Элджернон Блэквуд - Рассказы
- Название:Рассказы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Элджернон Блэквуд - Рассказы краткое содержание
В состав сборника вошли, в основном, ранние повести и рассказы (1906—1910) Блэквуда, с первых своих шагов в литературе проявившего себя тонким и своеобразным мастером в изображении тех темных сторон человеческого бытия, проникнуть в которые можно лишь с помощью традиционного знания и, прежде всего, таких сложных и неоднозначных его аспектов, как магия и оккультизм. Внимание писателя сосредоточено на идущих из глубины веков культах, колдовских практиках и паранормальных феноменах, нашедших свое отражение в легендах и преданиях так называемых примитивных народов, — впрочем, уже эти годы наметился его интерес и к дальневосточным эзотерическим доктринам. Всю свою жизнь посвятивший изучению «иной реальности», Блэквуд никогда не питал иллюзий насчет «достижений современной цивилизации», и уж кому, как не ему, знатоку экстатических шаманских ритуалов, ликантропии и вампиризма, знать, какой панический ужас охватывает современного «просвещенного» человека, когда в его привычную повседневную жизнь вторгается нечто неведомое, иррациональное потустороннее...
Рассказы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
"Вы не хотите, в конце концов, поселить меня в вашу комнату с привидениями?" спокойно спросил он. "Вы упоминали, помнится, в вашем письме…"
"Признаюсь", сразу ответила она, ее манеры были слишком хороши для ее возраста, но в звуках ее голоса звучало нечто совершенно противоположное, "это я хотела, чтобы Вы спали там — кто-то, я имею в виду, кто действительно знает, а не просто испытывает любопытство. Но — простите мне эти слова — когда я увидела Вас…" — она очень медленно рассмеялась — "и когда Вы не рассказали никакой изумительной истории, подобно другим, я так или иначе почувствовала…"
"Но я никогда ничего не вижу…", поспешно ввернул он.
"И все-таки Вы чувствуете", столь же поспешно прервала она, страстная нежность в ее голосе была наполовину подавлена. "Я могу сказать это по вашему…"
"А другие, в таком случае", прервал он резко, почти невежливо, "спали там… или, скорее, проводили ночь?"
"Не в последнее время. Мой муж прекратил это". Она сделала секундную паузу, затем добавила: "Я жила в той комнате — в течение года — сначала, когда мы только поженились". Мучительный взгляд собеседника опустился на ее маленькое округлое лицо подобно тени и обратился вдаль, в то время как в душе наблюдателя то, что открылось ему в этот миг, вызвало прилив внезапного и сильного изумления, ведущего почти что к поклонению. Он ничего не отвечал, пока не почувствовал, что сможет заговорить без дрожи в голосе.
"Я должна была уступить", очень тихо закончила она.
"Это в самом деле было так ужасно?" — рискнул он после паузы.
Она наклонила голову. "Я должна была уступить", мягко повторила она.
"И с тех пор — теперь — вы ничего не видели?" — спросил он.
Ее ответ был прост. "Потому что я не хочу, а не потому, что оно ушло…" Он в полной тишине последовал за хозяйкой к двери, и когда они миновали дверной проем, снова эта таинственная неизбывная боль пустоты, одиночества, тоски охватила его, будто боль океана, который никогда, никогда не сможет пересечь линию берега, чтобы коснуться цветов, в которые влюблен… "Спеши, дитя, или призрак поймает тебя", выкрикнул ее муж, перегнувшись через перила, когда парочка медленно поднималась к нему по лестнице. Когда они встретились, на мгновение настала полная тишина.
Гость взял зажженную свечу и пошел по коридору. Все снова пожелали друг другу доброй ночи.
Они уходили, она к своему одиночеству, он к своей лишенной призраков комнате. И у самой двери он обернулся. В дальнем конце коридора, словно тени в искусственном освещении, он видел их — прекрасного старика с посеребренными временем волосами и тяжелыми плечами, и худенькую молодую женщину, источавшую удивительную ауру некой великой и обильной матери мира, которую годы все еще оставляли голодной и бесплодной.
