Василий Кнежин - Игра в людей

— Как же Гош? — Спросил я.

— С ним ничего не случится. — Заверил Кедр. — Часа четыре полежит, не простудится. Остаток дня вы проведете на поместье.

Мы вернулись по той же дороге, что и пришли, миновали перевалочный домик и вошли в главный дом. Обстановка внутри напоминает старую русскую деревню с обилием деревянных украшений под лаком и натурального камня. Потолки высоки, с остроконечными вершинами. Из центра вершин тянутся цепи с колесами подсвечников. Только свечи не настоящие, а электрические, смотрят на окружающий уют ласково и с заботой.

Из круглого холла ведут две двери и широкий открытый проход на кухню с верандой. Я не успел в полной мере почувствовать себя помещиком с огромным домом и конюшней. Едва мы вошли, Кедр схватил меня под руки, отвел в душ, а потом накормил. В голове остались смутные впечатления о том, что я ел, где я был. Ноги и руки готовы отвалиться. Я не стал подниматься в предложенную комнату наверху и упал на кожаный диван в холле. Меня не потревожили ни громкие шаги Кедра, ни недоверчивый взгляд смотрителя поместья. Сон разрушил унылые цепи разума, логические построения распались на отдельные очаги мысли. Я отрубился.

За окном темно, вот-вот выскользнут снежинки звезд из-за облаков. Кожаная мягкость кресла обняла меня и успокоила: ты здесь, а не в морозной высоте. В камине лениво тлеют головешки. Спиной к камину в стройном кресле сидит Кедр.

— Где Гош? — Спросил я.

Кедр открыл глаза. Голова медленно повернулась в мою сторону. Глаза мутные и задумчивые, наверно он наелся от пуза и переваривает белковую информацию. Прошло лет десять, прежде тяжелый подбородок пошел вниз, а губы разомкнулись:

— Я отнес его наверх. Он в порядке, ночь проспит, а к утру будет лучше, чем отремонтированные часы. Рассказывай, кто тебя ножом продырявил.

Умеет Кедр подойти к делу тактично. Я скривился:

— Я толком не проснулся, а уже такие вопросы задаешь. Подглядывал за мной в душе и увидел раны?

— Должен же я приглядывать за друзьями.

Он сказал это слишком серьезно чтобы было правдой. А ведь еще у меня дома он заметил, что я припадаю на ногу и временами кривлюсь от боли.

— Присаживайся. Кушать хочешь? — Его длань показала куда-то за мою спину. Посапывая, как человек, которого резко разбудили, я покинул уютный диван. В совмещенной кухне я подобрал такое же креслице, что и у Кедра. Оно только на первый взгляд кажется тяжелым, на самом деле сплетено из крепких легких прутьев, жилы которых скрыты под меховой накидкой. Я поставил кресло возле камина, боком к Кедру, а он вместе со своим креслом развернулся ко мне. Его рука потянулась за камин, вылезла оттуда с блестящей глубокой чашей. Я вытянул голову, чтобы посмотреть что там, мой нос потянулся еще дальше головы, чуя аппетитные запахи. Есть хочется дико, из меня словно выпили все соки, но распускать зубы я повременил, а то наемся и в сон потянет. В ответ на молчаливое предложение Кедра я покачал головой, и он засунул чашу обратно. Видимо, внутри камина есть полость, чтобы еда всегда оставалась там теплой.

— Итак, что за любовные раны на твоем теле? — Кедр сложил руки на животе, приготовившись слушать. Я рассказал ему о случившемся с Костей. Кедр оказался неудовлетворен, нахмурился и предложил изложить события пораньше. Он на моем лице обнаружил какую-то темную печать, в смысл которой вдаваться не стал, но под предлогом разузнать отчего она, Кедр с мастерством гэрэушника вытянул из меня сведения о Владе, Асте и новой ссоры с матерью. Когда я путем точных вопросов рассказал о случае с Вероникой, хотя об этом стоило промолчать, то всерьез задумался о кусочке нерассказанного прошлого из жизни Кедра.

На размышлениях по поводу его послужного списка, Кедр резко сменил тему разговора и спросил:

— Что собираешься делать с Костей?

— Я не знаю… Кедр, я не драчун. В милицию подавать поздно и бесполезно. Начнется длинное разбирательство, зацепим Ярослава. Получится нехорошо. Надо с ним поговорить и выведать ту правду, которая есть у него для меня. И по возможности дать ему свою.

— Как поживают твои проекции в комнатах любимых дел?

— Так тебе было известно, что так будет?

— Нет конечно. Но тебя порой кто-то подменял, и я решил не вмешиваться, иначе этот кто-то мог почувствовать опасность для себя и с боями захватить тебя скорее.

— Их было трое. Вначале я всех запер, потом двое обезумели и я их… в общем, их нет. Третий оказался умен, заявил о себе всего лишь раз, а потом смолк.

— Кто он?

— Тренер.

— А что тебе теперь дает энергию к жизни?

— Мой сон про новое любимое дело в действительности оказался не о музыке, а о любви. Я понял, в чем сделал ошибку, и почему появились сущности. Я заменял ими себя и в сущности стал автоматом, вместо того, чтобы любить то, что мне нравится. С Астой я такой ошибки не допущу. Я буду любить ее, источать свою любовь к ней.

Кедр никак не прокомментировал мой спонтанный душевный всплеск. Я понял, что сказал только после того, как закончил говорить. Да. Любовь к Асте будет давать мне силу жить. Наверно, я сейчас выгляжу как самодовольный подросток, ожидающий похвалы взрослого.

После некоторого раздумья Кедр заметил:

— У тебя есть большие склонности к трансперсональной деятельности. Я был удивлен, когда ты вошел ко мне в сновидческую реальность. Долго ты там не пробыл, но это придет с опытом. А пока тебе необходимо найти совершенно иной способ энергообмена с Миром, иначе твоя внутренняя война разрушит тебя.

— И как будет выглядеть переход?

— Заранее это неизвестно.

— Ты говорил про подарок тебе. Что я должен сделать?

— Мне нужно было посмотреть на тебя перед отъездом. Ты редчайший экземпляр.

Кедр замолчал. Повисла звенящая пауза, нарушаемая потрескиванием камина. Иногда с пшиком на стальную подкладку впереди камина вылетали брызги, тут же гасли, обращаясь в черные комья.

Мой разум витает где-то далеко. Не дождавшись от меня комментария, Кедр сказал:

— Игра в Людей это тяжелейшая из игр, потому что в ней приходится открывать чужие души, и каждая как ящик Пандоры. Но чужие души это еще полбеды. Главнейшая опасность в том, что со временем Игроку придется открыть свою душу и встретиться с ней. Тебе будет предстоять выбор: подняться на уровень выше, или продолжить страдать чужими душами. Твой шанс перехода мал и короток, успей его разглядеть.

Я приехал от Кедра вечером субботы, в беспамятстве рухнул в кровать. Проснулся, побрился, поел. Одиннадцать утра. Звонил Гош и странным голосом говорил, что благополучно добрался от Кедра домой. Теперь мы с ним встретимся только на испытании. В папке "сообщения" одно новое. Неизвестный номер. "Ты боишься? Разум". Я отшвырнул от себя телефон.