Лиза Смит - Ритуал

Но Порция молчала, не менее пристально, чем Кэсси, вглядываясь в удаляющиеся фигуры юноши и собаки. Ее взгляд долго следил за тем, как они поднялись на дюну, свернули на заросшую тропку и побрели по дорожке вдоль пляжа. И, хотя в глазах снобки, как и прежде, читалось отвращение, в них появилось и нечто новое - то ли подозрение, то ли злой умысел. Во всяком случае, Кэсси впервые видела такое выражение на лице приятельницы.

- Порция, что случилось?

Глаза надменной барышни сузились до щелок.

- Мне кажется, - медленно процедила она сквозь плотно сжатые губы, - я его уже где-то раньше встречала.

- Сегодня утром на пирсе. Ты мне рассказывала.

Порция раздраженно затрясла головой.

- Не то. Замолкни и дай подумать.

Кэсси замолкла.

Порция еще некоторое время сверлила пространство въедливым взглядом, потом легонько кивнула головой, будто утвердилась в собственных догадках. Ее лицо пошло пятнами, имеющими мало отношения к загару. Продолжая кивать и бормоча что-то про себя, Порция резко вскочила. Она выглядела возбужденной; ее дыхание участилось, а глаза казались безумными.

- Порция?

- Я пошла, у меня срочное дело, - выдавила та и помахала приятельнице. - Оставайся здесь.

- Объясни, что-то стряслось?

- Ничего! - Порция жестко зыркнула на мечтательницу. - Ничего не стряслось. Не забивай себе голову. Пока! - она почти побежала к дюнам, в сторону своего дома.

Поразительно - еще десять минут назад Кэсси отдала бы все на свете, чтобы Порция испарилась, но теперь ее уход не принес никакой радости. Девушка не знала, что делать, и чувствовала себя встревоженной, расстроенной и испуганной.

Еще одна деталь: перед тем, как исчезнуть, Порция пробурчала себе под нос нечто очень странное. Кэсси даже подумала, что ослышалась, настолько непонятным и невразумительным показалось ей это тихо произнесенное Порцией слово. Наверняка, приятельница сказала что-то вроде: «эх-ма» или «тюрьма», или «дурман». Не могла же она, в самом деле, сказать про парня «ведьма»!

«Расслабься, - внушала себе кроткая героиня. - Don't worry, be happy [4]. Ты наконец-то одна, сбылась твоя мечта».

Однако расслабиться не получалось. Кэсси встала, завернулась в полотенце и пошла по пляжу туда, куда ушел незнакомец.

Девушка проследовала его маршрутом: до дюны, вверх, потом по тропке, заросшей пожухлой травой. Наверху она осмотрелась, но, кроме сосен и дубков, ничего не обнаружила. А был ли мальчик?… А была ли собака?

Становилось жарко.

«Ну и ладно», - с горечью подумала Кэсси. Она двинулась обратно к морю; не обнаружив поблизости юношу, она почему-то расстроилась и разочаровалась. Ничего, сейчас она искупается и остынет. Неприятности Порции пусть волнуют Порцию. А что до рыжего… вряд ли их ждет еще одна встреча, поэтому, как это ни прискорбно, пусть он тоже волнует кого-нибудь другого.

Вдруг Кэсси почувствовала легкий озноб: не тот, что очевиден даже для постороннего глаза и заставляет незнакомых людей предлагать вам неквалифицированную медицинскую помощь, а тот, что сообщает организму о надвигающейся болезни. «Мне просто очень, очень жарко, так жарко, что уже почти холодно. Бегом в море!»

Кейп- Код в этом месте выходил в открытый океан с прохладно-остужающими течениями. Девушка зашла в воду по колено и побрела, куда глаза глядят, вдоль кромки пляжа. Дойдя до пирса, она, брызгаясь и повизгивая, выскочила на берег и забралась на прохладный камень. На волнах покачивались две весельных лодки и одна моторная; вокруг не было ни души.

То, что доктор прописал.

Наша героиня сняла с крючка толстый истрепанный канат, висящий здесь в качестве мифической защиты от безобразников вроде нее, и пошла по пирсу. Берег отдалялся, под ногами скрипели истерзанные непогодой и временем доски, по обе стороны дремал бескрайний океан. Оглянувшись назад, Кэсси с радостью отметила, что все любители загара превратились в малюсенькие точки. Легкий ветерок обволакивал лицо, играл волосами и пощипывал влажные ноги. Она вдруг ощутила необыкновенную легкость, свободу; почувствовала себя - словами этого не выразить - воздушным шаром, подхваченным ветром и устремившимся в небо.

Захотелось широко раскинуть руки и отдаться на волю ветра и океана. Страх пересилил: свободна, но пока не настолько. Она стояла на краю волнореза и потешалась над собственными фантазиями.

Небо и океан слились в монохромной сапфировой синеве, и только на горизонте, там, где они действительно сходились, небо было чуть-чуть светлее. Героине показалось, что она видит изгиб земли, но, конечно, это ей только почудилось. В воздухе радостно гагачили крачки и серебристые чайки.

«Вот бы стих сочинить!» - подумала девушка.

Она писала: дома, под кроватью, валялась целая тетрадь рифмованных каракулей, которые она почти никому не показывала и лишь время от времени перечитывала перед сном. Но сейчас слова почему-то не шли.

Как же здесь волшебно! Солоноватый запах моря, теплое дерево под босыми ступнями, мягкий плеск волн, целующихся с опорами пирса.

Голос волн гипнотизировал; он был ритмичным, как сердцебиение планеты, и до невозможности знакомым. Кэсси прислушалась к себе: ее дыхание постепенно замедлялось. Впервые за полтора месяца, проведенные в Новой Англии, девушка чувствовала себя дома: она была частью небесного свода, частью земли и моря, пусть даже ничтожно малой на фоне их необъятности, но, безусловно, частью.

Постепенно светлой героине открылось, что, возможно, ее участь не так уж ничтожна. В обычной ситуации она бы просто присутствовала на балу ритмов земли, но сейчас ей казалось, что она заправляет этим балом. Ей казалось, что небо, земля и вода вошли в нее, и отныне она повелевает ими. Кэсси ощутила в себе вибрацию жизни - мощный, глубокий, яркий пульс планеты. Он учащался, а с ним усиливались напряжение и предвкушение… чего-то.

Но чего?

Глядя на море, она услышала ровную поступь - приближение слов. Они пришли: ерундовые, незамысловатые, так, безделица, пустячок для деточек, но все равно - стихи.

Небо и море, храни меня от горя.

Странно, но ей вдруг почудилось, что слова появились не из головы, а из далекого прошлого. Мгновенно высветился образ: она сидит у кого-то на руках и смотрит на океан. Маленькая девочка, поднятая высоко-высоко, слушает и слышит: Небо и море, храни меня от горя. Земля, огонь -…Нет.

Кэсси вся дрожала: впервые она так ярко ощущала синюю бесконечность неба, твердокаменную целостность земли, необозримый простор океана - волна за волной, и за следующей волной, и дальше в том же духе вплоть до самого волнующегося горизонта, и, наверняка, за ним тоже, только нам не дано это увидеть. И все они как будто выжидали, смотрели на свою повелительницу и ждали приказаний.