Они свернули за угол, и он вошел и захлопнул дверь.
Сон одолел его очень быстро, и в то время как туман поднимался и скрывал деревню, что-то еще, скрытое одинаково от всех спящих в том доме, кроме двоих, приближалось к некой высшей точке…
Несколько часов спустя он проснулся; мир был погружен в молчание, и казалось, что весь дом прислушивается; поскольку в этом чистом видении, которое некоторые извлекают из вод сна, он вспомнил, что не получил никакого прямого опровержения, и внезапно осознал, что эта большая, мрачная палата, где он лежал, была в конце концов комнатой с привидениями. Для него, однако, весь мир, а не просто отдельные комнаты, был всегда населен призраками; и он знал, что его не коснется никакой страх перед жизнью, совершенно отличной от его собственной… Он поднялся и зажег свечу, подошел к окну, за которым светился серым туман, зная, что никакие барьеры стен, двери или потолка не могли удержать эту субстанцию, которая так плотно сжималась вокруг него. Это было подобно живой стене, с открытыми глазами, маленькими протянутыми вперед руками, тысячей барабанящих крошечных ног, и крошечными голосами, кричащими в едином хоре очень слабо и просительно… Комната с призраками! Не было ли это скорее преддверие храма, подготовленного и освященного печальными обрядами, которые немногие мужчины могли бы представить себе, для всех бездетных женщин мира? Как она могла узнать, что он поймет — эта женщина, которую он видел только дважды в жизни? И как могла доверить ему столь великую тайну, которая не принадлежала ей одной? Неужели она так легко разглядела в нем подобную тоску, от которой многие годы назад смерть не дала избавиться? Была ли она ясновидящей в истинном смысле слова, и неужели все лица, обращенные к нему, складывались в одну огромную карту всей горести мирской?…
И затем, с ужасной внезапностью, простые чувства вернулись, и случилось кое-что реальное. Ручка двери слабо стукнула. Он повернулся. Круглая медная кнопка медленно двигалась. И сначала, при виде этого, какое-то общее опасение охватило его, как если бы его сердце замерло, но на мгновение он услышал голос собственной матери, теперь издалека, откуда-то со звезд, голос, призывающий его идти осторожно и в то же время быстро. Он недолго наблюдал за слабыми попытками отворить дверь, и все же никогда впоследствии не мог поклясться, что видел настоящее движение, ибо что-то в нем самом, трагическое, как слепота, возвысилось над туманом слез и застило зрение окончательно…
Он подошел к двери. Он очень аккуратно взялся за ручку и так же тихо надавил на нее.
Там была тьма. Он видел пустой проход, край перил, большой зал внизу, и, очень смутно, контур альпийской фотографии и набитую оленью голову на стене. И затем он опустился на колени и раскрыл свои объятия чему-то, что приближалось неуверенными, незримыми шажками. Все молодые ветры и цветы и росы рассвета шли с этим вместе… заполнили его до краев… скрыли его грудь, глаза и губы. Так цеплялись за него все маленькие начала жизни, которые не могли остаться в одиночестве… маленькие беспомощные руки и руки, которые лишены доверия… и когда богатство слез и любви, затоплявшее его сердце, казалось, разрушило все барьеры неким таинственным и невозможным финальным аккордом, он поднялся и пошел забавными маленькими шажками к окну, чтобы ощутить прохладный, туманный воздух этой иной, темной Пустоты, которая так терпеливо ждала, простершись надо всем миром. Он приподнял раму. Воздух казался мягким и чутким, как будто бы где-нибудь там тоже парили дети — дети звезд и цветов, туманов и крыльев и музыки, всего, что есть во вселенной нерожденного и крошечного… А когда он снова обернулся, дверь была закрыта. Комната была свободна от присутствия какой бы то ни было жизни, кроме той, которая покоится, чудесно благословенная, в самой себе. И эта жизнь, он чувствовал, удивительно увеличилась и умножилась…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: