Кеннет Харви - Город, который забыл, как дышать

— Мы здесь, чтобы оказать жителям помощь. Если для этого нужно будет отключить электричество, рука не дрогнет, — ответил командор.

— То есть я угадал? — Томпсон вызывающе улыбнулся. Он надеялся на искренность, а самое главное, на сотрудничество военного.

— Я ничего не утверждаю, но в какой-то степени — да. В какой-то степени. — Френч скривил губы, прокашлялся и повернулся к экрану компьютера, давая понять, что аудиенция окончена. На столе командора Томпсон заметил громадный том морских легенд.

— Ищете зацепки в фольклоре?

— Нет, это я для удовольствия читаю, — ответил Френч, не поднимая головы. — Печатать, — сказал он в микрофон, и на другом конце комнаты ожил принтер.

— У вас есть хоть какое-нибудь представление о том, что происходит?

— Вполне вероятно, что дело в новом штамме гриппа.

Томпсон язвительно засмеялся. Френч даже бровью не повел. Он встал, подошел к принтеру и взял распечатанные листы. Доктор успел разглядеть надпись жирным шрифтом: «Электромагнитная гиперчувствительность».

— Можно полюбопытствовать? — Томпсон указал на книгу.

— Пожалуйста, — равнодушно позволил Френч, сел и углубился в чтение распечатки.

Доктор взял со стола том, пролистал несколько страниц. Старые рисунки, сделанные со слов моряков. Странные существа поднимаются из воды. Гигантские осьминога, трехголовые чудовища, рыбы с человеческими головами…

— Вот загадка, так загадка, — задумчиво сказал доктор.

— Загадка. Тайна. Секрет. Это все пораженческая лексика. Мне больше нравится слово «задача». Мы ведь ее решим, правда, доктор?

На середине пути между клубом и Хрыч-лейн поставили второй кордон. Машина Томпсона осветила фарами лица военных. Один из них, стоявший на левой обочине, поднял руку и включил фонарик. Томпсон прищурился. Постовой увидел пропуск на лобовом стекле и махнул рукой, дескать, проезжайте.

— Все в порядке, доктор.

— Добрый вечер, — бросил Томпсон через открытое окно.

— Добрый вечер, сэр.

В чем конкретно состояла задача Томпсона? Френч велел ему патрулировать район и выявлять заболевших. То ли командор хотел от него поскорее избавиться, то ли верил, что доктор видит сквозь стены. Как узнать, есть ли в доме больной? С точки зрения Томпсона, от него было бы куда больше пользы на рыбозаводе, где сложили все тела, найденные в воде. Он сказал об этом Френчу, но тот ответил: «Там врачи не нужны. По крайней мере, сейчас. Мертвым уже не поможешь. Я и сам доктор. Доктор экологии. Могу заверить как специалист: медицина ничего не приобретет, изучая утопленников. А вот следить за ситуацией в городе необходимо. Этим вы и займетесь. Я на такую роль не гожусь: фуражка смотреть мешает».

Томпсон проехал мимо двух домов с темными окнами. Кто же здесь живет? Попробуй понять в темноте. Следующий дом был ярко освещен. В каждой комнате горел свет, за занавесками туда-сюда сновали огромные тени. Перед домом на лужайке, с которой открывался прекрасный вид на залив, расставили деревянные шезлонги. Люди сидели на улице почти в полной темноте, изредка их лица освещали прожекторы вертолетов. Входная дверь постоянно хлопала. Вдоль дороги носились дети. Со двора выехал задом пикап и с трудом развернулся: кругом было полно машин. Томпсон уступил дорогу, и пикап поехал к другому дому, тоже сиявшему огнями.

Доктор, наконец, сориентировался. Здесь жил Уилф Мюррей. Понятно, почему в доме столько народу. Уилф — отличный рассказчик, источник вдохновения для всех остальных рассказчиков в городе. Старикану было никак не меньше восьмидесяти, но он сам заготавливал себе дрова и делал плоскодонки, да такие, что их приезжали покупать со всего района. В этом деле Уилфу не было равных. Даже в самые лучшие времена сюда рекой стекался народ, чтобы послушать, как Мюррей травит байки.

Томпсон поставил машину сразу за серым фургоном. Несколько автомобилей стояли вдоль обочин дорога, на дорожке перед домом негде было повернуться. Томпсон по привычке потянулся было к своему чемоданчику, но решил, что это ни к чему, и вышел из машины. Чего зря сумку таскать? В животе забурчало. Доктор вспомнил, что у него с собой есть таблетки. Вот только какую принять? И, кстати, что за рецепт надо выписать, чтобы исправить сюрреалистическую ситуацию в городе? Доктор надеялся, что миссис Мюррей уже приготовила воскресный ужин. Нет, электричества-то нету. С другой стороны, у них, вроде, имеется старая дровяная плита на кухне. Мюррей так и не озаботились покупкой современной техники, они сознательно не пользовались плодами прогресса. В последний раз Томпсон был здесь, когда на Уилфа напал тяжелый приступ подагры. В тот раз доктор победил, и подагре пришлось отступиться от старика.

Томпсон заковылял по дорожке. Он шагнул в круг света от керосиновой лампы, ее повесили за крючок на ветку дерева, с доктором здоровались, ему кивали: «Здравствуйте, док», «Доброго вечера, док».

Томпсон ответил на приветствия и на минуту остановился, чтобы еще раз взглянуть на залив. На западе занялось зарево, утес ненадолго стал малиновым. За спиной врача открылась дверь, он отступил, пропуская кого-то вперед. Стало слышно, что в доме звенят посудой и разговаривают. Томпсон заметно приободрился. Он шагнул через порог и вытер ноги о коврик в прихожей, потом с трудом согнулся, чтобы развязать шнурки, живот сразу сдавил легкие, над ухом раздался взволнованный голос:

— Не вздумайте разуваться. У нас тут за день целый табун побывал.

Врач поднял голову. Миссис Мюррей стояла прямо перед ним, лицо ее было полным и розовощеким. Она была в простом синем платье, поверх которого повязала передник с вышитым большим красным омаром. За ее спиной наперегонки промчались трое детишек, они, громко топая, взлетели по ступеням лестницы, сверху раздались счастливые вопли.

— Просто ужас, что творится, — сказала миссис Мюррей и покачала головой. — Да говорю же вам, оставьте обувку в покое. — Она стащила с плеча кухонное полотенце и шлепнула доктора по руке.

— Да я уже развязал, — запротестовал Томпсон, он резко выдохнул, оперся рукой о стену, чтобы не потерять равновесие, и один за другим стянул ботинки.

— Нет, вы видали такого упертого осла? — вознегодовала хозяйка. — У меня там на кухне все парится и жарится. Солянку будете есть?

Томпсон выпрямился, облегченно вздохнув:

— Господи, вы просто не представляете себе, какой я голодный.

Миссис Мюррей повернулась и, страшно довольная, повела его по коридору.

— Пойдемте, — сказала она, махнув рукой, чтобы он следовал за ней, — все сидят на кухне.

Мимо пронеслась еще одна ватага ребятишек и чуть не сбила доктора с ног.

— Мы тут приглядываем за детьми, у кого родители заболели, — пояснила миссис Мюррей. — Бедные малыши.