Кристина Кашор - Проклятый Дар

Кто знает, к чему это приведет, но сегодня никто не пострадает от ее руки, никто. Откинув одеяла, Катса запретила себе гадать, что будет потом.

Гиддон и Олл неохотно завязывали седельные сумки и запрягали лошадей.

— Может, удастся его уговорить, — неуверенно предположил Гиддон, но Олл только хмыкнул.

Замок Эллиса был всего в нескольких часах езды. Когда всадники прибыли, слуга провел их в большую библиотеку, где за письменным столом сидел Эллис. Все стены были заставлены книгами — до некоторых можно было достать только с приставных лестниц из темного дерева, опиравшихся на полки. Лорд Эллис встал, чтобы поприветствовать их, храбро глядя посланникам в глаза и гордо подняв подбородок. Это был невысокий мужчина с копной черных волос, его тонкие пальцы опирались о крышку стола.

— Я знаю, зачем ты здесь, Гиддон, — начал он. Гиддон смущенно откашлялся.

— Мы бы хотели поговорить с тобой и твоими дочерьми, Эллис.

— Моим дочерям нечего делать в таком обществе, — отрезал Эллис, сверкнув глазами на Катсу. Он и не подумал прятаться от ее взгляда, и она это оценила.

Настало время вмешаться. В библиотеке, застыв у стен, стояли трое слуг.

— Лорд Эллис, — сказала она, — если вы хоть немного заботитесь о своих слугах, вы отошлете их отсюда.

— Катса… — на лице Гиддона читалось неприкрытое удивление. Обычно они поступали совсем не так.

— Не тратьте моего времени, лорд Эллис. Если не прикажете слугам уйти, я вышнырну их сама.

Лорд Эллис жестом приказал слугам уходить.

— Идите, — сказал он. — Идите и никого сюда не впускайте. Возвращайтесь к своим обязанностям.

В их обязанности наверняка входило как можно скорее увезти из поместья дочерей хозяина, если они вообще еще были здесь: лорд Эллис казался одним из тех людей, которые встречают невзгоды во всеоружии. Когда дверь за ними закрылась, Катса подняла руку, чтобы Гиддон замолчал. Он посмотрел на нее с удивлением и досадой, но она не обратила на этот взгляд никакого внимания.

— Лорд Эллис, — начала Катса. — Король желает, чтобы мы убедили вас послать одну из дочерей в Нандер. Полагаю, нам это не удастся.

Эллис слушал с суровым лицом и по-прежнему не отводил взгляда.

— Не удастся.

— Хорошо, — кивнула Катса. — В таком случае Ранда повелел мне пытать вас до тех пор, пока одна из ваших дочерей сама не согласится на брак.

— Я ожидал этого, — проговорил Эллис.

— Катса, что ты такое делаешь? — тихо спросил Гиддон.

— Король, — начала Катса, но вдруг кровь так запульсировала у нее в висках, что пришлось схватиться за стол, чтобы удержать равновесие, — король справедлив во многих вопросах. Но сейчас — нет. Он хочет вас запугать, но сам этого не делает, а посылает меня. А я, — Катса вдруг почувствовала себя очень сильной; отпустив стол, она выпрямилась и расправила плечи, — отказываюсь делать то, что он говорит. Я не стану заставлять вас или ваших дочерей повиноваться его воле. Милорд, поступайте, как знаете.

Наступила полная тишина. Глаза Эллиса округлились от изумления, и теперь уже он тяжело оперся о стол, словно опасность его поддерживала, а теперь силы его покинули. Гиддон, стоящий рядом с Катсой, казалось, забыл, как дышать, и, взглянув на него, Катса заметила, что рот у него приоткрыт от удивления. Олл стоял чуть дальше, на его добром лице читалось волнение.

— Что ж, — начал лорд Эллис. — Это очень неожиданно, миледи. Спасибо вам, миледи. Мою благодарность не выразить словами.

Катсе подумалось, что едва ли человек должен благодарить за отсутствие боли. Радость достойна благодарности, а боль — ненависти. На ничто и отвечать нужно бы ничем, ничто не стоит благодарности.

— Не нужно меня благодарить, — сказала она. — И, боюсь, Ранда не оставит вас в покое.

— Катса, — подал голос Олл. — Вы уверены, что хотите этого?

— Ты не боишься Ранды? — спросил Гиддон.

— Что бы ни случилось, — сказал Олл, — мы вас поддержим.

— Нет, — возразила Катса. — Не поддержите. Это должно быть мое решение, а Ранду мы убедим, что вы пытались заставить меня повиноваться, но не смогли.

Ей вдруг пришло в голову, что надо бы ударить их пару раз для правдоподобия.

— Но мы не больше тебя хотели выполнять этот приказ, — настаивал Гиддон. — Ведь наш разговор побудил тебя так решить. Мы не можем оставаться в стороне, пока ты…

— Если он узнает о вашем неповиновении, — объяснила Катса, — он прикажет схватить вас или убить. Мне он так навредить не сможет, едва ли все его стражники сумеют меня поймать. А если и сумеют, у меня, по крайней мере, нет поместья, которое от меня зависит, Гиддон. И жены у меня тоже нет, Олл.

Лицо Гиддона было мрачнее тучи. Он открыл рот, чтобы заговорить, но Катса опередила его:

— От вас нет прока в темницах. Вы нужны Раффину, и мне вы будете нужны, где бы я ни оказалась.

— Я не… — начал Гиддон.

Нужно заставить его понять, пробиться сквозь его твердолобость и заставить понять. Катса стукнула ладонью по столу с такой силой, что бумаги каскадом посыпались на пол.

— Я убью короля, — прибегнула она к последнему средству. — Убью, если вы оба не согласитесь. Это мой бунт, и только мой, и если вы откажетесь, клянусь своим Даром, я отправлю Ранду на тот свет.

Она еще не знала, действительно ли сможет это сделать, но сейчас они точно считали ее способной на такое. Катса повернулась к Оллу:

— Скажи, что согласен.

Олл откашлялся.

— Как скажете, миледи.

— Гиддон?

— Не нравится мне это.

— Гиддон…

— Как скажешь, — мрачно ответил он, глядя в пол. Лицо его покраснело от досады.

Катса обратилась к Эллису.

— Лорд Эллис, если Ранда узнает, что капитан Олл или лорд Гиддон согласились на это добровольно, я буду знать, что это вы проговорились, и убью и вас, и вашим дочерей. Вам понятно?

— Понятно, миледи, — отозвался Эллис. — Благодарю вас еще раз.

От этого второго выражения благодарности после таких страшных угроз у нее сжалось горло. Когда ты — чудовище, тебя благодарят и превозносят, если ты поступаешь не как чудовище. Было бы куда приятней, если бы ей не воздавали почести зато, что она не творит зло.

— А теперь, без лишних свидетелей нам нужно в деталях придумать, что здесь сегодня произошло.

Они снова поужинали в замке Гиддона, в его столовой, как и прошлым вечером. Гиддон дал ей разрешение порезать ему шею ножом, а Олл разрешил поставить себе синяк на скуле. Она бы обошлась и без их разрешения, потому что знала — Ранда будет ожидать следов борьбы, но и Олл, и Гиддон согласились с ее доводами или, возможно, просто догадались, что она сделает это в любом случае. Оба приняли это спокойно и храбро, а Катса, хоть ей и было горько, сделала все мастерски и постаралась причинить как можно меньше боли.