Вольфганг Хольбайн - Колдун из Салема

— Так дело не пойдет, — пробормотал незнакомец.

Он отстранил меня и еще раз рванул топорище. Мышцы мужчины напряглись, а на шее у него от напряжения проступили вены. Но топор застрял намертво.

Говард молча протянул ему свой нож. Мужчина, бросив на Говарда мрачный взгляд, взял у него нож и начал ожесточенно резать побеги. Прошло минут пять, прежде чем он высвободил свой топор.

— Может, этого уже будет достаточно, — сказал Говард. — Попробуйте стронуть повозку с места, миссис Уинден.

Над спинами лошадей щелкнул кнут, и они изо всей силы потянули упряжь. Кожаные ремни заскрипели, повозка содрогнулась и проехала чуточку вперед.

— Получается! — обрадованно воскликнул наш помощник. — Лон и вы, — он указал на Говарда, — давайте-ка на ту сторону, к колесу. А вы, — он взглянул на меня, — помогайте мне здесь.

Мы подождали, пока Говард и Лон обойдут вокруг повозки, а затем вцепились в спицы колеса и начали давить на них изо всех сил. Повозка пронзительно заскрипела. Я почувствовал, как спицы под моими пальцами задрожали, как будто вот-вот могли сломаться.

И вдруг повозка тронулась вперед. Она сдвинулась так резко, что я поскользнулся на влажном грунте и шлепнулся в грязь, так же, как и Говард перед этим. Повозка проехала некоторое расстояние и снова остановилась: миссис Уинден натянула поводья. Я поднялся на ноги, выплевывая грязь и воду, и попытался стереть с лица грязную жижу, так, чтобы она не попала в глаза. Позади меня раздался хриплый злорадный смех.

Я выпрямился и гневно обернулся, успев при этом вытереть лицо рукавом. Смех прекратился.

Прошло несколько секунд, прежде чем я заметил, какое странное выражение появилось на лице незнакомца. Он перестал смеяться, а насмешка в его глазах сменилась испугом. И тут я понял, что произошло: когда я упал в грязь, у меня с головы слетела шляпа. А белую молниеобразную прядь волос над моей правой бровью, скорее всего, было хорошо видно даже в темноте…

— О господи! — ахнул незнакомец. — Вы… Вы тот, кого мы ищем. Вы…

Говард отреагировал немного быстрее, чем я. Краем глаза я увидел, что он подскочил к Лону и молниеносным ударом кулака в подбородок свалил его с ног. Я тут же рванулся вперед и нанес сильный удар, который пришелся… в пустоту: второй незнакомец молниеносно отскочил в сторону. В его руках блеснул топор. Я тоже резко отпрянул в сторону. Топор просвистел совсем рядом с моим левым ухом, при этом топорище больно стукнуло меня по плечу. Вскрикнув от боли и страха, я потерял равновесие и упал лицом вперед. Позади меня раздался гневный крик. Я инстинктивно перекатился на спину, выставил перед лицом руки в защитном жесте и ударил перед собой ногой. Моя ступня стукнула незнакомца по коленной чашечке как раз в тот момент, когда он замахивался для удара. Он вскрикнул и, увлекаемый энергией собственного замаха, потерял равновесие и шлепнулся рядом со мной. Топор, звякнув, ударился с размаху о камень, топорище отлетело, шибануло меня по виску, и я потерял сознание.

Когда я снова пришел в себя, первое, что я почувствовал, — неприятные толчки и тряску, а еще ледяное дуновение ветра. Голова справа сильно болела. Я поднял руку к виску, почувствовал липкую кровь, и, застонав, открыл глаза.

Я сидел на козлах, прильнув к миссис Уинден, словно спящий ребенок. Повозка быстро катилась в темноте и, судя по толчкам и ударам, слишком ощутимым из-за неподрессоренных осей повозки, дорога стала еще хуже. Я медленно выпрямился, еще раз пощупал рану на своем виске и напряг лицо. Боль в виске распространилась на всю голову.

Говард, сидевший теперь вместо миссис Уинден на месте возницы, бросил на меня быстрый взгляд, а затем снова сконцентрировался на управлении лошадьми.

— Все в порядке? — спросил он.

Я хотел кивнуть, но даже это маленькое движение вызвало бы сильную боль в голове, поэтому я лишь изобразил на лице мученическую улыбку. Повозку болтало из стороны в сторону, как суденышко в бурном море. Слева и справа от дороги стеной высились какие-то тени, а шум дождя стал совсем другим.

— Что… произошло? — спросил я.

— У нас неприятности, — сказал Говард, не глядя на меня. — Тому мужчине, что сбил тебя с ног, удалось убежать. Боюсь, что скоро нас догонят.

Я испугался.

— Ему удалось убежать? — удивленно переспросил я. — Он…

— Я хотел его задержать, но он оказался попроворнее меня. Боюсь, что он сейчас уже на подходе к городу.

— Но как такое могло произойти? — возбужденно спросил я. — У тебя же есть револьвер!

— Так что, я должен был в него стрелять? — гневно спросил Говард.

Я некоторое время растерянно смотрел на него, а затем отвел глаза в сторону.

— А… второй? — спросил я.

Вместо ответа Говард показал большим пальцем назад. Я обернулся и через плечо заглянул внутрь повозки. Рольф все еще неподвижно лежал на том же месте, но и вторая скамейка теперь не пустовала: на ней лежал человек в черном непромокаемом плаще. Его руки и ноги были связаны, а рот заткнут скомканным носовым платком.

— Куда мы едем? — спросил я.

— В Беттихилл, — ответила миссис Уинден вместо Говарда. — У меня там есть друзья, у которых вы сможете спрятаться. Так что не переживайте.

— Но нас догонят еще на полпути! — возразил я.

— Может быть, — сказала она. — А может, и нет. Мы сейчас едем коротким путем, прямиком через лес. Если нам повезет и повозка нигде не застрянет, то все будет нормально. Да и темнота нам помогает. К тому же в лесу — десятки дорожек. Они не смогут прочесать все.

— А если мы все-таки застрянем?

— Тогда мы пойдем пешком, — буркнул Говард.

Его голос показался мне раздраженным. Говард явно нервничал, поэтому я решил, что сейчас лучше ни о чем не говорить. Отвернувшись от него, я попытался усесться поудобнее на узком жестком сиденье, а затем стал вглядываться в темноту слева и справа от повозки. Впрочем, я почти ничего не увидел. Дорога была такой узкой, что ее ширины едва хватало для проезда нашей запряженной двумя лошадьми повозки, а ветки и листья кустов проплывали мимо так близко, что я мог дотянуться до них рукой. Кроме того, чтобы нижние ветки деревьев не могли поцарапать нам лица, мы то и дело пригибались. Я на некоторое время прислушался к звуку копыт и колес, и то, что я услышал, мне не понравилось. Темнота не позволяла увидеть поверхность дороги, но я отчетливо слышал, что колеса хлюпают в грязи, человеку там было бы, по меньшей мере, по щиколотку. Звук копыт был приглушенным и чмокающим, а когда лошади поднимали ноги, раздавалось хлюпанье. Если мы даже нигде и не застрянем, наши лошади все равно скоро встанут от изнеможения.

Мы молча ехали дальше. Дождь немного ослаб, да и холод здесь, в лесу, не был таким невыносимым. Тем не менее, мы безостановочно дрожали, а бесформенные черные тени деревьев и кустов по обеим сторонам дороги вселяли в меня какой-то непонятный страх. Мне все время хотелось оглянуться назад, как будто я опасался, что погоня вдруг появится прямо за нашими спинами.