Кай Мейер - Богиня пустыни

— Вы не производите впечатление слишком счастливого человека, — заметил Адриан и посмотрел на нее пронизывающим взглядом.

— Нет-нет, что вы, — поспешила она уверить их в обратном. — Просто… я ничего не слышала о брате уже два года. Это все так…

— Неожиданно? — спросила Мадлен. Она выглядела очень довольной тем, что они с Титом смогли это сделать.

— Необычайно! — сказала Сендрин.

Мадлен подбадривающе улыбнулась ей:

— Вы скоро привыкнете к этой новости. Он приглашает вас к себе, я права? Я думаю, это минимум того, что он может сделать для вас.

— Да. Он просит меня навестить его. Но ведь у меня здесь, в доме, много работы. Занятия девочек…

— Они могут подождать, — заметила Мадлен. — Сестры, естественно, будут только рады нескольким неделям каникул.

— Вы имеете в виду…

— Вы также имеете право на отпуск, дитя мое. Хотя иногда вторая половина дня бывала у вас свободной, все же за тот год, что вы провели с нами, у вас не было достаточно времени в личном распоряжении. — Она весело рассмеялась. — В Виндхуке о нас уже ходят сплетни, что мы держим рабов. Нет-нет, фрейлейн Мук, вы посетите своего брата, и так быстро, как только сможете.

— Но этот Берег Скелетов — я имею в виду место, где он живет, — это так далеко, наверное, до него не менее тысячи километров!

— Не совсем, — сухо проговорил Адриан. — Около восьмисот.

— Пройдут недели, пока я доберусь туда! — вырвалось у Сендрин.

Мадлен пожала плечами.

— Это будет утомительная поездка, в этом я уверена. Хорошо было бы, чтобы она того стоила.

У Сендрин все еще кружилась голова, и у нее не было уверенности, что ее замешательство скоро пройдет.

— Я не знаю, что сказать, — проговорила она. Ее голос звучал так, будто она забыла вдохнуть.

Улыбка Мадлен стала еще шире, как у матери, которая заарканила для своей дочери самого лучшего из всех возможных женихов.

— Сначала успокойтесь. Подумайте над всем этим. И начинайте складывать большой чемодан.

Сендрин механически кивала. Мысленно она уже находилась в пути. Затем она вспомнила о том, о чем давно уже хотела спросить:

— Почему вы делаете это для меня?

Мадлен ответила быстро, не раздумывая.

— Вы теперь член нашей семьи, дитя мое. Для своей дочери я сделала бы то же самое. Тит, вероятно, понял это несколько раньше, чем я, но я считаю, что нам с вами очень повезло.

— И вы действительно хотите, чтобы я поехала туда?

— Вы ведь этого хотите?

— Конечно! Да… Я думаю, да.

— Обдумайте все хорошенько, — посоветовала Мадлен. — И ничего не бойтесь. Вы преодолели путь из Бремена сюда, точно так же сможете преодолеть и гораздо меньшее расстояние до жилища вашего брата, ведь так?

Когда решение было принято, Сендрин стало ясно, что все размышления и колебания теперь бессмысленны. Она решилась бы принять приглашение Элиаса даже в том случае, если бы ей для этого нужно было двигаться напрямик через поля сражений с мятежниками гереро — пешком, без воды и еды, с толпой окровавленных туземцев за спиной. Она просто должна была снова увидеть своего брата.

Тем не менее теперь, когда ее брат наконец был в пределах досягаемости — и неважно, сколько сотен километров лежало между ними, — она не ощущала ничего, кроме беспокойства. Она неоднократно сама себе задавала вопрос, действительно ли ей хочется покидать поместье? Это здание, каким бы большим, запутанным, таящим множество загадок оно ни было, стало теперь ее домом, здесь ее жизнь была комфортной и достаточно безопасной. Должна ли она отказываться от всего этого, пусть всего лишь на оговоренные два месяца, чтобы посетить брата, который даже не посчитал нужным время от времени писать ей письма?

Два месяца, один из которых полностью уйдет на путь туда и обратно, внезапно показались ей бесконечно долгим отрезком времени. В течение этих недель она не будет видеть девочек, к которым так привязалась, теперь она знала, что ей будет не хватать обеих. Наверное, она будет скучать и по Адриану с его таинственными намеками, Адриану, который вопреки всем его странностям становился все ближе ее сердцу. Они нечасто говорили друг с другом, а если и говорили, то оба прилагали максимум усилий, чтобы не упоминать ничего, имеющего хоть отдаленное отношение к шаманам, поразительной силе духа и скрытым талантам. Но все же было нечто, таящееся уже в самой возможности поговорить с ним на эти темы, и это делало ее душу чрезвычайно умиротворенной.

Она нашла дальнейшие доказательства своих способностей, не такие эффектные, как ее видения убийства Кимберли Селкирк, и не такие жестокие, как ее воздействие на маленького сана в Виндхуке, — конечно, если это она так подействовала на него! Постепенно она перестала искать причины таких явлений. Есть волшебное слово верить , сказал священник Гаупт. И действительно, постепенно она поверила в себя, в свои внутренние силы. Она обнаружила, что это было самым простым выходом из создавшейся ситуации: вера не требовала аргументации. А как раз этого ей всегда и не хватало.

Путь к Берегу Скелетов проходил через северную часть страны. Сендрин изучила картографическую литературу, имеющуюся в библиотеке галереи, о чем скоро пожалела. Маршрут поездки проходил от Виндхука на север, через Кирибиб, затем пролегал напрямик по Каоковельду, пользующейся дурной славой северной частью пустыни Намиб.

Названия «Берег Скелетов» она не нашла ни на одной карте. Так назвали местные жители часть Каоковельда — побережье океана, так как там столетиями волны выносили на берег бесчисленные останки жертв кораблекрушений. Если вдруг потерпевшим крушение матросам удавалось выбраться на сушу живыми, они оказывались лицом к лицу с кошмарами Намиба — километрами безжизненных дюн, отсутствием людей, пищи и питьевой воды. Побережье было усеяно обломками разбитых кораблей — результат сотен кораблекрушений, об этом говорилось в записках одного из путешественников. До белизны отшлифованные песком скелеты принадлежали не только погибшим морякам, но и авантюристам, которые последовали сюда, наслушавшись легенд о выброшенных на берег ящиках с золотом, о несметных богатствах этих краев, но вместо этого нашли здесь свою смерть.

Ночью Сендрин долго не могла заснуть и спрашивала себя, не покинули ли её все добрые духи, заставив совершить путешествие в такое место. Но у нее, разумеется, не было другого выбора. Встреча с Элиасом была важна для нее.

На следящее утро за завтраком она сообщила всем о принятом решении. Мадлен обняла ее, а девочки, волнуясь, прыгали вокруг нее, еще не решив, радоваться ли свободным от занятий неделям или сожалеть о разлуке с Сендрин. Адриан, напротив, вел себя сдержанно. Внешне он делал вид, что радуется за нее, но Сендрин видела, что мысль о том, что он так долго ее не увидит, причиняла ему боль. Ни за что на свете она не призналась бы, что в глубине души чувствует то же самое.