Дзиньштейн - Ещё один человек

Вышли, и рассуждая по пути, что броневик почти готов, пошли в столовую, получать ужин. Как обычно отдав распечатанный квиточек с печатью и подписями, Даша заказала из небогатого меню ужин. Молодая румяная девка на раздаче, не глядя на нее столь сердито грохнула тарелку, что содержимое ее аж подпрыгнуло, и не удивительно было бы, если бы и тарелка раскололась. Даша несколько вопросительно посмотрела на девку, та в ответ глянула с явной злобой, гаркнув «Следующий!». Пожав плечами, Даша подхватила компот с плюшкой, и пошла есть. После еды, оставив Альбу что-то решать с военными, выла на крыльцо, присела за колонной, закурила. Вскоре на крыльцо выскочили две девчонки, наверное с кухни, судя по голосам, лет шестнадцати-семнадцати. Сначала, закурив, трепались об всяком, причем Даша уловила интересное, что еды не так и много, комендант уже дважды велел провести учет и пусть и на немного, но урезают норму, а вот сигареты уже в серьезном дефиците. Потом начались нормальные для такого девчоночьи разговоры. Даша не слушала, ибо совсем не интересно, хотя и забавно. Но вскоре стала прислушиваться – заинтересовало

– ..А че Светка такая злющая? Который день, то ревет в подсобке, то как собака. А сегодня вообще, как сбесилась.

– Ой, ты че, не знаешь? У нее же с Серегой не лады!

– Да ты чо! Правда? Они же вообще все отлично… А что стряслось-то?

– А, так ты ваще не в курсе чо ли… Там к Митричу приехала какая-то девка, слышала наверное…

– Ну, с Питера, грят. Типа охуенно крутая вся. И чо?

– А ничо. Серега в нее втюрился, и вообще по уши. Сидит дома, со Светкой гулять не хочет, а один парень, что у Митрича работает, сказал – они ей машину делают.

– Ой, пиздец… слушь, надо бы сказать Петру Викторычу. А то ну ее нафиг. Ей же завтра в караул идти, а ну как она чего…

– Да ладно, че, думаешь…

– Да ничего не думаю – ты на нее посмотри! Она же вся на психе!

– … Ладно… давай вечером скажем… Докуривай, и пошли.

Девчонки убежали, а Даша осталась сидеть в раздумьях. Опаньки, только этого нам и не хватало. Шекспир и племянники в мягкой обложке. Санта, еб ее мать, Барбара. Нахуй, нахуй. Только ревнивой девки с оружием и не хватало. Не дожидаясь Альбы, пошла домой, и сразу же в мастерскую.

Броневик был почти готов, там с обеда мудрил Паша. Даша улыбнулась, вспомнив самодельный плакат над его рабочим местом – фото всех четырех Клодтовских коней и подпись «Человек и Windows».

Паша довольно сообщил, что скоро все закончит, сейчас поужинает, и осталось только рацию поставить и антенну настроить. Рацию он обещал хорошую, как он сказал, «разогнанную». И убежал на ужин. Даша задумчиво озирала бронированного монстра, как очень кстати появился Сережа.

– Привет, Сереж. Ну, что, скоро готов транспорт?

– Да… Все, полностью cделали, как и говорили…

– А скажи, отец-то доволен? Или как? Только честно?

– Доволен! Это он так ворчит, а сам уже вовсю смотрит, как из второго Урала сделать… а ЗиЛ коменданту загнать уже готов.

– О как. Ловко. А вот еще такой вопрос… скажи-ка, это правда, что ты ко мне неровно дышишь? – в лоб задала вопрос Даша – А то тут слух пошел, понимаешь…

– А… ну, я… – сразу смутился Сережа, покраснев и пряча глаза.

– Ага. Сережа, ты вот что. Я почему насчет отца спросила – мы вроде с ним нормально договорились. В обиде ему не быть. А ты… ты, между прочим, скотина. Ага. Из-за тебя уже который день одна девушка страдает-плачет. Молодая и симпатичная. Как зовут, знаешь? Или напомнить? Не, сам вспомнил? Короче, бегом отсюда, и по пути придумывай, как извиняться будешь. Бегом, я сказала!

Когда Сережка вылетел, Даша хмыкнула, и подумала, что все равно, уезжать надо поскорее.

На следующее утро Митрич известил, что броневик готов. На торжественную сдачу прибыл и Альба, как главный приемщик от заказчика, и прикатил Асакура, на своем велосипеде, но теперь уже с моторчиком. Но, несмотря на малолюдство, выглядело все не менее торжественно. Ворота поползли вверх, и мощно рыкнув, броневик явил себя миру

Он уже выглядел не столь внушительно, как первый, зато, по словам Альбы, должен быть попроще и полегче. Митрич вылез и вновь, как и в прошлый раз, принялся рассказывать. Принципиально машина мало чем отличалась от предыдущей, разве что гробообразная рубка на месте кабины была поменьше, и сзади имелся хоть и бронированный по бортам, но открытый кузов, затянутый брезентом. Еще Митрич помянул усиленный передок, дополнительный радиатор и вентилятор, а так же то, что под кузовом добавили здоровенный отсек, где поставили большой топливный бак на четыреста литров.

– Ну уж, правда, не знаю – где столько солярки взять – сокрушался Митрич.

Даша про себя хмыкнула, вспомнив почти полные баки лесовозов – военным они пока так и не сдали место, а вот заехать и заправиться вполне можно. Потом они полезли осматривать внутри – тут уж слово взял Павел. Бронестекло у Митрича было в дефиците, оттого окна и щели сделали совсем маленькие, «на всякий случай», а вместо основного – как и в маленьком броневичке – камеры и экраны. Причем и для бокового обзора так же. И такая же камера-перископ наличествовала, причем, поскольку Павлу отдали за исключением пары штук (одну из которых прибрал Асакура) все рации из привезенной «доли», на место камеры-перископа он поставил весьма качественную, и даже с ночным режимом, так что, по его словам, можно, если не быстро, ехать и ночью, не включая фар. Или осматриваться, не пользуясь фарой-искателем.

В целом остались крайне довольны – хоть и тесноват, но поболее маленького. Да и места под груз есть много. Митрич занялся обсуждением с Асакурой его будущей багги. Видно очень уж не терпелось приступить к созданию очередного броневика, но учитель заявил, что Урал не въедет в ворота до тех пор, покуда их не покинет его вундерваген. Вот Митрич и решал вопрос наиболее простым для себя способом. Сережи, кстати, Даша так и не видела, со вчерашнего вечера. Ну и отлично. А они с Альбой стали собираться. Забросали по-быстрому в кузов всякого своего барахла, да собственно и все. Прибрали и велосипед, и три бензопилы – и на дело, и обменять, если что. Даша, пока укладывала вещи, наткнулась на старательно запрятанную гранату, и с радостью отдала ее Альбе. Сразу полегчало как-то. Альба каким-то Макаром разжился еще и пистолетом – как оказалось, военные помогли восстановить музейный ТТ.

Собравшись, посоветовались – и решили устроить легкую такую отвальную, без излиществ, но тем не менее. Прошло все более чем благопристойно, Митрич произнес недлинную речь, смахнув слезу, женщины утирали глаза, Сережа, уже в компании грозно зыркавшей на Дашу Светы старательно отводил глаза, Асакура потребовал так или иначе сообщить по приезде, и вообще возвращаться в гости…