Нэнси Хольдер - Изменившиеся

Вампиры вторглись в Нью-Йорк той ночью, когда Джилли исполнилось шестнадцать. Она прохаживалась перед клубом под названием «Ватами», дожидаясь Эли, и изнывала от любопытства, пытаясь угадать, что же он ей купил. Он опаздывал, и она была уверена, что виноват в этом Шон: наверняка тот не захотел идти, потому что это день рождения Джилли, а Шон ее ненавидит. Но Эли его заставит, и они явятся вместе, и она заново будет задаваться вопросом, почему Эли не может любить ее так же сильно… и как он вообще может любить кого-то, кому она не нравится?

А потом будто с неба свалились целые орды чудовищ — с бледными лицами и налитыми кровью глазами. Они набросились на людей, стали хватать их и разрывать глотки всем подряд — танцорам, пьяницам, барменам, а еще трем ее лучшим, вернейшим друзьям: Терренсу, Майлзу и Диего.

Она сама не поняла, как ей удалось выбраться оттуда, но она позвонила сперва Эли, а потом своим родителям. «Услуга недоступна, услуга недоступна, бип-бип-бип…» Ни текстовых сообщений, ни выхода в сеть — никакой тебе долбаной связи.

Джилли Степанек недавно приехала из Бронкса, а теперь расслаблялась, собираясь поступить в Нью-Йоркский университет на отделение кинематографии и ожидая, когда будут присланы копии ее выпускных оценок. Она относилась к неоготам, расхаживала в викторианско-эдвардианских нарядах, делала макияж в бледных тонах и любила стимпанк — но теперь она стала просто одной из перепуганных девиц, ищущих спасения от монстров. Прежде чудовища населяли ее голову, и к этому она привыкла; но теперь они оказались снаружи, в реальности, и прямо-таки дышали ей в затылок.

Никто из вампиров не пожелал сделать заявление и объяснить, на кой черт они захватили все пять районов Нью-Йорка, словно банда террористов. Не были выдвинуты какие-либо требования, не велись переговоры — вампиры просто убивали, и все. Первыми их жертвами стали бездомные, и всего за неделю их высосанные досуха тела усеяли улицы Манхэттена, Сохо и Гринич-Виллиджа. Насколько Джилли могла судить, никто из них после этого не поднялся, чтобы в свою очередь стать вампиром. Возможно, все фильмы ошибались на этот счет; возможно, когда вампиры убивают тебя, ты просто умираешь.

У вампиров были охотничьи животные, похожие на соколов: они сидели на бледных руках своих хозяев, вцепившись когтями, из-под когтей сочилась кровь и брызгала наземь, но не было заметно, чтобы вампиры от этого страдали — то ли они не чувствовали боли, то ли им это нравилось. Возможно, это казалось им своеобразной лаской. Чудовищные псевдоптицы почти целиком состояли из крыльев и головы, и у них были огромные белые лица с налитыми кровью глазами и зубами, что постоянно издавали клацающий звук, будто заводные игрушки.

Птицы кружили в ночных облаках и пикировали, разрывая городских голубей в клочья. Эта бойня продолжалась несколько ночей, после чего небеса оказались целиком в их власти. Еще через пару ночей на острове Манхэттен не осталось диких собак.

На третью ночь после дня рождения Джилли вампир набросился на ее отца и убил его; они кинулись прочь из дома, но охотничья птица настигла ее мать. Джилли кричала маме, чтобы та бежала быстрее, о боже, быстрее же! — но птица спикировала женщине на затылок и принялась долбить ее клювом и рвать когтями. Мать рухнула; ее глаза были открыты, но она ничего не видела. Кровь из разорванной шеи хлынула на тротуар под фонарным столбом, и выглядело это так, как будто ее тень вытекала из тела.

Джилли переждала, спрятавшись в кустах, а затем побежала в другую сторону, как была — в одной черной сорочке, в чем-то из белья, ботинках и длинном черном пальто, которое купила на гаражной распродаже.

Она пыталась добраться до городского дома Эли, но целые кварталы взрывались прямо перед ней, а другие вспыхивали пламенем, словно бумажные фонарики. Рыдая и ловя ртом воздух, она снова и снова звонила ему, набирала сообщения трясущимися руками. «Услуга недоступна, услуга недоступна, бип-бип-бип»…

Описывая широкие круги по улицам, она металась, чтобы обойти пожары, а дым клубился тучами, в которых носились чудовищные птицы, и над головой раздавалось клацанье их зубастых клювов.

За четверо суток, прошедших с ее дня рождения, улицы превратились в настоящие джунгли. Выжившие сделались злобными, как уличные собаки, те, которых сожрали вампирские птицы: они запасали пищу, а ради безопасного укрытия для сна или бутыли для воды могли убить. Джилли уже имела некоторый опыт бродячего образа жизни, приобретенный в ту пору, когда подсела на наркотики. Она прошла реабилитацию, и забота и любовь спасли ее, но старые уроки не забылись.

Избегая злодеев и безумцев, она украла тонны телефонов — или, возможно, просто взяла их, поскольку в магазинах не осталось никого живого, чтобы оформить покупку, — но связи не было ни в каком виде. Она сделалась просто одержима жаждой найти работающий телефонный аппарат — по крайней мере, это дало ей какое-то занятие помимо того, чтобы вечно прятаться и бежать.

Ее врач, доктор Роблес, обычно советовал Джилли расслабиться, не напрягать так сильно свой и без того усталый мозг. Он убеждал ее отказаться от любви к Эли, поскольку если человек гей, то он гей и вряд ли передумает, как бы сильно ей того ни хотелось.

Она безуспешно пыталась найти интернет-кафе, которое не выпотрошили бы вампиры, врывалась в офисные здания и пробовала включать тамошние компьютеры, но они все сгорели. Непонятно, как вампиры этого добились, но очевидно, что это была часть их замысла по захвату мира.

Джилли привыкла спать днем, в точности как вампиры, выбирая для этого самые солнечные места и накрывшись своим черным пальто, словно саваном. Не будучи католичкой, она приучилась молиться Богу на распятии, потому что распятия удерживали вампиров на расстоянии. Беглянка хотела помолиться в соборе Святого Патрика, но в его замкнутом пространстве оказалось слишком темно: она почти слышала, как вампиры шипят в боковых нефах. Ее губы обветрились и потрескались, а сама она заросла грязью, но надеялась, что Бог все же захочет ей помочь.

«Пожалуйста, Боже, пожалуйста, очень тебя прошу, Господи, сделай милость, ради всего святого, молю тебя, добрый Боженька, не допусти, чтобы Эли сгорел или попался в зубы демонам, аминь».

Оживленные некогда районы превращались в груды пепла, машины взрывались, и вампиры пировали над останками. А Джилли ковыляла сквозь все это, словно последняя жертва апокалипсиса. Она по-прежнему бродила в одиночестве и даже не пыталась найти попутчика или сама к кому-то пристать. Ее целью было отыскать Эли, чтобы умереть вместе с ним, если уж нет другого выхода.