Макс Петров - Мы - будем жить!

Узкий клин «форштевня противозомбиного», на котором я всё никак не соберусь нарисовать глаза, легко проламывает две доски в заборе. Что там у нас? Морда там у нас. Бывшей собаки. Ну логично, если тут живая собака есть – кто притопает по её тушу? Известно – зомбака. Эх, ну почему мы никак не сделаем оружие с глушителем, хоть каким-нибудь? Опять по ушам… И ещё раз… Блин, ещё… Раз кабыздох гавкает – значит, добраться до него дохлопсы не могут. Но и уйти не уйдут – так и торчат тут, во дворе… Не один и не два… Сколько ж их тут? Вот уже четвёртая морда с ослюнявленной, вывоженной в грязи шерстью «ужасно неопрятной на вид» получает пулю в лоб и отваливается за забор, а виртуальная точка коллиматора проецируется на следующую… Зомбаки, видимо, тут так и просидели с самого начала, ничего не видели и ничему не научились. Не лезть вперёд, когда соседа убило – точно не научились. Шестая псина застревает в проломе – или просто падать некуда. Ну что, ломаем ещё доски? Обычные зомби, двуногие и четвероногие, в машине нам не опасны. Вот застрять машиной на руинах забора – опасно. Как только началась стрельба – все уличные мертвяки забеспокоились, начали поворачиваться в разные стороны, некоторые направились в нашу сторону, некоторые наоборот потянулись подалее. Это пока мы в машине они «подалее», а как появится надежда вкусить – тут же сменят и вектор, и величину. То есть – ломанутся со всей возможной скоростью к нам. А скоростные возможности мертвяков могут быть ещё какие обманчивые… Так что если застрянем – придётся вызывать подмогу и ждать – вылезти потолкать не получится, не та обстановка…

Да, а ведь удобная штука – вышка со стрелками. Обглодыша возле девятиэтажки положили разом, он и крякнуть не успел. Но к броненосцу такое приделать не получится. И вообще он маленький и тесный, хоть вроде и здоровый «жып»… Это он в мирное время и на дороге – здоровый. А нам нужна тачка побольше. Побольше, поквадратнее, и чтобы внутри можно было ходить, от одной «дырки для ружья» к другой. Чтобы не качалась, чтобы двери открывались не наружу, чтобы сверху можно было высунуться высоко и безопасно… Но это всё потом. Ближайшие дни у нас заняты плотно – пока можно спасти тех, кого ещё можно спасти. А то всё кошечками и собачками пробавляемся…

– Ну как вы там? – возник в гарнитуре голос Ольги. Она осталась в автобусе, и им тоже делать было нечего.

– Да ничего интересного. Шесть дохлых собак упокоили, думаем как во двор въехать, чтоб живую не прибить.

– Может нам тоже подъехать? Тут всё пусто, в квартирах даже зомби почти нет, только внизу.

– Ну попробуйте. Сразу из двора направо, через триста метров переулок, мы в нём.

Колонна спасательной техники смотрелась некрасиво и грозно. Кривовато вырезанные и грубо сваренные листы, с обгоревшей в местах соединений краской или вовсе ржавые и замасленные… Колесницы апокалипсиса, блин… Кран грузно перевалился чрез тротуар, смял бронебампером кусты и начал под рык движка выпускать опоры. Получается, броненосец разведки ему и не нужен – он сам себе разведка, с такой-то наблюдательной вышкой. Конечно, когда речь о противнике мёртвом… Но уж здесь-то живому делать нечего точно…

– Во дворе зомбаки, пять штук – докладывает из корзины Маша.

– Должно шесть быть.

– Не, которые у забора – само собой. Эти живые пока. Ну то есть неупокоенные. Одна – продвинутая, почти как на сервисе.

– Начинай с неё, а то сообразит убежать.

