Дмитрий Федотов - Магиня

— Слушай, а может, тебе стоит полечиться? — предположил он. — Может, у тебя состояние «после вчерашнего», а?

— О, небо! Какое же убогое воображение у начальствующих особ! Это что, наследственное или благоприобретенное?

— Чего тебе от меня надо? — Берест угрожающе засопел.

— Общения. И братской любви.

— Я кладу трубку!

— Ладно, я позавчера был у Кержака и встретил там твоего обожаемого Вадика с умопомрачительной богиней. У них был заказан столик. Уж не жениться ли надумал лейтенант?

— Где ты их встретил? В «Лайзе»? — голос у Николая сразу стал деловым.

— В «Минелли»! Ты что, глухой? Они занимались вербальным сексом у всех на глазах! Это было почище любого стрип-шоу.

— Когда? Когда ты их видел? — Берест явно взволновался, и все мои вчерашние страхи и сомнения насчет «амазонки», соблазнившей Вадима, снова вылезли наружу.

— Часов в одиннадцать, а что?

— Они ушли оттуда вместе?

— Откуда я знаю! Моя пуританская душа не смогла вынести такого разврата. Я ушел раньше. Да, кстати, мне показалось, что…

— Погоди! Димыч, я тебе перезвоню через минуту, хорошо? — и в трубке запикали гудки.

Я плюнул, бросил мобильник на диван и пошел на кухню готовить завтрак. Не люблю, когда меня держат за какого-то недопёска! Вчерашние сомнения насчет «двойного союза» окончательно утвердились в моем бедном перегруженном мозгу во всей своей ужасающей очевидности. Да вдобавок к ним присоединилось чувство вины: ведь надо было все-таки, наверное, сообщить комиссару о догадке. Но он тоже — хорош! Почему не предупредил о своих действиях? Ведь договаривались же!

Телефон заверещал, когда я разбивал на сковородку последнее из трех яиц. Но я мстительно дал ему проорать целых десять раз и только потом подключился.

— Д-димыч, так тебя разэтак! Куда п-пропал? — Николай уже заикался, находясь в состоянии крайнего возбуждения.

— Ну, что у нас плохого? — я решил не дразнить его обычными шпильками, предчувствуя, что случилось нечто очень неприятное.

— Вадим не отвечает! Ни домашний, ни сотовый!

— Ну и что? — я все еще находился в обиженно-стыдливом состоянии и не желал понимать, куда он клонит. — Он спит в объятиях самой Любви! И отключил все телефоны, чтобы никакие самодуры до него не добрались. Я бы тоже так сделал!

— А, черт! Т-ты же не в курсе! — с досадой ругнулся Николай. — Вадим уже д-два дня работает наживкой!

— Что-о?! — теперь все сомнения разом закончились, и внутри похолодело от простой и страшной мысли: случилось!

— И он д-должен был мне сегодня утром позвонить и д-доложиться!

— А вчера он тебе звонил? — задал я самый очевидный и жуткий вопрос, и снова на миг почувствовал холодное дыхание в затылок — «ветер смерти»!

— Конечно! Как б-было уговорено, — комиссар еще не понял моего намека. — Сказал, что все идет нормально, что… Д-димыч, ты к чему это ведешь?

Дошло, наконец!

— К тому, о чем ты подумал, Коля…

— Я не верю, что она…

— Верить потом будешь! Где живет Вадим? — я договаривал уже на бегу, в прихожей, забыв про яичницу. — Адрес!

— Тверская тридцать восемь, квартира д-девять! Через десять минут! — Берест бросил трубку.

Я схватил куртку, проверил ключи от машины и выскочил на лестницу. Уже в лифте вспомнил про невыключенную плиту, чертыхнулся и вернулся обратно. В результате едва не опоздал. Николай в старом спортивном костюме (одел первое, что попалось под руку) и сандалиях на босу ногу приплясывал от нетерпения у подъезда дома, где жил Руденко. Молча мы поднялись на второй этаж и позвонили в обитую дерматином железную дверь. Никто не отозвался.

— Наверное, он остался у той красотки? — я сделал последнюю жалкую попытку отстроиться от своих мрачных предположений и сам в нее не поверил.

Вместо ответа Берест вытащил из кармана связку ключей, подумал и выбрал один.

— У нас правило: каждый в группе имеет ключи от квартир остальных. На всякий случай, — пояснил он и отпер дверь.

Внутри было темно и тихо. Как в склепе — пришло на ум мрачное сравнение. Молча, мы обошли кухню и обе комнаты. Везде были следы присутствия минимум двух человек. На кухне в мойке — две тарелки с разводами масла и два стакана из-под кофе. В гостиной на журнальном столике — два бокала с остатками шампанского и раскрытая коробка конфет. В спальне — разобранная кровать с двумя смятыми подушками. Только вот людей, пользовавшихся недавно всем этим, нигде не было. Я уже раскрыл рот, чтобы предложить Николаю по тихому удалиться, но в этот момент он заглянул в ванную комнату и, охнув, отпрянул назад.

Да, Вадим был там, рядом с джакузи, наполненной уже остывшей водой. Вернее, там лежало то, что от него осталось — полтора пуда костей и ссохшейся кожи. Смерть настигла его, очевидно, в ту минуту, когда он выходил из воды, точнее, пытался выйти, потому что тело лежало навзничь, зацепившись одной ногой за край джакузи. Скорее всего они занимались сексом прямо в воде, и когда это произошло, Вадим в последнее мгновение попытался спастись, не ведая, что уже умер!.. С минуту мы не могли произнести ни слова, потом Берест все-таки выдавил из себя каким-то глухим, чужим голосом:

— Как она выглядела?

— Как Василиса Прекрасная рядом с Иваном-царевичем, как амазонка эвксинская рядом с Ясоном, точнее не скажешь, — также тихо ответил я.

— Шестой вариант?

— Нет, Коля, всего лишь второй!

— О чем ты?!

— Вот, полюбуйся, — я протянул ему все пять фантомов. — Второй, третий и шестой случай, это — другая, Коля! Я ее видел!

Берест с минуту молча разглядывал изображения обоих «прекрасных монстров», так же молча вернул их мне и лишь потом процедил:

— Вторую оставишь мне, если найдешь!

— Вот гадина! — я со злостью шарахнул кулаком по косяку, посыпалась штукатурка. — Что же ты, комиссар, не предупредил меня, а?..

Николай, не отвечая, набрал номер на мобильнике:

— Это Берест, бригаду Ракитина — на выезд! Тверская тридцать восемь, квартира девять. Убийство!

— Нам никогда их не поймать, Коля! — сказал я с какой-то ледяной уверенностью, мгновенно захлестнувшей изнутри все мое существо. — Наш Колобок прав: они — нелюди!

— Даже если мне придется потратить на это всю жизнь, я доберусь до нее! — жестко отозвался Берест, даже не заикаясь. — Но никакого ареста не будет!

Он посмотрел на меня, и в глазах его, посветлевших от гнева и боли утраты, плеснулась такая решимость и непреклонность, что я содрогнулся, представив на миг их последнюю встречу, исхода которой предположить не смог бы никто.

Бригада примчалась через пять минут. Хмурые и молчаливые ребята быстро провели стандартную процедуру описания и обследования места преступления, потом вынесли останки из ванной, упаковали в пластиковый мешок и увезли. Ракитин, тоже потрясенный случившимся, отправился вместе с сержантом Бульбой опрашивать соседей. А эксперт прошелся по комнатам, снял отпечатки пальцев с бокалов, посуды на кухне, сфотографировал все помещения и тоже тихо удалился.