Роберт Стайн - Группа поддержки. Второе зло

Но вот настало время финального номера — большой пирамиды. Как только девчонки начали карабкаться друг другу на плечи, трибуны разразились аплодисментами. Корки скрестила пальцы на счастье, глубоко вздохнула и принялась взбираться. Выше, выше. Она оказалась на вершине, пирамида была готова. Все, казалось, идет просто замечательно. Трибуны уже сходили с ума. Корки улыбнулась и раскинула руки.

Но как только она сосредоточила внимание на верхних рядах, зал стал качаться. Стены начали дикую, словно бы карнавальную, пляску. Корки тихонько вскрикнула и почувствовала, как дрожат колени.

— Что происходит?

Стены колебались. Девушку окружал какой-то ураган из огней, красок и звуков.

— Нет! Пожалуйста!

Стараясь сохранить равновесие, она прикрыла глаза. Но, открыв их, увидела, что зал по-прежнему качается. Корки различила лица зрителей с неожиданной ясностью, будто придвинулась вплотную к трибунам. Видела какого-то рыжего веснушчатого парня, совсем близко. Мигающие огни становились ярче, ярче, переливаясь красным, желтым и белым. Потом она заметила мужчину с красным шерстяным шарфом, сидевшего в самом низу. И зал опять закружился.

Хлопки и крики, казалось, давили на девушку, сбивали ее с ног, в то время как ослепительно яркий зал вращался все быстрее и быстрее. А потом остановился. Корки увидела Сару-Бет Пламмер, стоявшую возле двустворчатой двери.

Сара-Бет Пламмер? Что она здесь делает? «Я должна спуститься, — подумала Корки, чувствуя, как струится по лбу холодный пот, как дрожат колени. Ноги ослабли, стали ватными. — Спуститься вниз». Девушка взглянула на пол и увидела Кимми. Та уже замерла в выжидательной позиции и ободряюще кивнула.

Корки сделала глубокий вдох. Она шагнула вперед, подняв колени и поджав ноги. Прыгнула. Лицо Кимми превратилось в маску немого ужаса. Она не сделала движения навстречу Корки. Не подняла рук, чтобы поймать ее. И блондинка с оглушительным стуком рухнула на пол!

Открыв глаза, Корки оказалась посреди тишины. Белой тишины. В зале повисло молчание. Постепенно она смогла различить лица, расплывчатые и погруженные в тень.

— Я не могу двигаться! — донесся до нее резкий крик откуда-то сверху. — Я не могу двигаться! Не могу поднять руки!

Это был голос Кимми.

Лица, погруженные в тень, стали видны чуточку яснее. Корки поняла, что лежит на спине, глядя на трибуну. Боль захлестнула все тело, словно бурная река. Мисс Грин наклонилась к ней с искаженным тревогой лицом, и все остальные смотрели вниз.

Ронни была растерянна и бледна. По ее веснушчатым щекам бежали слезы. Дебра смотрела на Корки расширившимися глазами, ее губы подергивались от страха. Потом снова раздались всхлипывания Кимми, громкие всхлипывания.

Стало холодно, очень холодно и тихо. Все кругом заполнила боль.

— Я собиралась ее поймать, — объясняла кому-то Кимми тонким дрожащим голосом. — Я пыталась ее поймать, но что-то держало мои руки!

«То же самое говорила Бобби», — подумала Корки. Окружавшие ее лица вновь погрузились во тьму. «Вот что случилось с моей сестрой», — поняла девушка. Что-то держало руки Бобби, что-то ее парализовало. Но никто тогда ей не поверил. «Я верю тебе, Бобби. Я верю тебе. Потому что знаю, что произошло. Знаю, кто это сделал. Злой дух. Злой дух где-то здесь. Прямо здесь. Но где же? Он пытался убить меня. Пытался». И тут же пришла пугающая мысль: «А вдруг и в самом деле убил?» Лиц все так же не было видно, только раздавались всхлипывания Кимми. А потом Корки поглотил мрак.

Когда она открыла глаза, над ней склонялось уже совсем другое лицо.

— Мама!

Собственный голос оказался сдавленным и сухим. Миссис Коркоран улыбнулась ей сквозь слезы.

— С тобой все будет нормально, — сказала она, кладя на лоб дочери холодную руку.

Корки попыталась сесть, но боль бросила девушку обратно на подушку.

— Где я?

— Ты в больнице, — ответила мать. Ее улыбка будто застыла на губах и держалась даже во время разговора. — В травматологическом отделении.

Она утерла слезу, появившуюся в уголке глаза, влажным платком.

Теперь Корки разглядела комнату. Точнее, это была даже не комната, а небольшое кубическое помещение со стенами, завешенными серой тканью.

— С тобой все будет нормально, — повторила мать, и девушка попыталась улыбнуться в ответ.

«Нет, не будет», — подумала она грустно.

— Ты сильно ушибла ребро и сломала руку. Но это все, — сообщила миссис Коркоран.

«Итак, дух меня не убил, — подумала Корки, глядя на серую ткань. — Не убил. На этот раз. Но в следующий…»

— Папа заполняет сейчас какие-то бумаги. Когда он закончит, мы поедем домой. Правда, здорово? С тобой все будет нормально.

Девушка вымученно улыбнулась. «Со мной не будет все нормально, — подумала она. — Никогда не будет нормально. Злой дух убил Бобби, и сегодня в спортзале все повторилось. Он пытался убить меня. И я совсем не в порядке. Не в порядке. Не в порядке».

Перед ней вырос молодой темноволосый врач в белом халате.

— Можешь сесть? — спросил он, улыбаясь. — Нужно поправить тебе повязку.

Опираясь на его плечо, девушка с трудом села в кровати. К ее удивлению, оказалось, что правая рука перевязана.

— На твоем месте я не стал бы делать сальто назад, — пошутил доктор.

— Шон, что ты тут делаешь в такой поздний час? — воскликнула миссис Коркоран.

Мальчик, встречавший их в дверях дома в одной пижаме, пожал своими узкими плечами.

— Не хочет ложиться спать, — объяснила их соседка, миссис Барнаби, которую пригласили посидеть с Шоном. — Говорит, что хочет увидеть, как перевязали сестру.

— Что ж, отойди от двери, и твоя бедная сестричка сможет попасть в дом, — сказала мать.

При виде гипса глаза Шона расширились от возбуждения.

— Ух ты! А можно потрогать?

— Давай уж. — Корки протянула ему руку. — Если это тебе щекочет нервы.

— Нет, подожди-ка, — встрепенулся брат. — Я хочу на нем расписаться. Ты ведь сохранишь его на память, правда?

— Пожалуйста, только не сейчас! — попросила мать.

— У Корки выдалась жуткая ночь, — сказал отец. — Дай ей прийти в себя.

— Но я могу там что-нибудь написать? — попросил Шон, как обычно, не слушаясь родителей. — Ну, знаете, что-нибудь забавное.

— Завтра, — ответила Корки резко. — Сейчас мне совсем тяжко.

Брат скроил недовольную мину, но все-таки отошел.

— Тебе звонили два раза, Корки, — сказала миссис Барнаби, помогая ей снять куртку и разматывая шарф. — Я записала кто. Первый раз — Дебра, потом — Ронни. Я сказала, что ты все еще в больнице.

— Спасибо, — ответила девушка благодарно. — Я позвоню им завтра.

Миссис Барнаби пожелала всем спокойной ночи и отправилась домой. Шон еще чуть-чуть покапризничал, но все же позволил отцу уложить себя в постель.