– Сейчас… Снаружи и сверху выстрел из ППШ кажется негромким. Хлопнуло – и всё. Даже слышно как гильза по железу клетки звякнула. Совсем не то же самое, как внутри машины… И тут же ещё выстрелы, в два ствола.

– Можно мне тоже? – Лёшка просится.

– Давай.

Быстро вскарабкавшись по защищённой лесенке, он присоединяется к «средним». В нижнем положении корзина находится примерно на уровне крыши одноэтажного дома – самая подходящая дистанция, все зомби внизу как на ладони.

– Живую собаку не видно там?

– Видно. Она в сарае сидит, с прогулочным вольером.

– Ага, вот почему уцелела… Как доставать – есть идеи?

– Опустить клетку пониже, снизу люк открыть и крышу сарая разломать. А там уже внутри разобраться, как собаку поднять – Дима озвучил самый очевидный вариант. До земли клетка не опускалась, только до уровня крыши автобуса – ну или сарая…

Я опасался, как пройдёт «взаимодействие» с собакой. Чужая собака, не уличная, «хозяйская» – а тут вторжение на её территорию… Но сОбак, среднерусский дворовый пёс, мордой напоминающий лайку, а расцветкой – добермана, принял нас как дорогих гостей. Ещё когда клетка нависла над двором он перестал брехать, а когда начали ломать крышу – только метался в вольер и обратно в сарай, метя низко посаженным волчьим хвостом и повизгивая. Верёвка в сарае отыскалась, и пёс позволил себя ей обвязать, хотя и норовил сбить с ног, облизать до головы и наставить синяков хвостом. Заволновался кобель только когда его потащили наверх, в корзину, но и то не сильно, и в автобусе успокоился. Ну вот, ещё животину спасли… Лёшка тут же (пока Сашка не опередила) принял над ним шефство, против чего пёс ничуть не возражал. Особо исхудавшим он не выглядел, но на воду накинулся с большой охотой и вылакал не меньше литра. Жить будет.

Выехали с утра, на сей раз в обычном составе – солдаты вечером погрузились в уазик и уехали в расположение – апокалипсис апокалипсисом, а вечерняя поверка никуда не делась. Ну, изначально мы на них и не рассчитывали.

Я думал, запомню хотя бы первых спасённых. Фиг вам – было совершенно не до них. Кран слушался рычагов не спеша и с чувством собственного достоинства, чтобы аккуратно припечатать корзину к стене требовалось внимание и чувство машины – а как раз почувствовать эту неуклюжую громадину никак у меня не получалось. Край стрелы из кабины виден не был, утыкание в стену чувствовалось больше по изменению звука мотора, получившего лишнее сопротивление в работе. Мертвяков здесь было уже до чёрта, и хотя забраться на трёхметровый борт они никак не могли, сплошное озеро желтушно-бледных лбов, грязных спутанных волос и тянущихся рук – тоже нервировало и отвлекало. Не смотреть им в глаза я уже научился, хотя тянуло заглянуть, тянуло. Бездна голодных глаз, ага. Может, не совсем и бездна, но уж голодных – это точно… А потом и не до них уже стало. Я водил стрелой по окнам, в корзину лезли люди – кто медленно и со страхом, кто бегом, бросив всё, возмущаясь даже на обязательную проверку – не укушенные ли, а кто-то тащил вещи, нужные и бесполезные. Надо было бы с вечера проехать тут на броненосце, объявить, что завтра будет эвакуация, чтобы готовились – но об этом мы не подумали. Только сейчас уже я связался с постом на телевышке и попросил передать на радио, что в районе Серебровки сегодня работает спасательная вышка, пусть люди готовятся. В кабине крана радио не было, но Сашка, с наушниками не расстающаяся, тем более что ей особо делать было нечего – сиди да сиди в автобусе, просто на всякий случай, скоро сообщила, что «Голос жизни» передал наше обращение, а ещё – они просят связаться по телефону, как так – такое интересное событие прошло мимо прессы. Ладно, вечером свяжутся младшие, им по приколу на радио позвонить…