Элмор Леонард - Прикосновение смерти

— Постарайся, чтобы тебя стошнило.

— Ваш друг сделал для вас доброе дело, — вздохнула Эдит. — Вы выглядите сейчас не так уж плохо — только глаза немного припухшие.

Врач спросил ее, давно ли она пьет. Линн ответила, что около десяти лет. Потом добавила, что выпивает примерно четыре литра вина в день и носит с собой в сумочке фляжку с водкой, на всякий случай. На врача, похоже, ее слова не произвели никакого впечатления.

Медсестра, которая брала у нее кровь на анализ, спросила, регулярно ли она питается.

— Как придется! — Линн повела плечами.

Медсестра заметила, что в общем-то она выглядит неплохо.

Оказывается, неплохо… Еще бы! По сравнению с другими женщинами, находящимися здесь на излечении, с их бледными, с кровоподтеками лицами, с кругами под глазами и сальными волосами, она выглядит просто королевой.

Красивая консультант-нарколог, сидя за своим столом и не вынимая сигареты изо рта — к концу дня Линн пришла к выводу, что здесь многие выкуривают по две пачки в день, — спросила, помнит ли она о том, как сюда попала. Линн пробормотала что-то невнятное в ответ.

— У вас бывают провалы в памяти?

— Иногда.

— На протяжении каких-то периодов или временно, как минувшей ночью?

— По-всякому…

— Вы считаете себя алкоголиком?

— Приходится, если я пью как лошадь.

Нарколог заметила, что количество выпитого не является критерием алкоголизма. Критерий — это зависимость. Первый шаг на пути излечения состоит в том, чтобы осознать, что она не в состоянии самостоятельно преодолеть зависимость, то есть тягу к алкоголю, далее ей здесь помогут выработать совершенно новое отношение к своей зависимости.

— Каким образом?

— Ну, во-первых, киносеансы на тему алкоголизма, во-вторых, беседы с алкоголиками, излечившимися от недуга, а затем групповые встречи со специалистами два раза в день. Программа рассчитана на семнадцать недель.

Семнадцать недель… Ничего себе!

Нарколог поинтересовалась, не подвержена ли она приступам дурного настроения, не испытывает ли чувство тревоги. А это ей зачем? Линн насторожилась. Может, она ее в чем-то подозревает? Когда зазвонил телефон и консультант-нарколог, взяв трубку, подошла к окну и повернулась спиной к Линн, она прочитала на странице блокнота, лежавшего на столе: «Естественно, но как-то уклончиво… Подспудное чувство вины… Внешний вид удовлетворительный».

Когда консультант вернулась к столу, Линн спросила, можно ли ей позвонить своей приятельнице. Консультант объяснила, что ей необходимо сконцентрироваться на актуальной проблеме и не отвлекаться на посторонние темы, поэтому у Линн не будет никаких контактов вне центра в первые пять недель.

— Никаких контактов с внешним миром вообще? — Линн сделала большие глаза.

— Вы имеете право уйти отсюда в любое время, но, если остаетесь здесь, следует выполнять наши правила.

— А пока жизнь под замком, да?

— Вроде того. Наша задача — оградить вас от друзей, родственников, со всеми их лучшими побуждениями, а также от ваших прежних проблем. А держать вас взаперти мы не собираемся, — отчеканила консультант.

Линн почувствовала себя лучше, но постаралась не показывать этого.

Она рассматривала распятие на стене. Гипсовый Иисус на лакированном кресте… Судороги тела, вызванные болью, искаженное лицо… Трагично, конечно, но разве это так уж необходимо? Лучше бы просто крест…

Линн перевела взгляд на фотографию, увеличенную до размеров картины. Какая-то комната, захламленная старыми газетами и какой-то рухлядью… Похоже, это вестибюль какого-то здания, предназначенного на слом, где обычно ютятся уличные бродяги.

— Наш центр раньше был таким? — обратилась Линн к мужчине, сидевшему рядом с ней за столиком.

Помешивая кофе в чашке, он сказал:

— Не знаю. На фотографии, на мой взгляд, какой-то притон на Мичиганском проспекте.

Возможно, фотография висит на стене в качестве напоминания о былом либо для сравнения, пришла к выводу Линн. Что лучше — влачить свои жалкие дни в трущобах или посиживать здесь, в кафе реабилитационного центра на втором этаже, напротив холла с телевизором?

Столики в кафе были расставлены вдоль окон, выходящих на внутренний двор и волейбольную площадку. За стойкой продавались безалкогольные напитки, сигареты, стоял торговый автомат для продажи сладостей и пара кофейных автоматов на шестьдесят чашек кофе, с подносами, на которых стояли кувшинчики со сливками и горкой лежали пакетики с сахарным песком. Кофе был бесплатным, крепким и в неограниченном количестве.

После обеда Линн присутствовала на вводной лекции, посмотрела фильм под названием «Жизнь, лишенная духовного содержания» и сидела в кафе уже примерно час, размышляя о том, что предпринять в отношении Ювеналия. Поискать его или подождать, пока они случайно не встретятся. А тем временем она наблюдала за людьми, окружавшими ее.

Мужчины добавляли в кофе много сливок, клали много сахара, ели сладости, в особенности мятные конфеты, и курили. Некоторые втихаря скручивали собственные сигареты, и Линн сначала решила, что это косяки с марихуаной, но это оказался трубочный табак в синей упаковке, которую они то и дело доставали из заднего кармана брюк.

Народ в кафе не задерживался: уходили одни, приходили другие. Мужчин было явно больше, чем женщин. Причем среди женщин преобладали чернокожие.

Пара столов для игры в бридж пустовала. В помещении было жарко, даже при открытых окнах. Выглянув во двор, она увидела сидящих на освещенной солнцем скамейке возле лужайки четырех парней без рубашек и девушку в подрезанных выше колен обтрепанных джинсах и топе с завязками на шее.

Эдит, сидевшая напротив Линн, сказала:

— У них проблемы, знаете ли. А у кого их нет, но только наркотики и бормотуха, говоря по-простецки, быстренько сводят в могилу. Вы обратили внимание, что вам не дают никаких транквилизаторов, если, конечно, вы не полезете на стенку?

Мужчина, сидящий рядом с Линн, заметил, что он принимает в день шесть, восемь, а иногда и больше таблеток валиума.

Линн поинтересовалась, не раздражает ли кого-либо реклама пива прямо через дорогу. Не соблазняет ли она пациентов, находящихся на излечении?

Пивные алкоголики разрушают себе печень, а у него пиво вызывает головную боль, сообщил сосед по столу.

Эдит останавливала людей, представляя им Линн.

— Познакомьтесь! Это наша новенькая… Она поступила вчера. Сегодня выглядит уже гораздо лучше. Я ее старшая сестра.

Сутулый и тощий мужчина заметил, что он поступил три дня назад, и какой-то парень назвался его старшим братом, и с тех пор он не видел этого сукиного сына. Эдит покачала головой и заверила его, что она поговорит с консультантом. Мужчина сообщил, что он хотел позвонить в социальную службу округа Уэйн, но ему не позволили сделать это. Хотелось бы знать, каким образом он будет получать федеральную помощь для малоимущих, если там не знают, где он находится?