Dok - Мы из Кронштадта. Подотдел очистки коммунхоза

Здесь как раз зелени хватает – это ж практически за чертой города зеленая зона, прибрежная полоса, правда изрядно замусоренная, какие-то гаражные кооперативы, вроде местные вообще это место «Шанхаем» называют. Мне оно известно только тем, что Вовка тут нашел на 18 день Беды живого парнишку – тот спрятался в туалете бензозаправки, что слева – и там отсиживался. Вроде он уборщиком, что ли тут работал, вот и ухитрился протянуть на чипсах и печенье, что с витрины хватанул, убегая в свою фортецию. И даже не свихнулся, просидев столько времени в осаде.

А еще тут площадка, на которой мы занимаемся.

Трое одетых в стиле «не кусай меня собака» товарищей не торопясь идут перед нами. Мы приотстали – щенки дальше не хотят категорически. Изо всех сил не хотят.

Пока мы с ними возимся, ребята видно находят искомое – гулко грохает три выстрела.

– Все с этим, тащите Хундфройляйн! – кричит нам Брысь.

– Что там было? – ору в ответ.

– Оно и было – несколько неясно отвечает Серега.

Собаку приходится брать на руки. Так она чувствует себя несколько увереннее, но все равно старается вырваться. А весит она уже с пуд где-то.

Морф оказывается ужасающим. Я таких не видал раньше, а еще меня пробирает хохот. При жизни жувотное это было самой мелкой собачонкой – таких в сумочках таскают. Чихуахуа, что ли порода называется? Кого уж оно съело и как морфировало – мне не совсем понятно, размером оно по-прежнему и до кошки не дотягивает. Челюсти разве что увеличились и удлинились этаким клювом. Но вот пахло от него как положено – отчего другие собаки пугались всерьез. Размеры подкачали, а так вполне себе морф. Особенно издалека, да по запаху.

Возникает вопрос – забирать ли эту падаль с собой для отчета, как положено, или нас засмеют? Морф-то меньше кошки.

Брысь принимает соломоново решение – если для отчета и не примут, то в некролаборатории будут рады и такому образцу. В конце концов, крысоморфы еще меньше размерами попадались. Но это не делало их менее опасными и шустрыми.

Серега, тем не менее, хихикает. Ну да, отличный охотничий трофей, голову вполне на стенку повесить, а шкуру на ковер пустить. На коврик для мыши.

– Знаете, мне неловко, что мы вас по такому пустяковому случаю побеспокоили – говорит Бурш майору, пока трупик упаковывают в мешок из черного пластика.

– Глупости не говорите – невозмутимо отвечает Брысь.

– Почему глупости – удивляется мой коллега вполне искренне – мы вооружены, умеем стрелять, а уж с такой мелкой ерундовиной справились бы. Ее же сапогом раздавить не проблема, даже без стрельбы.

– Если вас гнетет то, что мы съездили на заявку и ликвидировали бесспорно морфа, то это зря. Нашей группе это в зачет. Если гнетет то, что вы какбэ струсили – то это тем более зря. Не говорю уж о том, что это сейчас мы узнали, какой именно был морф, а получасом раньше никто понятия не имел об этом. Потому мог быть и какой-нибудь стокилограммовый мастиф например, или фила бразильяна, не к ночи будь помянут. Много бы вы своими пукалками наработали бы. Не говорю о том, что собаченции вам стрелять бы не дали – задали бы лататы, дернули поводками в момент прицеливания…

Так что все как должно. Нам ведь никакие потери не нужны, а?

– Да не хотелось бы. С чего вы решили, что это именно собакоморф?

– Тропность. Есть такое слово?

– Есть. Хотите сказать, что именно собакоморф тропен к собакам?

– Точно так. И это для собак сейчас самый страшный враг. На генетическом уровне. Хундефройляйн смелая девочка, видел я ее в деле, раз она так напугалась – какие еще варианты. Вы мне лучше скажите – зачем вы тетку в пыли обваляли? Она на вас была очень зла, как я видел. Чем это вы женщину так окрысили?

– Она хотела, чтобы мы ее песика остановили и удержали.

– А вы что? Наш Доктор то уж всяко должен был кинуться на помощь страждущим. Хлебом его не корми, альтруиста. Хоть за фалды держи.

– Вообще-то он вроде бы собирался. Но я не рекомендовал – Бурш иронично смотрит на меня.

– Ну а что я? Я ж не полез!

– И правильно – кивает коллега.

– А растолковать? – спрашиваю я, потому что и впрямь интересно.

– Собака – стайное животное. Помните? Ага, помните. Так вот бабка – она хоть числится этим псом на низшем уровне иерархии – но в своей стае. Он будет защищать себя и свою стаю. Значит, если будем хватать его – он разозлится, а ошейничек у него к слову шипованый, так что пусть мадам сама за такой ошейник песика хватает, если тормозить бабку – он опять же разозлится, уже защищая особь из своей стаи. А песик без намордника. Напуган, потому агрессивен вдвое.

– Странно – хмыкает Брысь – я считал, что собаке можно дать команду – и она подчинится.

– Только если это нормальная собака и обучена понимать язык. Тогда она команду выполняет. Но то грамотная собака – а этот – дикарь, да еще и тупой. Вот представьте – как бы отнесся майор, если бы я схватил его за шиворот, да еще орал бы что-то на суахили или на чем там любит изъясняться ваш снайпер?

Мне кажется, что майор отнесся бы к таким действиям неодобрительно.

Брысь посмеивается. Пример ему понравился. Только я подозреваю, что именно на суахили он команды понял как раз.

– Похоже, тут все. Поехали? – спрашивает Серега.

– Поехали. Вы к слову знаете, где эта собашница проживает?

– Знаю – удивленно говорит Бурш.

– Значит, подтвердите нарушение пункта о намордниках.

– Может не стоит давать делу ход?

– Стоит. Поверьте – стоит – уже неуклюже залезая в машину, ответствует майор – Вы с нами или остаетесь?

– Лучше пройдемся – говорит мой коллега.

– А, ну бывайте!

Бурш, обращаясь к нашим щенятам, внушительно выговаривает торжественным тоном: «Сия у нас победа может первая назваться, понеже над морфом псоголовым таковым никогда такой не бывало».

И угощает свою Исиду чем-то вкусным. Приходится не отставать.

Ага, значит все в порядке, раз он пустился выдавать фразочки на архаичном языке. Любит он таковым щегольнуть, но только в спокойной обстановке.

– Нам здорово повезло – замечаю я на тот случай, если коллега чего не понял.

– Вы даже не представляете себе, насколько вы правы – распутывая переплетенные разыгравшимися детенышами поводки, отвечает Бурш.

– Почему же, видывал я уже несколько собак-морфов.

– Половину на снимках других поисковых групп, часть из БТР, а вот в атаке непосредственно на вас сколько?

– Трех.

– Только, увы, тогда вы были в составе охотничьей команды, потому думаю, что не прониклись толком, не восчувствовали – ехидствует коллега.

– Почему же не проникся? Я, конечно, не знаю, что это за бразильяна такая, о которой майор толковал, но что касается хищников породы псовых – все-таки не совсем уж до ушей деревянный.