Розмари Тимперли - Гарри

— Муж говорит то же самое.

— Ну разумеется. Но раз уж вы привели Кристину, я поговорю с ней. Оставьте нас одних.

Я вышла в приемную и увидела, что Крис стоит у окна.

— Гарри ждет, — сказала она.

— Где ждет? — спокойно спросила я.

— Вон там, у розового куста.

В саду у доктора рос куст белых роз.

— Но там никого нет, — сказала я. Крис окинула меня взглядом, преисполненным недетским презрением. — Дорогая, с тобой хотел бы поговорить доктор Уэбстер, — нетвердым голосом проговорила я. — Ты ведь помнишь его, правда? Он еще угощал тебя конфетками, когда ты поправлялась от ветрянки.

— Да, — согласилась Кристина и с готовностью направилась в кабинет доктора. Я с нетерпением ждала ее возвращения. Наконец за стенкой послышался короткий смех доктора, в ответ раздались веселые, звонкие трели девичьего голоска.

Я обратила внимание на то, что с доктором она разговаривает совсем иначе, чем с ней.

Наконец они вышли, и он сказал:

— С ней абсолютно все в порядке. Просто это маленькая обезьянка с богатым воображением. И все же хотел бы дать вам один совет, миссис Джеймс. Пусть она рассказывает вам про Гарри. Пусть привыкнет доверяться вам. Как я понимаю, вы каким-то образом выразили свое неодобрение по поводу ее разговоров с "братиком", вот она и таится. Он что, делает деревянные куколки, да, Кристина?

— Да, он делает деревянные игрушки, — кивнула Крис.

— И читать умеет, и писать, да?

— И плавать, и по деревьям лазать, и рисовать. Гарри все умеет делать. Просто чудесный братик, — ее маленькое личико засветилось румянцем обожания.

Доктор дотронулся до моего плеча.

— У меня такое впечатление, что Гарри очень хороший брат для нее. И у него такие же, как у тебя, Крис, рыжие волосы, так ведь?

— Да, у него рыжие волосы, — сказала Крис и не без гордости добавила: — Даже еще рыжее. И он почти такой же высокий, как папочка, только худее его. Он такой же высокий, как ты, мамочка. Ему четырнадцать лет. Он говорит, что для своих лет слишком высокий. А какого роста он должен быть?

— Мамочка тебе по дороге домой расскажет, — сказал доктор Уэбстер. До свидания, миссис Джейс. Не волнуйтесь. Пусть себе болтает. До свидания, Крис. Передай от меня привет Гарри.

Прошла еще одна неделя. Гарри не сходил с ее языка.

Гарри был всюду. Накануне перед началом учебного года Крис заявила:

— В школу я не пойду!

— Крис, завтра тебе надо идти в школу. Ведь ты же сама ждала этого. Ты же знаешь об этом. Там будет много других маленьких мальчиков и девочек.

— Гарри сказал, что не может пойти вместе со мной.

— Да, он не может дойти с тобой в школу. Он будет… — Я изо всех сил пыталась последовать совету доктора и сделать вид, что верю в существование Гарри, — он слишком взрослый мальчик для твоего класса. Как же он, четырнадцатилетний, будет чувствовать себя среди таких малышей?

— Без Гарри я в школу не пойду. Я хочу быть с Гарри, она заплакала горько, громко.

Засыпала Крис со следами слез на щеках.

Было все еще светло. Я подошла к окну, чтобы задернуть шторы. Золотые тени и косые солнечные лучи вытягивались по садовой траве. А рядом длинная и узкая, ярко очерченная тень мальчика у куста белых роз.

Словно безумная, я распахнула окно и закричала:

— Гарри! Гарри!

Мне даже показалось, что я увидела что-то рыжее, мелькнувшее на белом фоне, что-то очень похожее на мальчишескую голову. И снова — ничего.

На следующий день я решила отправиться в свое тайное путешествие. На автобусе добралась до города и двинулась в направлении большого мрачного здания, в котором не была уже больше пяти лет. В те времена мы как раз встречались с Джимми. Верхний этаж здания принадлежал Обществу по усыновлению "Грейторн". Я преодолела четыре пролета и постучалась в знакомую дверь с облупившейся краской.

Навстречу мне поднялась мисс Клизер — высокая худая седовласая женщина с милой улыбкой. У нее было приятное, доброе лицо со странно изогнутыми бровями.

— Миссис Джеймс, как я рада снова видеть вас. Как поживает Кристина?

— Спасибо, мисс Кливер, с ней все в порядке. Пожалуй, я сразу перейду к делу. Я знаю, что обычно вы не рассказываете усыновленным детям, кто были их родители, и наоборот, но мне просто необходимо знать, кто такая Кристина.

— Извините, миссис Джеймс, — начала она, — но наши правила…

— Позвольте я расскажу вам свою историю, и тогда вы сами поймете, что мною движет не простое любопытство.

Я рассказала ей про Гарри.

Когда я закончила, женщина кивнула:

— Действительно, странная история. Очень странная. Что ж, миссис Джеймс, ради вас я пойду на нарушение наших правил. Так уж и быть, расскажу вам "на ушко", откуда к нам прибыла Кристина.

Она родилась в очень бедной части Лондона. В семье было четверо: отец, мать, сын и сама Кристина.

— Сын?

— Да. Ему было четырнадцать лет, когда… когда это случилось.

— Что случилось?

— Давайте я с самого начала все расскажу. Кристина, в общем-то, была нежеланным ребенком. Вся семья ютилась в одной комнате под самой крышей старого дома, который, как я считаю, давно уже надо было закрыть за ветхостью. Даже для троих было тесновато, ну а когда родился второй ребенок, их жизнь вообще стала походить на кошмар. Мать представляла собой довольно невротичное существо, неряшливое, несчастное и чересчур толстое. Родив дочь, она практически сразу же охладела к ней. Мальчик же, напротив, буквально с первых дней боготворил маленькую сестренку. Даже школу прогуливал, чтобы лишний раз побыть с ней.

Как-то утром, еще было очень рано, женщина, которая жила на первом этаже, увидела, как мимо ее окна что-то быстро пролетело вниз, и тотчас же раздался звук ударившегося о землю тела. Она выглянула наружу. На земле лежал мальчик, сын этих непутевых родителей. В руках он сжимал тело Кристины. Шея мальчика оказалась сломана. Он скончался. Лицо Кристины все посинело, но она продолжала слабо дышать.

Женщина подняла крик, перебудила всех, вызвала врача и полицию, после чего все бросились наверх. Им пришлось выламывать дверь, — она была заперта изнутри. Несмотря на то, что окна в комнате были открыты настежь, в нос им ударил сильный запах газа.

На кровати лежали супруги, а рядом валялась написанная рукой мужа записка:

"Я не могу больше этого выносить. Я убью их всех. Другого выхода у меня нет".

Полиция предположила, что он запер дверь изнутри, закрыл окна и открыл газ — семья к тому времени уже спала, потом лег рядом с женой, потерял сознание и умер. Но его сын, очевидно, проснулся. Возможно, он попытался отпереть дверь, но безуспешно. Кричать уже не было сил — единственное, на что его хватило, это распахнуть окна и броситься вниз, сжимая в объятиях обожаемую сестренку.