклятый разлом. Заморозить вместе с ним боль, только взгляд нельзя было заморозить, потому что смотрел он с самого дна пропасти, которая звалась Лили. Проклятая...

- Мне кажется, толку не будет, - сказал, выходя из кабинета и прикрывая за собой двери, Небирос. - Она то кричит, то бредит.

- А что с брешью? - Спросил Уцур, глядя на мохнатую спину демона.

- Брешь на месте, - многозначительно усмехнулся Небирос.

- Тебя это не беспокоит? - Приподнял бровь Уцур, возмущенный его поведением.

- Она сокращается. - Ответил Небирос. - С тех пор, как он забрал ее из слоев.

Царь облегченно вздохнул.

- А если бы не забрал? Если бы... - Не удержался от размышлений Уцур.

- Если бы она в них растворилась? - Равнодушно продолжил демон. Его фасеточные глаза были удивительными, и мигрировали от цвета к цвету в зависимости от его настроения. Теперь они были приглушенного бледно-фиолетового оттенка. К сожалению, Уцур не умел читать по ним. - Тогда, боюсь, мы остались бы с лифтом навеки.

- Каким лифтом? - Не понял Уцур.

- Царь, выйди, что ли, наружу, прогуляйся, - заметил демон.

Уцур на это предложение лишь плотно сжал губы. Он уже столько времени был при хозяине, и еще ни разу не получал ни одной увольнительной ни в каком направлении.

- Я посижу с ней. - Сказал он, направляясь к двери, но сразу две жилистые лапы перехватили его.

- Не стоит. - Сказал Небирос. - Мне сказали быть при ней, больше никому.

- Но ты ведь считаешь это напрасным...

- Меня удивляет ваш интерес к ней. - Прервал его Небирос. - Но не трать время понапрасну. Ты не зайдешь туда.

Царь отступил, и постарался запомнить на будущее, что серый металлический оттенок глаз Небироса не сулит ничего хорошего.

- Уцур, - Аба бросил это слово почти на лету, проносясь мимо халдея. Он склонился перед хозяином и лишь услышал единственный вопрос, пока дверь перед ним не захлопнулась: