Джозеф Ле Фаню - «Дух мадам Краул» и другие таинственные истории

Разумеется, перед погребением созвали народ на поминки, какие приличествуют такому состоятельному «крепкому фермеру». Но по каким-то причинам устроено все было не совсем так, как обычно.

Принято помещать тело в самой большой комнате, которую называют кухней. В данном же случае почему-то, как я уже говорил, тело поместили в маленькой комнате, примыкающей к большой. Дверь, выходящая в большую комнату, во время поминок стояла открытой. У постели горели свечи, на столе лежали трубка и табак; для тех, кто пожелает войти, были приготовлены скамеечки.

Пока шли приготовления к поминкам, покойник находился в маленькой комнате один. Когда наступили сумерки, одна из женщин подошла к кровати, чтобы забрать стоявший рядом стул, но с визгом выбежала из комнаты; немного успокоившись в дальнем конце «кухни», где ее окружили любопытные, она поведала:

«Чтоб мне провалиться, но голова у него упирается в спинку кровати и он смотрит на дверь, а глаза громадные, как оловянные плошки, и сияют в лунном свете!»

«Да ну тебя, женщина! Ты, никак, сдурела!» — воскликнул кто-то из мальчиков (так называют всех работников на ферме, независимо от возраста).

«Молчи уж лучше, Молли! Тебе это почудилось, когда ты вошла в темную комнату. Что ж ты, глупая, не взяла свечу?» — сказала одна из женщин.

«Со свечой или без свечи, но я это видела, — упорствовала Молли. — Больше того, я почти готова поклясться, что его рука высунулась из постели и, удлинившись раза в три над самым полом, нацелилась схватить меня за ногу».

«Чушь! На что ему, дурочка, твоя нога?» — раздался насмешливый возглас.

«Дайте мне свечу, кто-нибудь… во имя Господне», — распорядилась Сэл Дулан, прямая сухощавая старуха, которая умела молиться почти как сам священник.

«Дайте ей свечу!» — подхватили все остальные.

Что бы они ни говорили, но, когда миссис Дулан, взяв кончиками пальцев сальную свечу (как носят тонкие свечки) и быстро-пребыстро бормоча молитвы, возглавила процессию, лица у всех без исключения сделались бледными и испуганно-серьезными.

Дверь после панического бегства девушки оставалась приоткрытой, и миссис Дулан, поднимая свечу, чтобы лучше разглядеть комнату, шагнула внутрь.

Если рука моего двоюродного деда и растягивалась по полу таким ненатуральным образом, как было сказано, то теперь она вновь спряталась под простыней. И рослая миссис Дулаи вошла без риска споткнуться. Но не успела она, высоко держа свечу, сделать и два шага, как внезапно застыла с вытянувшимся лицом и уставилась на постель, которая была теперь полностью на виду.

«Господи, благослови нас; назад, миссис Дулан, идемте назад, мэм», — взмолилась женщина, которая стояла рядом с миссис Дулан, крепко уцепившись за ее платье (или «одежку», как они привыкли говорить); она испуганно потянула миссис Дулан назад, в то время как арьергард отпрянул, смущенный нерешительностью своей предводительницы.

«Тихо, вы! — властно бросила им миссис Дулан. — Из-за вашего гама мне самой себя не слышно. Кто из вас впустил сюда кошку и чья она? — спросила миссис Дулан, подозрительно глядя на белую кошку, которая сидела на груди покойника. — А ну-ка, уберите ее прочь! — продолжала она, в ужасе от такого кощунства. — Многих я, уложив на смертное ложе, осенила крестом, но подобного мне еще видеть не приходилось. Чтобы такой вот зверь взгромоздился на хозяина дома, словно пэка {12} 12 Пэка — злой дух в ирландском фольклоре. , — Господи, прости, что я здесь, в этой комнате, поминаю нечистую силу! Прогоните кошку, кто-нибудь; говорю вам, сию же минуту прогоните!»

Каждый повторял это распоряжение, но никто не спешил его исполнить. Все крестились и шепотом высказывали догадки и подозрения по поводу зверька, который не жил в этом доме и вообще никому до сих пор не попадался на глаза. Внезапно белая кошка взобралась на подушку над головой покойника, некоторое время глядела отсюда на собравшихся, а потом, осторожно ступая вдоль мертвого тела, с тихим свирепым рычанием двинулась к ним.

В страшном смятении все выскочили из комнаты и плотно закрыли за собой дверь; немало прошло времени, прежде чем самые храбрые осмелились снова туда заглянуть.

Белая кошка сидела на старом месте, взгромоздясь на мертвеца, но на этот раз она спокойно спрыгнула на пол и исчезла под кроватью — простыня, которой была накрыта постель, свисала так низко, что скрыла кошку из виду.

С молитвами, осеняя себя крестом и не забыв окропиться святой водой, собравшиеся стали заглядывать под кровать и наконец принялись шарить там лопатами, прутьями, вилами и прочим, что попалось под руку. Но кошка не нашлась, и все решили, что, когда они стояли у порога, она проскользнула у них под ногами. И они надежно заперли дверь на крючок и висячий замок.

Но когда на следующее утро дверь открыли, белая кошка, как ни в чем не бывало, сидела на груди покойника.

Вновь повторилось то же самое, что и накануне, и с тем же результатом, но только некоторые говорили, что видели белую кошку в углу большой комнаты, под сундуком, где мой двоюродный дед хранил арендные договора, векселя, а также молитвенник и четки.

Куда бы ни пошла миссис Дулан, до ее слуха всегда доносилось снизу, из-под ног, рычание; когда миссис Дулан садилась, то, не видя кошки, слышала, как та прыгает на спинку стула и рычит; старая женщина с криком вскакивала и принималась молиться; ей казалось, что кошка вот-вот вцепится ей в горло.

Слуга священника, зайдя в старый сад и выглянув из-за угла дома, видел, что белая кошка сидит под оконцем той комнаты, где лежал мой двоюродный дед, и смотрит на стеклышки так внимательно, словно подкарауливает птичку.

Кончилось тем, что, открыв комнату, вошедшие снова обнаружили кошку на груди мертвеца, и каждый раз покинутое в одиночестве тело оказывалось в том же зловещем соседстве. И это повторялось, к недоумению и испугу соседей, пока не начались поминки и дверь не перестали закрывать. Итак, мой двоюродный дед умер и с подобающими почестями похоронен, и на этом с ним покончено. С ним, но не с белой кошкой. Ни одна банши {13} 13 Банши — духи, плачущие перед окнами дома, в котором кто-то скоро умрет. не привязывалась к какому-либо семейству так неотступно, как зловещее привидение к моей семье. Есть и еще одно различие: банши, как представляется, исполнена сочувственной симпатии к несчастной семье, которую посещает из поколения в поколение, а от нашего призрака веет злобой. Он не более чем посланец смерти. И то, что он принимает облик кошки — животного бессердечного и, как считают, самого мстительного, — ясно говорит о его недобрых намерениях.

Незадолго до кончины моего деда (притом что он чувствовал себя тогда совершенно здоровым) ему встретилось это привидение и вело себя почти так же, как в случае с моим отцом.