Ричард Мид - Дьявольские миры (Сборник)

Гомон показал на кучку людей, сидевших вокруг костров. Он понизил голос.

— Милорд, они говорят о мятеже. Слишком много ужасов. Они на это не рассчитывали. Они хотят вернуться назад. Лучше варвары, лучше преследование короля, лучше даже эшафот, чем все это.

Голт взорвался.

— Так прекрати эти разговоры! Ведь ты теперь, после смерти Линднера, мой помощник. Если требуется, расколи несколько черепов. Мне не нужны…

— Нет, — сказал Гомон. — Разве ты не видишь? Я с ними. — Его голос резко изменился и он повелительно крикнул. — Хватайте его! — и выхватил меч.

В то же мгновение с полдюжины людей схватили сзади руки Голта, скрутили его. Чья-то рука вынула его меч из ножен. Кончик меча Гомона коснулся подбородка Голта.

— Стой спокойно, милорд. Мы не будем убивать тебя, если ты сам к этому не вынудишь. Ты сильный и мужественный человек, и мы все это признаем. Но мы требуем, чтобы ты повернул назад. Закончим этот поход, мы лучше попытаем счастье в Бурне.

— Нет. — твердо сказал Голт. — Я пойду один, если придется, но…

— У тебя нет выбора. — сказал Гомон. — Ни ты, ни мы не можем идти без проводника.

— Ранах…

— Обречен, — сказал Гомон. — Мы схватили его, видишь?

Голт повернул голову и убедился, что это правда. Они каким-то образом захватили врасплох человека-лягушку и накинули на него веревку. И теперь дюжина разбойников подтащила его к дереву и крепко привязали его. Выпученные глаза существа блестели и выражали удивление, шейный мешочек пульсировал.

— Когда он умрет, мы не сможем продолжить путь дальше. Ты проведешь нас назад или умрешь на этом острове.

— Проведу назад? Не будь дураком. Как я смогу провести вас по этому болоту?

— Ты умеешь ориентироваться. Я заметил, что ты внимательно следил за дорогой и изредка делал зарубки. Ты можешь провести нас обратно. Мы убьем Ранаха, а ты убьешь короля и…

— Каких подонков и трусов я выбрал в свой отряд! — Голт яростно плюнул. — Освободи меня, Гомон. Освободи меня и Ранаха и все будет забыто. В противном случае, я предупреждаю тебя, что тебе не поздоровится.

— Может быть, но не так, как Линднеру. Милорд, мы все взяли в свои руки. Привяжите его к дереву, люди!

Они прикрутили его к дереву по соседству с человеком-лягушкой. Голт не мог бороться со всеми ими. Ему ничего не оставалось, как только подчиниться. Они позволил привязать себя. Из груди его вырвались короткие стоны, вызванные яростью и беспомощностью.

Ранах посмотрел на него выпученными глазами, в которых светилось изумление и смятение. Затем он повернулся к Гомону, который подошел к нему с обнаженным мечем.

— Мне не хочется делать это, — пробормотал он, — Не… — и он поднял меч.

Ранах забился в узлах веревки, внезапно его шейный мешочек затрепетал и раздулся до невероятных размеров. Затем из его рта вырвался самый невероятный звук, который когда-либо слышал Голт. Этот звук был на половину Громом, наполовину пронзительным звучанием трубы — кваканье гигантской лягушки. Гомон отшатнулся назад и встал в нерешительности. А этот мешочек раздувался снова, и снова, и снова леденящий кровь звук пронесся по погружающемуся в ночной мрак болоту. Гомон наконец справился с собой и снова шагнул вперед, но остановился, когда на призыв Ранаха пришел ответ.

Казалось, что этот звук пришел со всех сторон, что его излучало само болото. Этот звук исходил из сотен широких ртов, сотни шейных мешочков трепещут, рождая этот ужасный звук. Это кваканье сотрясало воздух, и вся ночь наполнилась ужасным грохотом и визжанием сотен труб. Голт застыл. Бесчисленные орды Ранахов выползали из окружающего болота на островок! Целая армия их окружила клочок суши, где к дереву был привязан их собрат, молящий о помощи.

Лошади в панике рвались и ржали. Люди сбились в кучу, обнажив свои мечи и в ужасе глядя во тьму за кострами, откуда несся этот леденящий кровь звук, откуда на них надвигались эти сверхъестественные существа, собирающиеся со всего бескрайнего болота.

— Боги и дьяволы! — Гомон застыл с поднятым мечом.

— Освободи его! — крикнул Голт. — Идиот! Освободи его, или его собратья сомнут вас, несмотря на все ваши мечи, скинут в болото и утопят. Обрежь веревки, идиот!

Шум стал таким, что человеческие уши уже не могли его выдержать. Гомон неуверенно двинулся вперед, оглушенный и потрясенный этим, и разрезал веревки. Веревки упали на землю, и в то же мгновенье мешочек перестал трепетать и опал. Звуки прекратились. И тут же внезапно установилась тишина. Эта тишина была такой же оглушительной, как и невероятный шум. Во мраке что-то шуршало, плескалось, и вскоре все успокоилось.

Ранах прыгнул и приземлился у ног Голта. Как бы предупреждая, он квакнул один раз, и тут же тьма откликнулась грозным хором звуков, исходящих из сотен глоток его собратьев. Ранах сделал повелительный жест, в значении которого сомневаться не приходилось.

Гомон колебался, а затем обрезал веревки Голта. Голт выпрямился, глаза его были холодны, как сталь.

— Дай мой меч, — сказал он.

Молча Гомон поднял его с земли, и протянул Голту и поднял свой.

Движение Голта было быстрым, как молния, глаз не смог бы уловить его. Он сделал выпад, парировать который Гомон не мог. Меч сверкнул, как жало змеи. Гомон выругался, когда лезвие Голта выбило меч из его рук, и острие Голта уже уперлось в горло мятежника.

— Ты грязный предатель! — крикнул Голт.

— Боги и дьяволы, какой великолепный боец, — выдохнул Гомон. Затем его глаза встретились с глазами Голта. — Ну что же, милорд. Я нарушил слово. Бей. Лучше умереть так, чем погибать потихоньку в этом грязном болоте.

— Если тебе придется умереть, ты умрешь, — сказал Голт. — Ты мне дал слово, и, черт бы тебя побрал, ты сдержишь его. Я доказал, что я сильнее тебя и в рукопашной, и в фехтовании, ты будешь служить мне, или я отдам тебя Ранахам, и они будут забавляться тобой всю ночь! Ты слышишь? Отвечай! — сверкая взглядом, он легонько повернул меч. — Ты будешь, — крикнул он, — служить мне?

Гомон стоял в напряжении. Затем он прерывисто вздохнул. Он прямо посмотрел в глаза Голту, и барон увидел в его глазах что-то, чего раньше он не замечал. Голт кивнул. Ни тени страха не было видно на его лице.

— Хорошо, милорд, — спокойно сказал он. — Хорошо. Я буду служить тебе.

Голт еще мгновение держал меч у горла бандита, затем отвел его, наклонился, поднял меч Гомона и бросил его бандиту рукоятью вперед. Гомон ловко поймал эту сверкнувшую в свете костра молнию.

— Тогда покончим с этим, — сказал Голт. — Ничего не случилось. Просто день был очень труден, и у всех разгулялись нервы. Даже сам Сигрит вряд ли бы признал нас виноватыми в минутной слабости. С этим кончено, Гомон.

— Да, милорд. С этим кончено. — Он стоял, глядя с удивлением на свой меч, изредка с уважением поглядывая на Голта. Затем он резко повернулся.