Рэй Брэдбери - Сойди ко мне в подвал

Субботняя суматоха разбудила Хью Фортнема, но он продолжал лежать с закрытыми глазами, наслаждаясь доносившимися звуками. Внизу в кухне жарится бекон — Синтия предпочитает будить мужа не криком, а запахами вкусной еды. Через коридор в ванной Том принимает душ. За окном звенят стрекозы, гудят шмели. Чей же это голос там, вдалеке, проклинает погоду, гипертонию и само время? Неужели миссис Гудбоди? Да, это она. Столп христианства, сто восемьдесят сантиметров без каблуков, замечательная садовница, вегетарианка с незапамятных времен и местный философ.

Прислушиваясь к ее крикам, он поднялся, отцепил защищавшую от комаров сетку и высунулся из окна.

— Ну вот вам! Так вам и надо! Получайте! Ха!

— Доброе утро, миссис Гудбоди!

Восьмидесятилетняя старуха застыла в облаке аэрозоля от насекомых, которое выбрасывал огромный распылитель.

— Чушь! — закричала она в ответ. — Какое там доброе! Приходится смотреть в оба за этими извергами! Чумы на них нет!

— Опять что-то случилось? — спросил он.

— Мне не хочется громко кричать, а то живо разнесут по всему свету, но… — и она подозрительно оглянулась, — но что касается летающих тарелок, я заняла первую линию обороны. Что вы на это скажете?

— Прекрасно, — ответил Фортнем. — Теперь дело за малым, открыть межпланетное сообщение и ждать гостей.

— Что их ждать, уже тут! — Она ткнула распылителем под забор. — Вот вам! Вот!

Он убрал голову. Утро занималось погожее, а у него почему-то испортилось настроение. Миссис Гудбоди, бедняжка! Всегда была воплощением здравого смысла, а сейчас? Да, старость не радость.

Зазвенел звонок. Он накинул халат. Спускаясь с лестницы, услышал чей-то голос:

— Срочная заказная бандероль! Фортнем?

Синтия возвращалась от входной двери с небольшим пакетом в руке.

— Срочная заказная бандероль твоему сыну.

Том примчался вниз как на крыльях.

— Потрясающе! Это, верно, из теплицы-лаборатории «Грибы с Великих болот»!

— Хотел бы я так же, как ты, приходить в восторг из-за какой-то бандероли, — заметил отец.

— Какой-то?! — Том яростно срывал с пакета бечеву и бумагу. — Ты что, не видел последних страниц «Популярной механики»? Ведь это они!

Всей семьей Фортнемы разглядывали маленький коробок.

— Что такое «они»? — спросил отец.

— Как что? «Из лесных болот гигантские грибы, прибыль приносящие, у тебя в подвале вырастут». Ну, вспомнил?

— Ах, да, конечно, — сказал Фортнем — Как глупо, что делается с памятью!

— Вырастут из таких крохотуль? — Синтия покосилась на коробок.

— «За сутки гарантируется небывалый прирост грибной массы, — наизусть процитировал Том. — Высадите рассаду у себя в подвале».

Фортнем с женой переглянулись

— Ну что ж, — сказала она, — все лучше, чем лягушки и змеи.

— Еще бы! — и Том бросился было бежать.

— Да, Том, — ласково остановил его отец, — в следующий раз, как мне кажется, сойдет и обычная почта.

— Да ну их, — сказал Том. — Что-то, видно, напутали. Заказная бандероль, да еще авиапочтой, кто себе может позволить такую роскошь? Что я, миллионер, что ли?

Дверь подвала захлопнулась.

Фортнем с интересом повертел в руках упаковку бандероли и кинул ее в мусорную корзину. По дороге на кухню приоткрыл подвальную дверь.

Том стоял на коленях и грабельками ворошил землю.

Фортнем почувствовал за собой легкое дыхание. Через плечо в прохладную тьму подвала заглядывала жена.

— Эти грибы… Надеюсь, они съедобные?

— Доброго тебе урожая, сынок! — засмеялся Фортнем.

Том глянул вверх и помахал родителям.

Фортнем захлопнул дверь и, взяв жену под руку, в прекрасном настроении прошествовал на кухню.

В полдень Фортнем поехал за продуктами. По пути в гастроном он увидел стоящего на тротуаре Роджера Уиллиса, учителя биологии из городской школы. Они были членами одного клуба. Уиллис призывно махал рукой. Фортнем подъехал и отворил дверцу.

— Привет, Роджер! Подбросить тебя?

Ответ Уиллиса был однозначным: он буквально впрыгнул в машину и хлопнул дверцей.

— Тебя-то как раз мне и надо. Каждый Божий день собираюсь к тебе и никак не выберусь. Ты не мог бы минут пять поиграть в психиатра? Да поможет тебе Господь!

Фортнем вел машину, искоса поглядывая на друга.

— Ладно, попробую.

Уиллис откинулся на сиденье и принялся внимательно изучать собственные ногти.

— Давай немножко проедем. Еще немножко. Ну что ж. Я хочу сказать… Что-то скверное деется на белом свете.

Фортнем беззаботно рассмеялся.

— Тоже мне новость!

— Нет, нет, ты послушай… знаешь… По-моему, происходит что-то непонятное, что-то невидимое…

— Миссис Гудбоди, — буркнул себе под нос Фортнем и осекся.

— Что миссис Гудбоди?

— Сегодня утром вещала что-то про летающие тарелки.

— Нет, — Уиллис нервно куснул сустав указательного пальца. — Летающие тарелки, — по-моему, ни при чем. Скажи, что такое интуиция?

— Сознательное восприятие того, что в течение длительного времени находилось в подсознании. Только, прошу тебя, не вздумай меня цитировать. Вот ведь тоже нашел себе доморощенного психиатра, — и он снова рассмеялся.

— Ну хорошо, хорошо. — Уиллис поудобнее устроился на сиденье. Заметно оживившись, он повернулся к Фортнему. — Именно так! Подсознание по крупице накапливает информацию. Верно? Тебе вдруг хочется сплюнуть, но как скопилась слюна, ты не знаешь. Руки пачкаются, а ты этого не замечаешь. Не чувствуешь, как на тебя ежедневно оседает пыль. Но в один прекрасный момент, когда пылинок наберется достаточно много, ты обращаешь внимание на грязь. Вот так, по-моему, работает интуиция. Какого же рода пылинки действовали на мое подсознание? Может, в ночном небе мелькнуло несколько метеоров? Или перед рассветом испортилась вдруг погода? Трудно сказать. Может, внимание привлекли какие-то цвета, запахи или стуки, которые слышны в деревянном доме в предутренней тишине? А может, мурашки на коже рук? Не знаю. Но пыли собралось достаточно. И я это вдруг понял.

— Ты понял. Ладно. Но что такое ты понял? — встревоженно спросил Фортнем. Уиллис пристально вглядывался в свои лежащие на коленях руки.

— Я боюсь. Потом не боюсь. Потом снова средь бела дня чего-то боюсь. Прошел медицинский осмотр. Врачи говорят, я здоров, как бык. В семье тишь да гладь. Джо — прекрасный сын и вообще парень что надо. Дороти? Просто чудо. С ней не страшны ни старость, ни даже смерть.

— Тебе всегда везло.

— Везло — не везло, сейчас не важно. Я боюсь за себя, за свою семью, а в эту минуту и за тебя тоже.

— За меня? — воскликнул Фортнем.

Он остановил машину на пустыре у гастронома и бросил на друга испытующий взгляд. Вокруг было тихо-тихо. Уиллис заговорил, и звук его голоса внезапно заставил Фортнема похолодеть.